Андрей Василенко, Олег Малахов
Рассказы
Судьба
Жажда
О ком плачет осень?
Демон добра.
"Счастье".
Андрей Василенко, Олег Малахов
Судьба
"Судьба".
"Теперь живешь и не гадаешь:
Ну, сколько жить еще мне лет?
Ведь все равно так верно знаешь,
Что настоящей жизни нет".
Ф. Сологуб.
Запись первая:
"Интересно, на улице сейчас солнышко или пасмурно?.. В общем-то, конечно, это не
так важно... Надо бы представиться для начала... Меня зовут Верекундова Ира. Я так
думаю, во всяком случае... Точнее, мне сказали, что меня зовут Верекундова Ира. Странно,
но эти имя и фамилия не вызывают у меня никаких ощущений. Даже не знаю мои ли они...
Но сама я в мыслях называю себя Ира. И тетя Элеонора так меня называет. Короче, имя
мне нравится. Как себя ни обзови, ничего от этого не изменится... Сколько же времени
прошло с тех пор, как я здесь очутилась? По-моему, не больше четырех дней. Хотя,
дневного света давно не видела - могу и ошибиться. С другой стороны, есть я начинаю
хотеть три раза в день... Вернее, три раза за какое-то время... Спать начинаю хотеть почти
сразу после того, как поем в третий раз. Так было, по моим подсчетам, ровно четыре раза.
А, значит, и прошло всего четыре дня. Элементарно, мой дорогой Ватсон... Трудно считать
время, когда ничего кроме электрической лампочки не видишь. Ну да речь-то не об этом.
Речь о том, что будет дальше. Непросто было уговорить тетю Элеонору, чтобы она
позволила мне пользоваться этим вот диктофоном. "Ирочка, ты и так ослаблена... Не
нужно себя дополнительно загружать, дорогая моя". Ее слова... В чем-то она, конечно,
права. Моя левая рука вообще не работает, а правая иногда сильно болит. Но заниматься-
то чем-то нужно! Такое впечатление, что в предыдущей своей жизни я без дела и двух
минут просидеть не могла... Оригинально... Я сказала: "В предыдущей своей жизни". А
ведь не знаю, что было раньше. До того, как очнулась в этой чистой кровати с белыми
простынями, забинтованная по самое не хочу... Бинты с правой руки тетя сняла недавно.
Поэтому держать диктофон в руке я могу. И говорить тоже могу. Что еще нужно для
полного счастья? Только если определенности... С самого начала я называла свою тетю
"Элеонора Аркадьевна". Так эта женщина представилась, когда я очень сильно попросила
все-таки сказать имя-отчество. Согласитесь, не очень просто сразу обращаться к
незнакомому человеку "тетя Элеонора". Потом стало как-то все равно. Пусть она думает,
что я ей верю. Пусть даже она прослушает мою запись и поймет, что это не так, мне
наплевать. Я ведь не знаю, тетя она мне на самом деле или нет. По ее уверениям,
настоящая тетя... Кстати, вот она и идет. Пожалуй, отложу запись..."
Дополнение к первой записи:
"Приход тети Элеоноры выглядит так: где-то в глубине помещений, которые находятся
за пределами моей комнаты, слышны шаги, шум нарастает, затем щелчок замка и дверь
открывается. Видимо, в комнату ведет глухой коридор, потому что, когда дверь
открывается, дневного света не видно - только электрический. Тетя, когда входит, всегда
улыбается и спрашивает: "Ну и как у нас дела?". В этот раз еще поинтересовалась,
научилась ли я пользоваться диктофоном. И попросила его отложить на тумбочку рядом с
кроватью. Потом покормила... Есть сама я не могу, поэтому тетя меня кормит. Одним и
тем же, практически. Либо рисовой кашей с молоком, либо макаронами с мясом. Терпеть
не могу и то, и другое. Но выбирать не приходится. Хоть чем-то кормит. По-моему, ей нет
дела до того, нравится мне еда или не очень. Я набиваю живот и все... Тетя не забрала
диктофон. Значит, прослушивать мои записи пока не собирается. Или дожидается, пока я
усну... Надо собраться с мыслями и подробнее обо всем рассказать. Чтобы самой хоть
чуть-чуть разобраться. Произвести анализ, так сказать... Отложу-ка я это до завтра.
Уточняю - до того, как проснусь. Будет тогда завтра или все еще продолжится сегодня, не
знаю... Спать хочется... Вот и зевнула. Только запись порчу. Засоряю ненужностями. С
другой стороны, для кого я делаю запись, если не для себя... Хочу зеваю, хочу говорю...
