блоки высокочастотных панелей, наборы колоссальных изоляторов, пакеты
шинных сборок. Прибывали танкеры, лесовозы, суда, груженные
продовольствием, лайнеры с рабочими-монтажниками, инженерами,
правительственными комиссиями.
Люди, одетые в защитные комбинезоны, работали днем и ночью,
беспрерывно: надо было очень торопиться, потому что - это знали ученые -
губительный поток космических лучей проникал все глубже в нижние слои
атмосферы.
А Черный столб, окруженный кольцом молний, окутанный белой пеленой
пара, бежал и бежал сквозь тучи вверх, загибаясь и завершая в околоземном
пространстве виток вокруг планеты.
32
В девять вечера смена инженера Кравцова поднялась по зигзагам
металлического трапа на среднюю палубу плота. Здесь были монтажники из
знакомых нам бригад Али-Овсада, Паркинсона, румына Георги.
Кравцов принял участок от начальника смены, отработавшей свои пять
часов.
- Ну и распотрошили вы отсек, Чезаре, - сказал он, оглядывая
срезанные балки и узенькие мостки, под которыми зияла черная пустота.
- Тут уровень был выше, пришлось порезать весь настил, - ответил
инженер-итальянец, вытирая полотенцем смуглое лицо. - Взгляните на
отметку.
Он протянул Кравцову эскиз.
- Знаю, - сказал Кравцов. - Но тут под нами атомная станция...
- Которая не работает.
- Но которая будет работать. А вы обрушили настил на ее перекрытие. -
Кравцов посветил фонариком вниз.
- Что вы от меня хотите, Алессандро?
- Придется поднимать настил. Над реактором не должно быть ничего,
кроме перекрытия.
Монтажники из обеих смен прислушивались. Ацетиленовые лампы лили
голубоватый свет на их обнаженные плечи и спины, лоснящиеся от пота.
- Мы прошли сегодня на семь метров больше нормы, - сказал итальянец.
- Главное - скорее закончить коридор, а если под ним будет немножко
мусору...
- Только не здесь, - прервал его Кравцов. - Ладно, Чезаре, уводите
смену, - добавил он, переходя на английский. - Придется нам поставить тали
и малость порасчистить ваш мусор.
- Это что же? - раздался вдруг хриплый голос. - Итальяшки
напакостили, а нам за ними подбирать?
- Кто это сказал? - Кравцов резко обернулся.
Несколько секунд в отсеке было тихо, только привычно погромыхивала
наверху гроза. Оловянников - он тоже был здесь - перевел Али-Овсаду
прозвучавшую фразу. "Ай-яй-яй", - Али-Овсад покачал головой, поцокал
языком.
- Кто сказал? - повторил Кравцов. - Джим, это кто-то из ваших.
Джим Паркинсон, держась длинной рукой за двутавровую балку
перекрытия, понуро молчал.
Тут из толпы выдвинулся коренастый техасец с головой, повязанной
пестрой косынкой.
- Ну, я сказал, - буркнул он, глядя исподлобья на Кравцова. - А в чем
дело? Я за других работать не собираюсь.
- Так я и думал. Знакомый голосок... Сейчас же принесите извинения
итальянской смене, Флетчер.
- Еще чего! - Флетчер вскинул голову. - Пусть они извиняются.
- В таком случае я вас отстраняю от работы. Спускайтесь вниз и с
первым катером отправляйтесь на "Фукуоку". Утром получите расчет.
- Ну и плевал я на вашу работу! - заорал Флетчер. - Пропади оно все
пропадом, а я и сам не желаю больше вкалывать в этой чертовой жарище!
Он сплюнул и, прыгая с мостков на мостки, пошел к проходу, ведущему
на площадку трапа.
Монтажники заговорили все сразу, отсек наполнился гулом голосов.
- Тихо! - крикнул Кравцов. - Ребята, мы тут работаем сообща, потому
что только сообща можно сделать такое огромное дело. Мы можем спорить и не
соглашаться с кем-нибудь, но давайте уважать друг друга! Правильно я
говорю?
- Правильно! - раздались выкрики.
- Ну его к дьяволу, давайте начинать работу!
