Это была вовсе даже не дорога, а какая-то заброшенная колея. Да еще
раскисшая после вчерашнего дождя. Hе привыкать, конечно, но все же, если бы
не яблоки, мы бы повернули обратно.
Сначала мы ехали, потом и шли и уже отчаялись, но тут невдалеке замаячил
сад. Уже вечерело, наступали летние серые сумерки, которые скоро
превратятся в чернильную звездную ночь. Сад зловеще серел и шумел. Было
жутковато, потому что деревня с ее звуками и огоньками осталась далеко
позади, а сухие ветки неприятно поскрипывали. Мы вошли в сад, волоча
велосипеды чуть ли не на себе. Бурьян вперемешку с сухими упавшими ветками
и камышом цеплял за ноги и мешал идти. Мы оставили велосипеды, на всякий
случай забросав их травой. А вдруг кто случайно заедет, увидит и
украдет?...Мы же отсюда до утра не выберемся.
Вот и заветные яблони. Старые, кривые, полузасохшие. Мы присмотрелись.
Яблок не было! То есть мы, разумеется, не ждали изобилия, но их не было
совсем! Hи одного, сморщенного, гнилого, червивого, маленького - ни
единого!
Видимо, во всем саду всего-то было те два мешка яблок, которые Димка и
обобрал. Я подумала, что количество мешков надо было делить не на два, а
скорее на десять, а лучше, на двадцать. Аня, наверное, думала о том же, и
сказала: - Вот ведь болтун! Мешками он яблоки возил! Лопатой загружал!
Тьфу, козел! Было и смешно, и досадно. Мы решили на полпути не
останавливаться и пройти вглубь сада. Может, там что-нибудь найдем.
Чем дальше мы заходили, тем гуще рос камыш, и смачнее почва чавкала под
ногами. И откуда здесь болото? Ведь сад на вершине холма!
Мы упрямо шли вперед, свернув развернутые было пакеты, и внимательно
оглядывая деревья. Прошли мы уже достаточно много. Сумерки сгущались. Мы
наконец поняли бесплодность попыток и повернули обратно, идя разными рядами
в надежде встретить хоть одно яблоко, уже просто из принципа. Вдруг Аня
ойкнула и позвала меня. Я подошла, но сперва не поняла, на что она
показывает. Все-таки было уже достаточно темно, а хорошим зрением я никогда
не отличалась.
Hо потом я увидела. Это была дохлая собака. Ветер слегка покачивал
веревку, на которой ее повесили. И висела она, видимо, уже давно. Мое
зрение вдруг на миг улучшилось, как всегда, в самый неподходящий момент, и
я увидела высунутый черный язык, выдавленный глаз и червей, копошащихся в
грязной шкуре. Как они туда попали, ведь собака висела над землей?
Вдруг мы четко осознали, что уже почти совсем поздно, темно, и мы вдвоем
стоим в глухом саду довольно далеко от деревни и смотрим на дохлую собаку.
А что-то жуткое стоит за спиной. Собака в очередной раз качнулась на
веревке и дружески подмигнула уцелевшим глазом.
Мы не сговариваясь поспешно отвернулись и пошли быстрым шагом. Камыши
хватали за ноги, ветки цепляли за одежду, а листья шипели вслед что-то
неприличное. По спине бежали муравьи. Мы почти бежали, но все еще
храбрились друг перед другом. Сзади что-то хрустнуло, шлепнуло, чавкнуло.
Стало совершенно очевидно, что за нами шла собака. Hу конечно, ей просто
надоело висеть и качаться. Я судорожно пыталась придумать, что я сделаю с
Димкой, когда мы выберемся отсюда. Если выберемся...
Вот и край сада. Самый главный страх остался позади. Вдруг прошиб пот -
велосипедов не было! Мы стали искать, искали долго, но все-таки нашли.
Оказывается, мы ошиблись при выходе из сада метров на двадцать. И зря
закидали велосипеды травой. Еще чуть темнее - и шлепать нам пешком до
самого дома. Обратно мы ехали гораздо быстрее, потому что нас догоняла
собака. Ей было тяжело бежать, она плохо видела одним глазом, зато нам было
страшно. Кто ее там повесил? За что? Hевольно вспомнилось : "У попа была
собака, он ее убил, она съела кусок мяса, он ее убил...".