Бред какой-то. Не от сердца явно. Отдохну и продолжу... Всем спокойной ночи".
Запись вторая:
"Здравствуйте, дорогие мои... По-моему, именно так телеведущий Артур Крупенин
начинал каждое свое шоу. Как я вспомнила об этом?.. Очень просто. Крупенин мне
приснился вместе со своей передачей. Все-таки что-то из прошлой жизни я вспоминаю.
Причем, своеобразно вспоминаю. Достаточно одной маленькой зацепочки, которая тут же
выстраивает цепочку воспоминаний. Есть у меня подозрение, что, в конце концов,
вспомню все. Тетя Элеонора жаждет этого больше всего на свете. Так она мне сказала. И
обещала принести фотографии, на которых снята я вместе со своими мамой и папой.
Только вот почему она не принесла их сразу?.. Ведь с самого же начала знала, что у меня
потеря памяти. Странная эта тетя Элеонора... Опять же речь не об этом. Постараюсь не
отвлекаться и рассказать обо всем подробнее, как и обещала... Так... Пять дней назад...
Возможно, что пять дней назад... Так вот, пять дней назад я очнулась в этой кровати. Все
тело сильно онемело. Трудно было пошевелить даже руками... Я уж не говорю обо всем
остальном. Выяснилось, что я забинтована... Бинты везде, даже на лице. Остались только
прорези для глаз и рта. Хотя, в зеркало не видела, поэтому точно ничего сказать не могу.
Только догадываюсь... Около кровати сидела пожилая женщина. Она улыбнулась, когда
увидела, что я открыла глаза и произнесла: "С возвращением, Ира..." У меня тут же возник
вопрос: "Где я?". Женщина отвечать не стала и сказала, что у меня временная потеря
памяти. Что меня зовут Верекундова Ира. Что я попала в страшную автокатастрофу. Что
она - моя тетя Элеонора Аркадьевна... Потом я, кажется, снова отрубилась. Однако когда
очнулась, Элеонора Аркадьевна все еще сидела у моей постели. Она интересовалась моим
здоровьем, выясняла, что я помню, и пару раз даже начинала плакать, глядя на меня. Я
сначала поверила ей... Слезы убедили. Но потом, повнимательнее ко всему
присмотревшись, поняла - что-то здесь не так... Не понимала тогда и не понимаю сейчас,
почему я не в больнице и почему тетя Элеонора закрыла окна черными бархатными
шторами, которые вообще не пропускают свет, и позволяет мне видеть лишь
электрическое освещение. Не знаю, Верекундова ли я Ира вообще... Через какое-то время
после моего, так называемого, "возвращения ", мне пришло в голову попросить тетю
Элеонору показать мои документы. Та явно удивилась и сказала, что документы сгорели а
автокатастрофе. Не верю я ей... Может быть, это просто лишняя подозрительность,
вызванная веселенькой ситуацией, в которой я оказалась?.. Ладно... В итоге, началась
однообразная жизнь. Тетя периодически приходит, разговаривает со мной или кормит
меня, спрашивает, хочу ли я в туалет, и, разобравшись со всем, уходит, закрыв дверь на
ключ... И все. Только диктофон спасает... Не так-то просто лежать целыми днями, не имея
возможности нормально пошевелиться. Самая мерзкая процедура, надо сказать, это туалет.
Поэтому стараюсь терпеть столько, на сколько хватает сил. А тетя интересуется моим
физическим состоянием гораздо меньше, чем психическим. У меня болит правая рука, а
она и не думает лечить... Или снять боль... Кстати, я не знаю, есть ли еще кто-нибудь,
кроме нее, в доме. Про себя тетя Элеонора ничего не рассказывает. Но обещает рассказать.
"Когда ты окрепнешь, все тебе расскажу", - говорит она. Врет, небось... Я опять
отвлеклась... Мысли скачут с одного на другое. Надо бы прекратить пока записывать...
Скоро время приема еды..."
Андрей Василенко, Олег Малахов
Жажда
Жажда
(история одного несчастного случая)
"Тьма", - подумал Рудин и открыл глаза. Увидеть что-либо не представлялось
возможным, поэтому в первую секунду мужчина решил, что ослеп. Однако уже через
некоторое время до него начало доходить, что всему виной белая ткань, препятствующая
нормальной работе зрительного аппарата. Рудин раздраженно откинул ее с лица. Глаза
моментально ослепил очень яркий свет, исходивший от лампы, прикрепленной к потолку.
