Однако, небольшая часть сознания Ллунной Тени сопротивлялась
неуклюжей, трудно усваиваемой информации, передаваемой с помощью слов и
символов. Это было неудобно, и на это расходовалось так много времени, а
ведь индивидууму можно было просто _п_о_к_а_з_а_т_ь. И он был ошеломлен
этой чудной догадкой.
То же самое происходило и с Таравасси. Она тоже была ошеломлена этой
чуждой догадкой, чье свидетельство она узнала и которая не согласовывалась
с ее собственными представлениями; но это напротив, возбуждало ее
упрямство, это был скрытый отказ, возникший одновременно и в ее мозгу, и в
мозгу Лунной Тени, для которого слова были только скрывающей смысл вуалью.
Ллунная Тень, как и другие аборигены, использовалл слова только в своей
повседневной жизни. И у девушки теперь было такое чувство, словно все
интимные и сложные знания переносятся прямо из мозга в мозг. И личная
точка зрения передающего таким же образом переносится в мозг принимающего
и запечатлевается там в его мыслях.
В ее собственном разуме была запечатлена чуждая информация, которая
давала возможность отличить ее точку зрения от его и наоборот, а она об
этом до сих пор не имела никакого представления. Если растешь в
определенном обществе, то начинаешь усваивать чуждые для тебя мысли этого
общества с самого рождения. А как возможно в таком случае разделить свое
сознание и мышление от влияния окружащюего? От влияния родителей,
родственников, соседей?
Лунная Тень смотрел на нее сверху вниз, словно он чувствовал взгляд,
рассматривающий его, и улыбался вопросительно в ответ: слова были не
нужны.
Медленно, сначала очень медленно, слово за словом, предложение за
предложением, потом все быстрее и быстрее она начала читать.
- Кто может почитать жизнь и смерть? Признание верующего и гимн
смерти? Есть только одно небо - это с_м_е_р_т_ь_!
Тараваси оторвалась от экрана читающего устройства, опершись об угол
стены неловким движением человека, у которого перед глазами все еще стоят
ужасные видения. Отвратительная красота смерти все еще резала глаза,
скрываясь в стройной геометрии написанных слов. Зов смерти настиг ее после
полудня, и она ответила ему...
Всю вторую половину дня Лунная Тень, нервничая, спускался к выходу из
здания, наблюдая, не послали ли его родичи сюда кого-нибудь, чтобы
понаблюдать за ним, а теперь он, вытянувшись, лежал на полу, задремав. Он
ничего не понимал и потерял всякий интерес к обучению. Таравасси не стала
будить его, она все еще не знала, каким же образом объяснить ему всю эту
ужасную истину: ее народ уничтожил сам себя, и как индивидуумов, и как
группу людей, и как даже весь свой мир. Они уважали смерть, но не
признавали конца и ратовали за него, просто уничтожив самих себя. Они
умерли, умерли намеренно, чего она не могла понять, погибли от своей
собственной руки в экстазе некрофилии. А их мир погиб вместе с ними. Их
кости были рассеяны по поверхности земли, брошеные на волю ветра и
непогоды, обглоданные зверями и временем. Горсточка людей покинула свою
погибшую планету, прибыла сюда и теперь проводила свою жизнь в медленно
разрушающемся скелете города. А она была живой... живой... одна среди
живых мертвецов. Но почему?
Рука погладила ее по плечу, и она замерла.
- Что с тобой, Звездная Женщина? - он повторил те же слова, с
которыми когда-то в первый раз обратился к ней, однако на этот раз он мог
понять выражение ее лица. Он заметил в ее глазах что-то непостижимое и
мягко сказал: - Я слушаю тебя.
Она отвернулась.
- Все не так. Чем больше я ищу, тем больше нахожу ответов и тем
больше мне хочется, чтобы я никогда не начинала своих поисков. И все же
мне все больше хочется... знать. Почему это происходит со мной!? Я же была
так счастлива!
- Что ты нашла в этих словах? Плохие вещи? Попытайся мне показать,
и... он, ожидая, стоял возле нее, поглаживая одной ногой другую, словно
его предложение было подарком, который он дарил ей из милости.