- Не имеете права выгонять!
- Правильно, инженер!
- Тихо! - Кравцов выбросил вверх обе руки. - Говорю вам прямо: пока я
руковожу этой сменой, никто здесь безнаказанно не оскорбит человека другой
национальности. Всем понятно, что я сказал? Ну и все. Надевайте скафандры!
Чезаре подошел к Кравцову и, широко улыбаясь, похлопал его по плечу.
Итальянцы, усталые и мокрые от пота, гуськом потянулись к выходу, они
переговаривались на ходу, оживленно жестикулировали.
Кравцов велел ставить тали.
- Кто полезет вниз стропить листы настила? - спросил он.
- Давайте я полезу, - сразу отозвался Чулков.
Из полутьмы соседнего отсека вдруг снова возникла фигура итальянского
инженера, за ним шли несколько монтажников.
- Алессандро, - сказал он, прыгнув на мостки к Кравцову. - Мои ребята
решили еще немножко поработать. Мы расчистим там, внизу.
33
В адской духоте и сырости внутренних помещений плота - долгие пять
часов. Гудящее пламя резаков, стук паровой лебедки, скрежет стальных
листов, шипение сварки... Метр за метром - вперед! Уже немного метров
осталось. Скоро замкнется кольцевой коридор, опояшет средний этаж
плавучего острова по периметру. Облицовщики, идущие за монтажниками,
покрывают стены и потолок коридора белым жаростойким пластиком, и уже
электрики устанавливают блоки гигантского кольцевого сердечника...
Вперед, вперед, монтажники!
Под утро смена Кравцова возвращается на "Фукуока-мару". Сил хватает
только на то, чтобы добраться до теплого дождика душа.
Теперь спать, спать. Но, видно, слишком велика усталость, а Кравцов,
когда переутомится, долго не может уснуть. Он ворочается на узкой койке,
пробует считать до ста, но сон нейдет. Перед глазами - жмурь не жмурь -
торчат переплеты балок, в ушах гудит, поет пламя горелок. Ну что ты будешь
делать!..
Он тянется к спичкам, зажигает керосиновую лампу. Почитать газеты?..
Ага, вот что он сделает: допишет письмо!
"...Вчера не успел, заканчиваю сегодня. Ну и жизнь у нас пошла.
Маринка! Причесаться - и то некогда. Уж больно надоело без электричества,
вот мы и жмем что есть сил. Скоро уже, скоро!
Понимаешь, как только столб будет перерезай, магниты снова станут
магнитами и турбогенераторы атомной станции дадут ток в обмотки
возбудителей кольцевого сердечника. Комбинация наложенных полей мгновенно
вступит во взаимодействие с полем столба, и он остановится.
Столб обладает чудовищной прочностью, но, по расчетам, его перережет
направленный взрыв атомной бомбы. Помнишь, я тебе писал, как столб
притянул и унес контейнер с прибором? Так вот..."
Осторожный стук в дверь. Просовывается голова Джима Паркинсона:
- Извините, сэр, но я увидел, что у вас горит свет...
- Заходите, Джим. Почему не спите?
- Да не спится после душа. И потом Флетчер не дает покоя.
- Флетчер? Что ему надо?
- Он просит не увольнять его, сэр. Все-таки нигде так не платят.
- Послушайте, Джим, я многое могу простить, но это...
- Понимаю. Вы за равенство и так далее. Он готов извиниться перед
итальянским инженером.
- Хорошо, - устало говорит Кравцов, наконец-то ему захотелось спать,
глаза просто слипаются. - Пусть завтра извинится перед всей итальянской
сменой. В присутствии наших ребят.
- Я передам ему, - с некоторым сомнением в голосе отвечает Джим. -
Ну, покойной ночи. - Он уходит.
Авторучка валится у Кравцова из руки. Он заставляет себя добраться до
койки и засыпает мертвым сном.
34
Паровой кран снял с широкой палубы "Ивана Кулибина" последний блок
кольцевого сердечника и, подержав его в воздухе, медленно опустил на
баржу. Паровой катер поволок баржу к плоту.
