об иной системе взаимопривязанностей?
Есть на Земле народ, чьи бесконечные скитания, образ жизни,
специфическое, ни на какое другое не похожее искусство, иные антропогенные
и культурные особенности ставят его в исключительное положение. Это
цыгане. Говорят, что они вышли из Индии, затем через Персию, Россию,
Скандинавию распространились по всей Европе. Они легко воспринимают язык и
веру народов, на территории которых находят приют. И все же сохраняют
яркую, неповторимую самобытность. Камень этого народа безусловно сердолик.
Невозможно представить себе Кармен без жарких красных или оранжевых бус,
без кровавого кораллового мониста, без блестящих колец, лент в волосах,
красно-черной шали. Сердолик настолько идеально вписывается в структуру и
ритмику цыганского искусства и быта, что, наверное, именно он является
талисманом народа романе чаве. Если цыгане действительно пришли из Индии,
то следует заметить, что богатейшие сердоликовые россыпи (кстати, одни из
древнейших и используемых до сих пор), находятся на Деканском плоскогорье,
т. е. именно на родине цыган.
Среди почитателей творчества английского поэта Джорджа-Ноэля Гордона
Байрона, виднейшего представителя поэтического романтизма, была
чрезвычайно популярна такая легенда. Байрон, мятежная, совестливая,
трагическая натура, едет в Грецию, чтобы личным участием помочь
освободительному движению. Здесь на родине своих любимых эллинских
рапсодов - Гомера, Софокла, Эсхила - английский поэт с оружием в руках
участвует в войне. Здесь же он встречает цыганку Хатадже, которая дарит
Байрону чудесный сердоликовый перстень-талисман. Ему посвящено
стихотворение Сердолик .
Не блеском мил мне сердолик!
Один лишь раз сверкал он, ярок,
И рдеет скромно, словно лик
Того, кто мне вручил подарок.
Но пусть смеются надо мной,
За дружбу подчинюсь злословью:
Люблю я все же дар простой
За то, что он вручен с любовью!
Тот, кто дарил, потупил взор,
Боясь, что дара не приму я,
Но я сказал, что с этих пор
Его до смерти сохраню я!
(Перевод В. Брюсова)
И так далее, в стиле то ли сонета, то ли дружеского посвящения.
Десятки исследователей писали о сердолике Байрона, как о некоем
мистическом знаке, как о символе веры поэта в потусторонние, не доступные
простым смертным, откровения, как о высшем предназначении и т.д. На самом
деле, по свидетельству Э.Гарнесса сердолик был подарен Байрону его другом
Эдльстоном, который был сначала певчим в Кембридже, а затем служащим в
одном из торговых домов Лондона. Однажды Байрон спас тонущего Эдльстона; с
этого времени началось их знакомство. ...Вроде все просто, а
романтическое, мистическое восприятие каменного украшения не исчезает.
Однако поклонники версии о цыганском происхождении особо настаивали на
том, что в строфе:
Мой друг! хвалиться ты не мог
Богатством или знатной долей,-
Но дружбы истинной цветок
Взрастает не в садах, а в поле!
содержится откровенный намек и на разницу в происхождении, и на
возможность дальнейшей дружбы (а может быть, чего-то большего).
Романтические почитатели романтического поэта считали этот аргумент
решающим в романтической ситуации.
Увы! Внимательное изучение жизни и творчества лорда Джорджа Байрона
высвечивает иную, но не менее трогательную историю, связанную с
сердоликовым перстнем.
Да, Джордж Байрон действительно был неравнодушен к вечно свободному,
вечно скитающемуся, веселому народу. Да, в творчестве поэта чувствуется и
пестрота цыганских шатров, и жар цыганских костров. Однако сердоликовый
перстень появился у Байрона, а затем в его стихах гораздо раньше, нежели в
его жизнь вошла Хатадже. Это было примерно в 1807 году. А с девочкой
Хатадже (кстати, не цыганкой, а турчанкой) он познакомился в Греции в 1824
году. Тяжело больной Байрон оказывал женщинам и детям, особенно тяжко
переживавшим ужасы войны, громадную помощь - помогал эвакуироваться,
нанимал транспорт, давал деньги. Байрон хотел удочерить Хатадже, отослать
ее в Англию, дать образование. Не пришлось... В грязном, замызганном
городишке Миссолунги, замученный болотной лихорадкой и невежеством врачей,
великий английский поэт скончался. До последних минут была с ним Хатадже.