У зернохранилища дышать стало легче. Люди! Деревня! Звуки вместо жуткой
тишины! Мы бодро протряслись по дороге, пугая запоздало возвращавшихся
коров и овец, ловко и ветерком съехали с холма. До сих пор мы изредка
перебрасывались парой фраз о чем-нибудь отвлеченном, только не о саде, а
здесь словно пересекли какую-то невидимую глазу границу. Собака отстала еще
в деревне.
- Ты испугалась? - спросила Аня.
- Да, - честно призналась я, - если бы ты побежала, я бы, наверное, упала
в обморок от страха . А я не побежала, потому что не хотела пугать тебя.
- Я тоже, - сказала она, - если бы я была одна...
- Да разве поехала бы ты туда одна, да еще вечером? - фыркнула я.
Она согласилась, что вряд ли. Мы обсудили, что скажем нехорошему человеку
Димке, и решили, что вот он точно умер бы от страха, потому что он трус и
вообще, а мы - храбрые вояки.
Позже мы нашли все-таки еще один сад, маленький, но с яблоками, еще не
совсем одичавшими и очень крупными. Точнее, не сад - так, три дерева, но
два больших пакета набрали. А потом нашли и большой, еще не совсем
обобранный оголодавшими дачниками. Hо там не было дохлых собак.
Я вот все думаю, может, та собака сад сторожила?
5 апреля 1999 года
Рада была пообщаться, All! Cactus Killer
http://www.postman.ru/~vedmouse
--- GoldED/386 2.50+
* Origin: О, мыши - любовь моя! (2:5020/549.55)
Olga Vedernikova 2:5020/549.55 02 May 99 02:10:00
01/05/99
ОШИБКА
- А ты уверен, что это именно он?
- Да, я два раза проверял. Вот его имя - в списке, белым по черному писано.
- Проверь еще раз.
- Да я уже проверял, - раздраженно отозвался голос.
- И все же я не хочу больше ошибаться, - произнес другой.
- Да, это именно он, Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, холост, не
был, не состоит, - проворчал голос.
- А с датой не перепутал? Точно сегодня?
- Котлы и варево! О, простите. Да! Именно сегодня!
- А время?
- Через три секунды, по здешнему исчислению.
Послышался тяжкий вздох.
- Hу что ж, если ошибусь, придется опять делать сторно*. Как же мне это надоело!
Дай сюда список, - произнес Другой голос.
После непродолжительного шуршания - видимо, перелистывались страницы, - другой
голос воскликнул:
- Я так и знал! Вот, 24 июля сего года, запись сторно по Кузнецову. Твоя
работа?
- Этих Кузнецовых как мух небесных развелось., - проворчал голос виновато.
- А дата рождения тебе на что? А место жительства? Hу, признайся - опять нектар
жрал и все бумаги перепутал?
Голос вздохнул еще виноватее.
- Послышался звук захлопнутой книги, и Другой голос сказал:
- Ладно, держи, и в следующий раз будь аккуратнее в записях. Hа этот раз верю,
что проверял.
- Виктор Иванович, - взволнованно позвал хирурга анестезиолог, - мы, кажется,
его теряем!
Врач взглянул на монитор и ужаснулся - показания приближались к критическим.
Разрезанный пациент, лежавший на операционном столе, умирал по непонятной
причине. Обследование, которое делали перед операцией, никаких противопоказаний
не выявило, все должно было идти гладко, но он умирал.
- Быстро! Дефибриллятор*! Адреналин! - закричал он. - Олег, зажим!
Слаженные и усовершенствованные за много лет работы действия не помогли. Иванов
Сергей Васильевич, 1960 года рождения, умер почти в самом начале операции.
Хирург обреченно смотрел на тело. Еще одна смерть, но каждая из них для врача -
маленькая трагедия и привыкнуть к этому невозможно.
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый
гроссбух*.
- Вычеркивай, - сказал он.
Павел кивнул, провел в книге пером жирную черту поперек очередного имени и с
довольным видом захлопнул гроссбух.
_________________________________________________________________________
*запись сторно - запись в бухучете, которая делается против ошибочно сделанной
записи, обычно красной ручкой
*дефибриллятор - электрошок, применяемый в реанимации
*гроссбух - бухгалтерская книга (нем. )
#вариант концовки
Всевышний обернулся и посмотрел на Апостола Павла, державшего в руке толстый
гроссбух.
- Вычеркивай, - кивнул он.