Монтажники отдыхали, развалясь, где попало, на палубе "Кулибина",
покуривали, говорили о своих делах. Как будто это был обычный день в
длинной череде подобных ему.
А день был необычный. Ведь сегодня будет закончен монтаж кольцевого
сердечника. Он опояшет электромагнитным поясом плот, его возбудители
нацелятся на столб, готовые к штурму...
Вот и Морозов вышел из внутренних помещений на верхнюю палубу
"Кулибина". С ним маленький Бернстайн, Брамулья в необъятном дождевике,
несколько инженеров-электриков. Остановились на правом борту, ждут катера,
чтобы идти на плот.
Кравцов бросил за борт окурок, подошел к Морозову.
- Виктор Константинович, я слышал, что завтра должны доставить
"светлячка"?
"Светлячок" - так кто-то прозвал атомную бомбу направленного
действия, которая перережет столб, и кличка прилипла к ней.
- Везут, - ответил Морозов. - Чуть ли не весь Совет Безопасности
сопровождает ее, сердешную.
- Посмотреть бы на нее. Никогда не видал атомных бомб.
- И не увидите. Не ваше это дело.
- Конечно... Мое дело скважины бурить.
Морозов прищурил на Кравцова глаз.
- Вы что хотите от меня, Александр Витальевич?
- Ничего... - Кравцов отвел взгляд в сторону. - Чего мне хотеть?
Поскорей бы закончить все - и домой...
- Э, нет. Вижу по вашему хитрому носу, что вы задумали нечто.
- Да нет же, Виктор Константинович...
- Так вот, голубчик, заранее говорю: не просите и не пытайтесь.
Многие уже просились. Пуск будет поручен специалистам. Атомщикам. Понятно?
- Там специалистам и делать нечего. Включил часовой механизм и ступай
себе, не торопясь, на катер...
- Все равно. Напрасно просите.
- А я не прошу... Только, по-моему, право на пуск имеют прежде всего
те, кто нес на плоту последнюю вахту...
- Значит, право первооткрывателей?
- Допустим, так.
- Макферсон болен, остается Кравцов. Ловко придумали. - Морозов
засмеялся, взглянул на часы. - Что это катер не идет?
Рядышком Али-Овсад беседовал с Брамульей, и на сей раз разговор их
крутился не вокруг чая и блюда из бараньих кишок, а касался высокой
материи. Чилиец мало что понимал из объяснений старого мастера, но для
порядка кивал, поддакивал, пускал изо рта и носа клубы сигарного дыма.
- Чем вы озабочены, Али-Овсад? - спросил Морозов.
- Я спрашиваю, товарищ Морозов, этот кольцевой сердечник кто крутить
будет?
- Никто не будет его крутить.
- Колесо есть, а крутиться - нет? - Али-Овсад недоуменно поцокал
языком. - Значит, работать не будет.
- Почему это не будет?
- Машина крутиться должна, - убежденно сказал мастер. - Работает,
когда крутится, - все знают.
- Не всегда, Али-Овсад, не всегда, - усмехнулся Морозов. - Вот,
например, радиоприемник - он же не крутится.
- Как не крутится? Там ручки-мручки есть. - Али-Овсад стоял на своем
непоколебимо. - А электрический ток? Протон-электрон - все крутится.
Морозов хотел было объяснить старику, как будет работать кольцевой
сердечник, но тут пришел катер. Ученые отплыли к плоту.
Стоя на корме катера, Морозов щурился от встречного ветра, задумчиво
смотрел на приближающийся плот. "Машина крутиться должна..." А ведь,
пожалуй, верно: если в момент разрезания столба плот с кольцевым
сердечником вращать вокруг него, то можно будет обойтись без громоздких
преобразователей, которые, кстати, будут готовы в последнюю очередь. Столб
- статор, плот с сердечником - ротор... Надо будет прикинуть,
рассчитать... Массу времени сэкономили бы... Можно причалить к плоту
пароход, запустить машину...
Он обернулся к Бернстайну:
- Коллега, что вы скажете по поводу одной незрелой, но любопытной
мысли...
35
"...Что за нескончаемое письмо я тебе пишу! Я как будто разговариваю
с тобой, моя родная, и мне это приятно, только вот отрывают все время.