- Я не знаю. Не могу рассказать тебе с таких ужасных вещих... о нас.
- О Звездных Людях?
Она кивнула.
- Тебе не захочется знать об этом.
Она подыскала нужные слова.
- Тогда... ты покажи... мне. И боль смягчится... она будет разделена.
Я знаю. Мне это нужно, но никто не соединяется со мной,... - он нервно
поигрывал маленьким диском с записью. - Нужно... Мне нужно дружить с
кем-нибудь - палец его разогнулся и маленький диск полетел по полированной
крышке стола.
Таравасси с удивлением отметила внезапную вспышку воспоминаний
детства - таких же далеких и непостижимых, как и берег Звездного Источника
во вселенной. Руки матери, радужные переливы ее одежды, тихое бормотание
ее голоса, прогоняющего прочь все тревоги: "Не плачь, не плачь! Мое
сердечко, я помогу тебе, время будет легче, маленькая Тара..." и Таравасси
слабо кивнула, протянув пуку.
На этот раз она не боялась боли и в электрических мурашках, бегущих
по нервам, не было ничего неприятного. И на этот раз ей показалось, что от
его мозга к ее протянулся электрический мост, какие-то нити живого
электричества, которые связали его и ее фрагментарные воспоминания.
Прорываясь сквозь ментальный шум, ее память исторгла тот пагубный экстаз
смерти, который она извлекла из прошлого, экстаз уничтожения ее
собственного народа. Все эти путаные импульсы-мысли, несущие с собой ее
замешательство и одиночество, устремились в открытый разум Лунной Тени...
были разделены... и на душе у нее стало легче.
А потом, когда эти картины открыли шлюзы в ее памяти, собственный
мозг начал наполняться ответными картинами и воспоминаниями Лунной Тени. И
внезапно она, совершенно неожиданно для себя, превратилась в Лунную Тень.
Она видела себя чужими глазаами, воспринимала саму себя, как чужую,
чувствовала серебристый мех, покрывающий плечи, и была недоверчива и
возбуждена... Но когда она немного привыкла к неожиданному вторжению в
чужой мозг, она заметила, что это были воспоминания не только Лунной Тени,
и что он потерял контроль над самим собой, она чувствовала, что ее
втягивает в какой-то другой, человеческий разум. Он был впечатан в память
Лунной Тени и теперь поднялся из глубины прошлого через много поколений.
Ее имя (не Таравасси - кто была эта Таравасси?) было Шемазданс. Нет,
Ш_е_м_а_д_а_к_с. Она еще раз повторила его, чтобы утвердить своое "я", и
сердце ее забилось быстрее. Она чувствовала ремешок медицинского прибора,
врезавшийся в ее плечо (душа Таравасси Покоробилась); боль была ужасающе
реальной. Она только что ходила в город, чтобы взять товар и теперь
возвращалась назад в лагерь, неся на себе бесконечно тяжелый груз. Ее
самые худшие опасения оправдались: саботаж транспорта. Она была вынуждена
идти медленно и, наконец, достигла находящийся в тени изгиб дороги.
(Таравасси дико озиралась, она была в панике от такого количества людей).
Тонкий слой снега покрывал улицу, хрустя под ее подошвами.
Таравасси-Шамадакс смотрела вверх на покрытое снегом переплетение
виноградных лоз. Она испуганно подумала, что больше о ней наикто не
побеспокоится. Листья винограда умерли в седых руках мороза...
Чья-то чужая рука схватила ее руку и ее страх в долгом крике вырвался
наружу. Но грубое лицо посмотрело на нее пустыми глазами и исчезло, когда
мужчина пошел дальше. Таравасси-Шамадакс, дрожа, вздохнула, ей было трудно
подумать, что она изучала историю культуры и никакой перепуганный чужак...
Она с облегчением отметила, что никто не обратил внимания на внезапно
охватившую ее панику. Все они теперь были чужаками - настоящими чужаками.