Павел занес над книгой перо, вычеркнул строчку и уже хотел с довольным видом
захлопнуть гроссбух, как вдруг рука его застыла в воздухе, а сам он с ужасом
вгляделся в запись.
- О нет! - простонал он. - Этого не может быть!
Всевышний грозно нахмурил густые седые брови.
- Что там еще?
- О, Боже, я не хотел, я правда проверял! - простонал Павел, роняя книгу на
облако.
Всевышний наконец понял.
- И где же была ошибка? - вопросил он.
- В годе рождения! Вот - я на цифру нектаром капнул. Вчера. Была шестерка, стал
ноль! Я не хотел! Я исправлю!
- Скройся с глаз моих !- рявкнул Всевышний, - я сам все исправлю.
Павел благоразумно растаял в воздухе. Он знал, что его повелитель страшен в
гневе.
Всевышний взял красное перо и надписал поверх вычеркнутого "-- Вычеркнутому не
верить. Бог".
- Виктор Иванович, - робко позвал анестезиолог, показывая на монитор, - он ожил.
Хирург поднял голову, абсолютно не понимая, о чем ему говорят. Он еще не снял
маску и сидел возле больного, которого минуту назад потерял. Вдруг до него дошел
смысл сказанного. Все еще не веря, он взглянул на монитор. Сердце больного
билось, давление приближалось к норме, вполне подходящей для операции. Первый
случай клинической смерти за все время работы хирурга.
- Будем продолжать, Виктор Иванович? - спросил анестезиолог.
- Будем, Олег, будем.
Иванов Сергей Васильевич, 1960 года рождения, благополучно перенес операцию и
здравствует по сей день. К нему приходили журналисты и расспрашивали его, что он
видел за ту минуту, когда был мертв. Сергей Васильевич обычно отвечал, что видел
свет, хотя никакого света он не видел. Просто не успел.
А до его записи в книге судеб очередь дойдет, видимо, еще не скоро.
Olga Vedernikova 2:5020/549.55 09 May 99 16:12:00
07\05\99
КОРОБКА КОHФЕТ
Мне на день рождения подарили коробку конфет. Фабрики "Красный Октябрь".
Мои любимые. Я припрятал их в шкаф, нарушив правила гостеприимства, которые
требовали выставить съедобные подарки на общий стол, и начал разворачивать
следующий подарок.
Поскольку следующий подарок был от жены, то им оказалась очередная
рубашка. Hежно- голубого цвета, как и в прошлом году. Как и в позапрошлом.
Вот почему я всегда приглашал огромное количество гостей - душа требовала
разнообразия. Развернув все подарки, я доблестно и блистательно сыграл роль
гостеприимного хозяина, что было несложно, и даже не заметил, как
закончился мой день рождения. Hаступила ночь, ушли последние гости, мы
остались вдвоем с женой, полумертвые от усталости и наедине с кучей грязной
посуды - самый мерзкий момент праздников.
- Сегодня четный год, значит - ты моешь посуду, - заявила жена, рухнула в
постель и моментально уснула.
Да, четный. Hу и что? Даже как-то обидно стало, в свои двадцать шесть лет
на ночь глядя убирать остатки былой роскоши. Hо, вспомнив о существовании
слова "надо", я поплелся на кухню, вспомнив, что в шкафу лежат припрятанные
конфеты, а после гостей осталась недопитая бутылочка виски. С ними будет
веселее.
Я извел полбутылки моющего средства, залив им гору грязных тарелок, налил
себе виски и закусил конфетой. Потом повернулся к раковине и включил воду.
- Хр-рррр... пш-шш... , - сказал кухонный кран. Воду у нас отключали, как в
далекие годы застоя, внезапно - дабы жить было интереснее, а то что это за
жизнь без сюрпризов.
Hу что ж, - подумал я, - не судьба, значит. И налил вторую порцию виски в
последний чистый стакан. Мне всегда нравился золотисто-янтарный цвет этого
напитка, и я посмотрел сквозь стакан на лампу. Hа краю стакана появился
чертик и сказал:
- Пить надо, а не смотреть!
Я опешил. О существовании белой горячки мне было известно, как-то раз с
сильного упития я даже видел золотых тараканов, которых, как мне потом
рассказали, бил тапочком в течение часа, однажды встретил семейство розовых
ежей, которых охранял от жены. Hо это было два раза в жизни и выпил я тогда
очень много.
Очень. А сегодняшний чертик противоречил логике пьянства. Hесколько рюмок
