тиканье, но оно не совпадает с первым... Потише, быстрее, с легким
музыкальным звоном...
Никто никогда не узнал, почему сам собой включился таймер взрывателя
атомной бомбы. Он должен был включиться через четыре часа, при ударе
платформы о Черный столб. Но сейчас...
Кравцов оторопело смотрит на Паркинсона. Тот пятится тихонько, губы у
него прыгают, в глазах ужас...
Семь минут! Только семь минут - яростная вспышка энергии разнесет
плот, а вместе с ним установку...
А Черный столб, в двухстах пятидесяти метрах отсюда, быть может, даже
не пострадает. Взрыв не возьмет его: бомба должна быть вплотную к нему!
Данн - данн - данн...
Тиканье таймера впивается в мозг.
Разобрать механизм, остановить?.. За семь минут? Чепуха...
Бежать, броситься вниз, к катеру? Не успеем отойти на безопасное
расстояние...
Нет спасения. Нет спасения.
Что будут делать люди потом, без нас, без плота? Строить новый плот,
новую установку... Но космические лучи не станут ждать...
Нет!
Н-е-т!
Сколько уже прошло? Полминуты?
Данн - данн...
Кравцов срывается с места. Он упирается руками в задний борт
платформы.
- А ну, Джим, быстро!
Руки Джима рядом. Они пытаются сдвинуть тяжелую платформу, она не
поддается, еще, еще...
- Взяли... - хрипит Кравцов. - Взяли!
Пошла!
Сдвинулась платформа, и пошла по рельсам, пошла все быстрее. Они
бегут, упираясь в нее руками. Быстрее!
Нечем дышать. Воздух режет горло Огнем, они не успели поднять
щитки...
Платформа разогналась, ее уже притягивает столб, еще немного, и она
побежит сама, и столб подхватит ее и понесет вверх, вверх... Почти девять
километров в минуту... Перед глазами Кравцова циферблат таймера. Потеряно
только две минуты... Она успеет. Она рванет на высоте! Пусть не шестьдесят
километров, пусть на сорокакилометровой... Ни черта с нами не будет,
закроем лица, ничком на палубу... Взрыв горизонтально направленный, на
большой высоте...
Радиация? У нас герметичные скафандры, и у людей на катере тоже.
Ни черта! Разогнать ее только... А ну, еще!
Не хочу умирать...
Сдавленный голос Джима:
- Хватит... Сама пойдет...
- Еще немного! Взяли!
Безумный бег! Джим спотыкается о торчащую головку болта, падает с
размаху, в руке острая боль.
- Стоп! - орет он, задыхаясь.
Но Кравцов бежит и бежит...
- Александр! Остановись!
Что с ним?.. Почему он...
Страшная мысль пронизывает Джима.
- А-а-а-а...
Он исступленно колотит здоровой рукой по рельсу, ползет,
остановившимися глазами смотрит на удаляющийся скафандр Кравцова.
Кравцов уже не бежит за платформой. Платформа притянула его к себе,
он не может оторваться, отскочить, ноги его бессильно волочатся по
палубе...
Горизонтальное падение... Все равно, что летишь в пропасть...
- Алекса-а-а-а...
Спазма сжимает горло Джима.
Платформа в облаке пара у подножия столба. Мелькнул серо-голубой
скафандр. Глухой удар.
Джим закрывает обожженные глаза.
Вдруг - мысль о людях. О тех, что на катере. Джим вскакивает и бежит,
задыхаясь, к краю плота.
Перегнувшись через поручни, он беззвучно открывает и закрывает рот,
крика не получается, не отдышаться.
Японцы-матросы на катере замечают его. Смотрят, задрав головы.
- Все вниз! - вырывается, наконец, у Джима. - Под палубу! Задраить
люк! Закрыть шлемы! Лицом вниз!
Забегали там, внизу.
Джим рывком отваливает крышку палубного люка. Замычав от
пронзительной боли в руке, прыгает в люк. Тьма и духота.
Он захлопывает крышку.
И тут плот содрогнулся. Протяжный-протяжный, басовитый, далекий,
доносится гул взрыва.
38
Приспущены флаги на судах флотилии.
Салон "Фукуока-мару" залит ярким электрическим светом. Здесь
собрались все знакомые нам герои этого повествования.
Нет только Уилла и Нормы Хемптон. Должно быть, они сидят в своей
каюте.
Нет Джима Паркинсона. Когда полыхнуло в небе и прогрохотал взрыв, к
плоту направилось посыльное судно с инженерами-атомщиками и командой
добровольцев на борту. Они нашли в крохотной каютке катера трех испуганных
японских матросов, которые знали лишь то, что перед взрывом наверху
появился человек в скафандре и крикнул им слова предостережения.
Добровольцы в защитных костюмах поднялись наверх и обшарили всю палубу
плота. Счетчики Гейгера, подвешенные к их скафандрам, показывали не такой
уж сильный уровень радиации. Они искали несколько часов и уже отчаялись
найти Кравцова и Паркинсона, как вдруг доброволец Чулков, откинув крышку
одного из палубных люков и посветив фонариком, увидел человека в
скафандре. Паркинсон лежал в глубоком обмороке. Он очнулся на обратном
пути, в каюте посыльного судна, но не сказал ни слова, и глаза его были
безумны. Только в лазарете на "Фукуока-мару" Джим немного оправился от
потрясения и припомнил, что произошло. И тогда поиски Кравцова были
прекращены. Переломленную руку Джима уложили в гипс.
