обыкновенным Сидоровым... Зачем же сразу "воздействия"? Да, я не гений, но
"точка", а тем более, извиняюсь, "критическая" - это уж чересчур!
Сидоров штурмом взял рейсовый автобус. Мысли отступили на заранее
подготовленные позиции, уступив поле боя дружескому чувству локтя,
впившегося под ребро. Упокоившись меж могучим торсом, принадлежащим,
по-видимому, отошедшему от дел связанных с большим спортом, штангисту и
чьим-то трудно идентифицируемым по профессиональной принадлежности
гребнеподобным хребтом, Сидоров отрешенно выжидал, когда настанет
сладостный миг, и он Сидоров вновь обретя временно ущемленное чувство
собственного достоинства, будет исторгнут из недр социального феномена под
звучным названием "Общественный транспорт в час пик", который помимо
тренинга коммутативных навыков в экстремальных ситуациях на базе
ограниченного объема и столь же ограниченного контингента, осуществляет,
что самое удивительное, так же и транспортные функции.
Автобус затормозил, и тело Сидорова, благодаря дружескому участию
сзади, не только позволило Сидорову не проехать свою остановку, но и почти
без участия его Сидорова - лично, проделало часть пути ведущего к подъезду
дома, где Сидоров еще не так давно спокойно жил-поживал и если и не нажил
никакого-такого особенного добра, то по крайней мере мог купить что-нибудь
этакое в рассрочку или, такое же, не сильно подержанное с рук.
Кстати о руках. Войдя в подъезд Сидоров в который раз подивился
неиссякаемой тяге масс к народному творчеству. Стены подъезда пестрели
различными крылатыми изречениями, причем, учитывая возрождение
национальных культур, на различных языках. Однако странное дело, несмотря
на то, что Сидоров жил в так называемой "средней полосе", многие надписи
свидетельствовали об обратном и намекали на окрестности г.Шеффилда.
Аналогично здесь же была увековечена сложная хронология пребывания в
стенах, с виду ничем не примечательного, блочного девятиэтажного дома по
улице "имени 179 Отчетно-выборного Собрания на заводе Резиновых Изделий",
отдельных индивидуумов, с различными комментариями из их, порой очень
интимной, жизни. А кое-где виднелись даже попытки художественно отразить
черты лиц и некоторых других частей тела - обладателей незаурядного
интеллекта, чей безудержный натиск изливался на стены подъезда да и не
только подъезда.
По-видимому, срабатывало что-то древнее - из инстинктов. То, что
заставляет всякого уважающего себя э... собаки мужского пола при виде
любого столба задирать заднюю лапу, а каждого пишущего при виде стены
вздымать соответствующий орган, позволяющий оставить о себе память априори
неблагодарным потомкам.
Особенно страдал лифт. Дамоклов меч потенциальной клаустрофобии
прямо-таки ввергал замкнутого индивида в пучину мыслей, неотвратимо
диктующих необходимость срочно ими поделиться, опорожнив содержимое
мыслительного аппарата прямо на стены.
Двери лифта распахнулись, и Сидоров, благополучно преодолев последние
сантиметры, оказался на числящейся за ним, как ответственным
квартиросъемщиком, жилплощади.
Замок хищно щелкнул своим единственным и к тому же металлическим
зубом.
Сидоров добрался домой и ничего с ним уведомленным Сидоровым не
случилось. Однако...
7. СИДОРОВ ПЕРВЫЙ И СИДОРОВ ВТОРОЙ
Однако! Еще не вечер. Но это фигурально, ибо на самом деле вечер как
раз уже наступил и даже сгущалась тьма: и не только в прямом, но и в
переносном смысле этого слова. Сидоров как лихой конь, совместно с сюжетом
неотвратимо летел к развязке.
Телефонный звонок - истеричный, как продавец овощного магазина
сидящий на скоропортящемся дефиците, застал Сидорова врасплох. Попав в
родные пенаты Сидоров обмяк и разомлел, но Рок уже сделал отметку в графе
с ранее ничем не примечательной фамилией Сидоров. То-ли осерчав за
неуплату каких-то специфических членских взносов, то-ли так просто - ткнув
пальцем наугад, но птичка поставлена. Не отменять же в самом деле. А
птичка-то норовила клюнуть уведомленного Сидорова прямо в темечко. Или в
другое не менее уязвимое место.