И ей же, вероятно, был завещан сердоликовый перстень. К сожалению, ни о
судьбе Хатадже, ни о судьбе талисмана ничего не известно...
Истинная или импровизированная история байроновского перстня была
очень популярна. Произведениями Байрона зачитывались, его личность и
необычность судьбы привлекали взоры и симпатии всей читающей Европы.
Десятки прекрасных писателей, поэтов, художников испытали на себе влияние
великого романтика: Мицкевич, Лермонтов, Пушкин, Блок, Тютчев, Жуковский,
Тургенев, Пастернак.
Каждый писатель, отдавший в своем творчестве дань романтизму,
обязательно окрасил свои страницы алыми, огненными, оранжевыми, карминными
жаркими цветами.
Наше начало - мое и Ассоль - останется нам навсегда в алом отблеске
парусов, созданных глубиной сердца, знающей, что такое любовь.
(Александр Грин)
О, сказавший, что сердце из камня,
Знал наверно: оно из огня...
(Анна Ахматова)
Константин Паустовский в молодости явно пережил сильное увлечение
Байроном. Первая его повесть Романтики вся пронизана сердоликовым оттенком
- от нежно-розового до каштаново-коричневого. Эти отсветы сияют даже в
названии глав: Сантуринское вино, Города из листьев каштата, Апельсиновая
корка, Свечи и лампы. А вот эти же цвета в тексте: ...Мороз скрипел под
ногами, как новая кожа. Оранжевое солнце лежало на вощеных полах,
потрескивали фитили ламп, на солнечных полосах спали кошки, и на катке
смеялась Хатидже. Щеки ее пылали. Байрон ощущается даже в имени главной
героини. Впрочем, нас интересует цвет в Романтиках. Музыка рассказывала
короткую повесть об огнях, зажженных высоко над морями, о дожде, пахнущем
винной пробкой, о хохоте женщин, выпивших горячего вина. Старик пришел со
скрипкой. Лак ее был темен. Солнце тихо сверкало на золотистом грифе.
Бахрома свисала с его синих, толстых, как кожа, брюк, и красный шарф был
замотан вокруг сизой шеи .
Язычки свечей дрожат на красных клавикордах .
Мопассан писал при свете красного абажура, густом, как кровь и
страсть...
Осеннее солнце Булонского леса в дни великой революции, когда женщины
носили кольца с профилем Марата, пышное солнце на страницах Анатоля Франса
.
И я не знаю, почему, но стало так хорошо жить, двигаться, ощущать на
своем лице прикосновение солнца, ветра и женских губ .
Мощный, энергичный, насыщенный поток цвета проник и в стихи, и в
прозу, и даже в письма.
Сердоликовый талисман
Тем, кто верит, во благо дан...
Иоганн Вольфганг Гете
Весна. Цветение в кристалле. Острия травы, как острия пламени. Брызги
роста. Цвет или иней?...
Марина Цветаева
Этот багряный цвет победы, пурпур счастливой любви?!
Оноре де Бальзак (Из письма графине Ганской)
Поговорим о перстнях Пушкина. Всего их было семь. До сих пор поиски
литературоведов, геологов и криминалистов шли по конкретной схеме -
сердолик или изумруд были в посмертном перстне поэта. Попробуем вспомнить
еще живого Поэта. Живого, с друзьями, которых он воспел, с которыми
спорил, кутил, стрелялся, которых любил! Вспомним о том, кто в последние
годы его жизни был спутником поэта, собеседником, партнером по игре,
застолью, радости бытия.
Самым близким, любимым и преданным другом Пушкина был Павел Воинович
Нащокин - безалаберный, но гостеприимный и хлебосольный московский барин.