Мужчина прошептал: "Господи, где я?" И принялся лихорадочно соображать: "Что же со
мной было вчера?.. Я совершенно точно принимал на грудь. По-моему, в обществе той
смазливой девочки... Или без нее?.. Неужели меня потом в вытрезвитель забрали?" Рудин
пришел к выводу, что абсолютно ничего не помнит. "Это же надо было так нажраться, -
подумал он, - До потери памяти. А я ведь и не пил почти". Мужчина пошевелил руками и
ногами. "Вроде бы все на месте", - прикинул он и сделал попытку сесть. Онемевшее тело
далеко не сразу позволило ему это сделать, но в конце концов усилия увенчались успехом.
Рудин огляделся и увидел, что находится в каком-то странном помещении, наводившем на
мысли совсем не о вытрезвителе. Это помещение было больше похоже на... "Морг", -
ошеломленно произнес мужчина, увидев рядом с собой тело, прикрытое точно таким же
белым покрывалом, что было и на нем самом. Рудин приподнял край белой материи и
посмотрел на свое голое тело. "Интересно, в вытрезвителе только до трусов раздевают или
их тоже положено снимать?" - подумал мужчина. Ответить на этот вопрос никто не мог. Да
и задать-то его было некому - лежавший рядом не шевелился. Тут Рудин по-настоящему
растерялся, потому что ему ни разу не приходилось проводить ночь в вытрезвителе.
Выпивать он, конечно, иногда выпивал, но не до такой степени, чтобы им могли
заинтересоваться органы охраны общественного порядка. К тому же, в своем родном
городке Андрей Евгеньевич Рудин был человеком известным - все-таки один из наиболее
крупных предпринимателей. Милиция не стала бы с ним связываться. Однако, в таком
мегаполисе, как Москва, его знать не могли. И Рудин решил действовать...
"Послушай, мужик, где я?" - спросил Андрей Евгеньевич у человека, который лежал по
правую руку от него. Ответа не последовало. Тогда Рудин поднялся и встал босыми ногами
на холодный пол. "Холодно здесь, черт возьми", - сказал он, поеживаясь, как вдруг
почувствовал, что теряет сознание. Ноги неожиданно стали ватными и подогнулись.
Чтобы не упасть, мужчина ухватился за своего собрата по несчастью, но тщетно. Через
несколько секунд он уже лежал на полу. Последнее, что отпечаталось в сознании, была
небольшая бирка на большом пальце правой ноги. Белое покрывало плавно опустилось на
его бледное тело.
*******
"Тьма", - подумал Рудин и во второй раз открыл глаза. "Сон", - появилась вторая мысль.
Но с потолка на него единственным глазом смотрела уже знакомая слепящая лампа.
Мужчина резко поднялся на ноги. В его положении ничего не изменилось. Это было все то
же странное помещение, навевающее нехорошие мысли. Добавилось только одно -
чудовищное по своей силе желание пить. Рудин облизал пересохшие губы и внезапно
осознал, что ему наплевать на то, где он находится. Лишь бы быстрее найти способ
утолить жажду. Андрей Евгеньевич посмотрел по сторонам в поисках выхода, отыскать
который на деле оказалось не так сложно. Дверь была слева от него. Мужчина решительно
двинулся прямо по направлению к ней и... остановился. Затем обернулся назад. Разум
наотрез отказывался соединять воедино две вещи: бирку на ноге и неподвижное тело
молодой женщины, с которой Рудин, падая, сорвал покрывало. "Минуточку", - прошептал
Андрей Евгеньевич, словно пытаясь убедить себя повременить с выводами. Но вывод так и
рвался на волю. И почему-то не вызывал страха. "Морг!" - сказал Рудин громко и
отчетливо. А, спустя мгновение, послышался немного хриплый женский голос: "И что с
того, что морг?.. Ты, Петя, совсем от вида покойников умом тронулся?" От неожиданности
Рудин вскрикнул. "Точно тронулся", - произнесла женщина и вошла в помещение. Она
посмотрела по сторонам, пытаясь обнаружить источник шума, и ее взгляд остановился на
Андрее Евгеньевиче. Выражение лица резко изменилось. Женщина буквально окаменела.
Рудин же, не долго думая, спросил: "Извините, вы не знаете, где я могу найти свои вещи и