Сидоров с опаской взял телефонную трубку.
- Кто у телефона? - безапелляционно спросила трубка.
- А вам кто, собственно, нужен? - дипломатично уклонился Сидоров от
ответа.
- Сидоров мне нужен!
- Уже!!! - Сидоров почувствовал, что паркетный пол под ногами стал
зыбким и ненадежным.
- Что, уже? - возмутилась трубка.
- ТОЧКА и ВОЗДЕЙСТВИЕ?
- Вот-вот! - взревела трубка, - воздействие и точка! Это я как
профорг заявляю.
- Сидорова нет дома, - вдруг деревянным голосом объявил Сидоров. - С
вами говорит электронный секретарь - "Сидоров второй". Вы можете кратко
изложить суть вашего дела. Все сказанное вами будет доведено до сведения
"Сидорова первого".
- Повторяю специально для Сидоровых! Завтра отчетно-перевыборное
собрание. Оно будет бесконечно радо быть, совместно с товарищем Сидоровым,
в так называемом Малом конференц-зале, точно в 17 с минутами. В противном
случае, я лично, как профорг, оборву уши Сидорову как первому, так и
второму.
- Сидоров второй - принял! Сидоров первый будет поставлен в
известность. Отбой. Бип! Бип! Бип!...
Сидоров первый, он же второй, продолжал подавать сигнал отбоя даже
тогда, когда из трубки стали доноситься естественные гудки.
8. СЛЕЗНЫЙ СКИТАЛЕЦ
- Сидоров, открой!
- Сидоровы умирают, но не сдаются, - автоматически сказал Сидоров.
В дверь ломились, и по-видимому давно, но Сидоров был погружен в себя
и подавая сигналы отбоя, как токующий глухарь временно отрешился от этого
мира, хотя в Тот, тоже пока не спешил.
- Сидоров, открой! Это я Петухов... Я же слышу как ты там
музицируешь!
Сидоров, все еще одеревенелый, прошел к двери, и в квартиру маленьким
торнадо влетел большой, но экзотично - экспрессивный Аристарх Петухов,
известный как ближайший сподвижник внепроизводственных начинаний комрада
Сидорова, а еще более известный, как многострадальный муж-шатун Калерии
Петуховой (до замужества - Кобриной).
Ежегодно, ранней весной Аристарх был подвержен легким, даже скорее
мимолетным, увлечениям, по типу острой респираторной инфекции (см. ОРЗ),
потенциально-альтернативными кандидатурами на место монопольно
узурпированное мадам Петуховой. За что и был неоднократно публично бит -
лично (можно было сказать - собственноручно, но, к сожалению, это не
совсем адекватно отражает действительность) К. Петуховой, которая имела
склонность появляться в самый неподходящий момент в самом неожиданном
месте и как всякая правящая верхушка - не желающая сдавать позиции без
боя, ближнего (по лицу) или дальнего (с метанием отдельных предметов
домашней утвари в предполагаемые слабые места противника).
Результатом всех этих пертурбаций - была шумная, но амбивалентная
слава Аристарха, с одной стороны - как бонвивана и Казановы, а с другой -
как великомученика, но паразита. Что однако не мешало Аристарху с тайной
мужской гордостью носить фамилию - Петухов, а после очередного мимолетного
увлечения с последующей сатисфакцией со стороны законно оккупировавшей
пост официальной дамы сердца - мадам Петуховой, плакаться на судьбу и
непонимание его сложной противоречивой натуры. Что в свою очередь
закрепило за Аристархом рабочий псевдоним - Слезный Скиталец, навеянный
по-видимому флером романтики звездных дорог и таинством Искупления Греха.
- Слушай, Сидоров, а ты часом не того... ну как в песне поется:
"вагончик тронется, вагончик тронется... а ты останешься? - заботливо
поинтересовался Слезный Скиталец, когда Сидоров обрисовав картину в общих
чертах, наполовину скрылся в холодильнике.