Пушкин очень любил Нащокина. После смерти поэта Наталья Николаевна
отсылает Павлу Воиновичу смертную реликвию - я думаю вам приятно будет
иметь архалук, который был на нем в день его несчастной дуэли. Нащокину же
завещал умирающий поэт свои часы и бумажник. Незадолго до трагической
дуэли, любящий и постоянно тревожащийся за судьбу и жизнь друга, Павел
Воинович заказывает два золотых перстня с бирюзовыми вставками. Суеверный
Нащокин, словно предчувствуя недоброе, наивно полагает, что бирюза
предохранит обладателя от насильственной смерти. Одно кольцо он подарил
Пушкину, другое носил сам. Александр Сергеевич, торопясь на дуэль, забыл
надеть этот перстень...
Суеверное отношение к вещам, предметам, действиям, снам -вообще было
стойкой приметой той эпохи. Эпохи великосветских красавиц и дворцовых
балов, эпохи вероломных вельмож, эпохи декабристов, эпохи Пушкина.
Перстни поэта... Проследим судьбу двух из них - тех, в которые были
вставлены сердолики (один из них - камея, другой - интальо).
В 1820 году в Крыму, в Гурзуфе, проживал со своей многочисленной
семьей участник Отечественной войны, герой Смоленска и Бородино,
генерал-лейтенант Николай Николаевич Раевский. Пушкин очень близок с
Раевскими и был завсегдатаем всех раутов и приемов, которыми славился этот
дом. Здесь, во время шутливой дружеской лотереи и был разыгран
сердоликовый перстень Александра Сергеевича. На оранжево-красном камне
было вырезано изображение двух амуров в ладье. Выигрыш достался дочери
хозяина - Марии Николаевне. Причудливая судьба новой обладательницы
перстня заслуживает нескольких слов.
Генерал Раевский был последовательным монархистом и приверженцем
домостроевских принципов в семье. Генерал сообщил дочери, что князь Сергей
Григорьевич Волконский просил ее руки, и уже получил его отцовское
согласие. Маша согласилась безропотно, хотя была почти не знакома с
князем, да и был он вдвое старше ее. Брак состоялся и был счастлив. Прошло
пять лет. Сенатская площадь, казематы Петропавловки, и - Шлиссельбургский
тракт - скорбная дорога в Нерчинск - тысячи, тысячи верст...
Мария Николаевна Волконская, преодолев все домашние уговоры, и даже
отцовское проклятье, отправляется вслед за мужем, в Сибирь - к новой,
другой, трудной жизни. Сердоликовый перстень она очень берегла. Там во
глубине сибирских руд для многих, знавших и не знавших Поэта,- это был
привет и поддержка. В 1915 году внук князя Волконского передал перстень в
Пушкинский Дом. Там и находится сейчас эта замечательная реликвия.
Второй сердоликовый перстень вошел в жизнь Поэта (и в мировую поэзию)
в 1824 году. Блистательная женщина, графиня Елизавета Ксаверьевна
Воронцова дарит Пушкину свой порт-рет в золотом медальоне и сердоликовый
перстень. Известно, что перстней было два. По форме, камню и вырезанной
надписи - двойники. По свидетельству одного из посетителей пушкинской
выставки 1899 года в Петербурге, перстень - крупное золотое кольцо витой
формы с большим камнем красноватого цвета и вырезанной на нем восточной
надписью. Такие камни со стихом Корана или мусульманской молитвы и теперь
встречаются на Востоке .
Впрочем, саму надпись можно увидеть и сегодня - она оттиснута на
многих пушкинских письмах и черновиках. Например, на одном из черновиков
стихотворения Талисман Пушкин пять раз поставил оттиск своего перстня.
Есть мнение, что камень не крымский, привозной, но сама работа местная,
караимская. И вот что интересно - ни Пушкин, ни Воронцова никогда не
уточняли, что написано на их талисманах. В Крыму, да и по всей России и
Украине, полно было караимов и евреев, которые могли бы эту надпись
прочесть. Магию перстня Поэт и его божественная Элиза воспринимали как
данность. Между тем, надпись означает Симха, сын почтенного рабби Иосифа,
да будет благословенна его память. То есть обычное караимское поминальное