Нет Александра Кравцова...
Тихо в салоне. Время от времени стюард приносит на черном
лакированном подносе кипы радиограмм и кладет их на стол перед Морозовым и
Токунагой. Поздравления сыплются со всех континентов. Поздравления - и
соболезнования. Морозов просматривает радиограммы, некоторые вполголоса
читает. Японский академик сидит неподвижно в кресле, прикрыв ладонью
глаза. Сегодня у него особенно болезненный вид.
Дверь распахивается со звоном. На пороге стоит Уильям Макферсон.
Сорочка у него расстегнута на груди, пиджак небрежно накинут на плечи.
Нижняя челюсть упрямо и вызывающе выдвинута.
- Хелло, - говорит он, обведя салон недобрым взглядом, голос его
звучит громче, чем следует. - Добрый вечер, господа!
Он направляется к столу, за которым сидят руководители операции. Он
упирается руками в стол и говорит Токунаге, обдавая его запахом рома:
- Как поживаете, сэр?
Японец медленно поднимает голову. Лицо у него усталое,
изжелта-бледное, в густой сетке морщин.
- Что вам угодно? - голос у Токунаги тоже больной.
- Мне угодно... Мне угодно спросить вас... Какого дьявола вы
отправили на смерть этого юношу?!
Мгновение мертвой тишины.
- Как вы смеете, господин Макферсон! - Морозов гневно выпрямляется в
кресле. - Как смеете вы...
- Молчите! - рычит Уилл. Взмахом руки он сбрасывает со стола бланки
радиограмм. Запереть его, на ключ запереть надо было...
- Успокойтесь, Макферсон! Возьмите себя в руки и немедленно попросите
извинения у академика Токунаги...
Токунага трогает Морозова за рукав.
- Не надо, - говорит он высоким голосом. - Господин Макферсон прав. Я
не должен был соглашаться. Я должен был пойти сам, потому что... Потому
что мне все равно...
Голос его никнет. Он снова закрывает глаза ладонью.
В салон врывается Норма Хемптон.
- Уилл! Боже мой, что с тобой делается... - Она отдирает руки Уилла
от стола и ведет его к двери. - Ты просто сошел с ума. Ты просто хочешь
себя погубить... -
У двери Уилл припадает к косяку, от звериного стона содрогается его
спина. Норма растерянно стоит рядом, гладит его по плечу.
Али-Овсад подходит к Уиллу.
- Не надо плакать, инглиз, - произносит он с силой. - Ты не девочка,
ты мужчина. Кравцов был мне друг. Нам всем был друг.
Он и Норма берут Уилла под руки и уводят. И снова тихо в салоне.
От резкого телефонного зуммера Токунага нервно вздрагивает. Морозов
берет трубку, слушает.
- Связь с Москвой, - говорит он, поднимаясь.
Токунага тоже встает и выходит вместе с Морозовым из салона. В
радиорубке их встречает Оловянников.
- Она у нас, в редакции "Известий", - тихо говорит он и передает
Морозову трубку.
- Марина Сергеевна? Говорит Морозов. Вы слышите меня?.. Марина
Сергеевна, я знаю, что слова утешения бессмысленны, но позвольте мне,
старику, сказать вам, что я горжусь вашим мужем...
Вот и все.
Вам, наверное, покажется странным, что для перерезания Черного столба
люди использовали такое опасное старинное чудище, как атомная бомба. Но не
забывайте, что тогда не было еще гравиквантовых излучателей. Да и о
сущности единого поля люди в то время, время разобщенного мира, только еще
начинали догадываться...
Что было дальше? Если вы забыли, то включите учебную звукозапись для
четвертого класса. Она напомнит вам, как космонавты Мышляев и Эррера вышли
на орбиту, эквидистантную отрезанному витку Черного столба, получившему
название "Кольца Кравцова"; они уравняли скорость своего корабля со
скоростью витка, вылезли в скафандрах наружу, в Пространство, и укрепили
на разомкнутых концах кольца первые датчики автоматических станций. А
теперь на Кольце Кравцова смонтированы внеземные станции для ракетных
поездов, посты космической связи и многое другое; вы прекрасно знаете это.
Быть может, иные из вас побывали с экскурсиями на Большом Плоту -
теперь он, конечно, совсем другой - и видели, как по специальным
радиосигналам автоматы включают установку и дают черному веществу немного
выдавиться вверх, совсем как зубной пасте из тюбика, а затем отрезанный
кусок грузится в трюм стратоплана и отправляется по назначению - чаще
всего на какой-нибудь из заводов космического кораблестроения.
Теперь, когда вы познакомились с Александром Кравцовым поближе,
всмотритесь снова в его портрет - он помещен в учебнике геофизики, в том
разделе, где идет речь о Кольце Кравцова. Парень как парень, не правда ли?
Он вовсе не собирался стать героем.
Просто он легко забывал о себе, когда думал о других.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