Они проходили мимо нее, не замечая ее. Забыв обо всем, не обращая внимания
на холодный день - посланники смерти, плененные туманом грез, навеянных
читтой, мечтая о смерти. Отвратительный смрад ударил ей в нос, когда она
пересекала узкое пространство между двумя зданиями, но она не глядела по
сторонам... потому что грезы приводили к сумасшествию, а когда она
просыпалась от грез... Как можно о_д_н_о_в_р_е_м_е_н_н_о _п_о_ч_и_т_а_т_ь
ж_и_з_н_ь _и _с_м_е_р_т_ь... Они все сошли с ума! Ни одна часть ее
сознания не могла отвергнуть этот факт. И это произошло так быстро...
Сколько еще будет существовать этот город, эта колония, прежде, чем долгая
осень сумасшествия перейдет в долгую холодную зиму, за которой больше
никогда не придет весна? Что нам делать, когда весь наш мир погибнет? Мы
не можем покинуть наше Братство! О, Базилион, Базилион!... - она ускорила
свои шаги, сумка с товаром больно колотила ее по ноге. Она прошла
последний изгиб и посмотрела на снег там, где снег еще не был истоптан...
Что с нами станет теперь, когда они уничтожили транспорт?
Там было что-то, лежащее на покрытом снегом куполе, светлый предмет,
неразличимых очертаний, тюк окровавленных лохмотьев... Самоубийство? Ах,
нет. Н_е_т_! - Шемадакс закричала, остановилась. Негромкий крик
бесконечным эхом отдался в ее мозгу, словно она была крошечным свидетелем
гибели мира...
- Нет... нет... нет... - Таравасси снова обрела себя, крик чужого
ужаса все еще рвался из ее горла. - Лунная Тень! - она прижала болящую
руку к губам, проглотив горький комок только что пережитого страха. - Чт
о... Что произошло? Что это было? Это же были не твои воспоминания!
Лунная Тень покачал головой. Она увидела следы ужаса, которые
медленно исчезали с его лица, пока он смотрел на нее.
- Ты вызвала... вызвала дух предков, вызвала Шамадакс, - он запнулся,
- когда мы объединились. Воспоминания тянутся к воспоминаниям.
- Она была человеком... - она вдруг поняла, как справедливо было его
утверждение о Звездных Людях... О людях, членах Братства. Она неосознанно
задала вопрос на ее вопрос был дан ответ при помощи видений из ее
собственного прошлого (при воспоминании об улице, полной народа, у нее
снова перехватило дыхание), которое было где-то глубоко запрятано в ее и
его памяти. Как это случилось? Как долго они уже находились здесь? И что
случилось с Шамадакс? Внезапно она почувствовала желание как можно больше
узнать об этой новой части ее личности, этом новом мире, который
раскрывался перед ней.
Только теперь она осознала, что все опасения Шамадакс сбылись -
осознала, что люди этого мира умерли - умерли от читты. Таравасси осознала
это совершенно ясно - как в результате душевных мук Шамадакс, так и своих
собственных. И теперь она только удивлялась, как эта последняя горсточка
людей ухитрилась так долго прожить этой имитацией чужой жизни - и этой
имитацией смерти.
Лунная Тень коснулся ее руки и оторвал ее от глубоких раздумий.
- Скоро мы пойдем? Если мы здесь задержимся, станет темно, мой народ
увидит свет и будет мучить меня... - он замолк, закрыв глаза. - Я
объединился с тобой и разделил злое знание. Я твой брат по Братству?
- Да, - она кивнула, неуверенная, ослабил ли ее или наоборот, придал
силы ответ, который она нашла в объединении. Но она чувствовала, что для
нее было очень важно передать часть груза кому-нибудь, - она улыбнулась.
Теперь, когда они нашли ответ, она поняла, что обрела ключ к настоящему
пониманию и не удовлетворится, пока не утихнет жажда знаний. - Лунная
Тень, - она снова протянула ему руку, забыв о его предупреждении, - покажи
мне, что произошло с твоими предками, что случилось с Шамадакс?
Он взял ее за руку. На этот раз она не почувствовала никакого
удивления, когда разумы ее и Лунной Тени слились друг с другом, ее вопросы
и жажда знаний объединились и медленно погрузились друг в друга, и