- Ты только не обижайся, с каждым может случиться. Вот я, например...
Сидоров вынырнул из холодильника с видом самодержца: в одной руке
сжимая бутылку пива, а в другой очередной кусок черного картона.
Черную метку Сидоров протянул Петухову, а пиво с отсутствующим видом
открыл и выпил сам - все и залпом.
На черном прямоугольнике алым пламенели буквы:
ПОСЛЕДНЕЕ УВЕДОМЛЕНИЕ КРИТИЧЕСКАЯ ТОЧКА
Но Петухова больше потрясло то, что Сидоров, впервые за их
многолетнюю дружбу все пиво "выдул" сам, это говорило о многом.
- Это экспансия! - объявил обреченно Сидоров. - Галактическая
экспансия. В начале отловят всех Сидоровых, а потом...
- Я знаю, что тебе надо, - решительно перебил Слезный Скиталец,
мучительно сглатывая пересохшим горлом. - Пошли... пока не отловили.
9. КАМО ГРЯДЕШИ
Сидоров пал духом. Он тащился следом за Слезным Скитальцем, который
рысью несся вперед, напоминая античного героя алкающего свершить подвиг,
любой, даже самый захудалый.
- Поздно, - скулил морально раздавленный Сидоров, - поздно... Точка.
С трудом переставляя ватные ноги, Сидоров запутался в них
окончательно и рухнул, в счастливо подвернувшуюся единственную, наверное
во всем городе, лужу.
- Ах, оставь! - мрачно объявил Сидоров кипучему Петухову,
попытавшемуся извлечь Преждевременно Павшего из лужи. - Свиньей жил -
свиньей и помру...
- Самокритикой сейчас никого не удивишь, - философски возразил
Слезный Скиталец, придавая телу Сидорова менее экзотическое положение.
Сидоров встал, опершись локтями на плечи Петухова и заглянул своей
импровизированной подпорке в глаза. Аристарх невольно поежился. Сидоров
полусогнутым пальцем постучал по Петуховскому лбу и печально изрек:
- Бедный Йорик...
- Сам ты - бедный! - обиделся Петухов и чуть не уронил Сидорова
вторично.
- Во, нализались! - восхищенно констатировал пробегавший мимо
мужчина, на лице которого лежала неизгладимая печать, что ему это чувство
тоже знакомо: очень близко и неоднократно.
- Идем! - вдруг взревел Сидоров и рванул Петухова за лацканы пиджака,
да так, что едва не вытряхнул из него хозяина. Приятели, с остервенением
слившись в дружеских объятиях, двинулись по пустынной в столь поздний час
улице.
Дом в который привел Слезный Скиталец своего, с изрядно подмоченной и
не только репутацией, приятеля Сидорова - Падшего, но Восставшего (Жизнь -
полна парадоксов: не далее как вчера Сидоров еще твердо был уверен, что
Сидоровы на дороге не валяются!), мало чем отличался от Сидоровской
обители. Разве что в подъезде горело еще меньше ламп, да под стенной
живописью было почти невозможно угадать цвет первоначального покрытия.
Теперь оно было, в некотором смысле, матовым.
В темноте Аристарх с Сидоровым добрались до третьего этажа, и Сидоров
услышал как Слезный Скиталец интенсивно скребется в чью-то дверь.
Дверь гостеприимно распахнулась, и в нос ударила упругая волна
запахов. Похоже где-то горела ветошь, причем хорошо просмоленная, так
сказать, ароматизированная и соусированная.
В слабо освещенном дверном проеме, вслед за запахом, возникла фигура
замотанная в дефицитную махровую простынь.
- Камо грядеши? - подозрительно спросила фигура.
- Сидор Абдулаевич дома? - не растерялся находчивый Аристарх.
- Частично.
- Как это? - удивился простодушный Сидоров, до сих пор окончательно
не растративший свое неуемное простодушие.
- Гуру погружен в медитацию. Его астральное тело находится в
созвездии Гончих Псов, а вульгарно-физическое, вон - в углу.
Фигура сделала шаг в сторону, и Сидоров, действительно, смог
