ладонями, заставил заткнуться.
- Как мы смеем, какие мы мерзавцы, как скоро нас всех настигнет возмездие
рассерженных больших людей...- скучным голосом протянул Данил, подошел к ней
почти вплотную.- Я вас умоляю, Ада, давайте без штампов. Некогда нам
баловаться штампами, госпожа Кавалерова, времени мало, а намерения у нас,
особо подчеркиваю, самые что ни на есть серьезные...
- Вы меня с кем-то путаете...
- Если верить документам, так оно и обстоит,- сказал Данил, похлопывая
себя по ладони левой руки ее паспортом.- Если верить конкретному документу,
вы и не Кавалерова вовсе, вы и в самом деле Ада Сергеевна, но - Зайченко.
Интересно, как это совместить с тем, что многие охотно опознают в вас именно
Кавалерову, хозяйку фирмы "Мистраль"?
- Я вышла замуж, и...
- Ага,- сказал Данил.- Насколько понимаю, за гражданина Зайченко? А
почему ж в паспорте нет штампа о браке? Его ведь на имечко мужа меняют
только по предъявлении брачного свидетельства...
- В конце концов, это совершенно не ваше дело,- сказала она с видом
гордым и непреклонным.- Представления не имею, кто вы такие, но требую,
чтобы вы немедленно...
- Отпустили? Бог ты мой, какие пошлости... Полагаете, кто-то будет
убивать время и нарушать законы, переодевая ребяток в милицейскую форму,
откровенно похищая человека, за что здесь, как и везде, полагается приличный
срок... нет, даже двух похищая, я вашего шофера не сосчитал... а потом
преспокойно отпустит, едва дамочка надменно топнет ножкой? Поскольку я точно
знаю, Ада, что вы не идиотка, выходит, вы нас за дураков держите? Давайте
сразу обозначим декорации. Мы не правоохренительные органы и даже не
народная дружина. Мы вообще не отсюда. Ваши друзья хотели засунуть наши
хвосты в мясорубку, но мы, как легко догадаться, хотим, чтобы вышло
наоборот. А потому советую как следует подумать над своим положением. Эту
фразочку давно затрепали авторы и хороших, и бездарных боевиков, но что
поделать, если она очень точно отражает порой положение дел? И не стоит
уповать на нашу цивилизованность и вашу половую принадлежность. Мы - люди
совершенно нецивилизованные.- Данил протянул руку и похлопал ее по щеке (она
брезгливо отстранилась).- Мне, например, случалось видеть, как такие вот
прелестные головки валялись на дороге совершенно отдельно от туловища, а мой
друг, что стоит у вас за спиной, видывал сцены и почище... Пальчики мы вам
ломать не будем, есть более эффективные, но еще более болезненные процедуры.
Короче говоря, не грозите отмщением - оно все равно опоздает - и не бейте на
жалость. Когда баба лезет в мужские игры, жалости не бывает...
Она боялась, ясно как божий день, но все же, Данил понимал, всей
серьезности не осознавала. Чересчур уж холеная и благополучная молодая
дамочка, трудно перестроиться и понять, что оказалась у параши...
- Я требую...
- Ну, хватит,- поморщился Данил.- Адвоката? Совершенно идиотское
требование, уж простите. Смех... Звонка телефонного требуете? Уж не майору
ли Пацею, с коим вчера так мило беседовали по телефону из Москвы? Вам
пленочку прокрутить или так поверите?
- Вы и не представляете, во что ввязываетесь...
- Это я-то? - без всякого наигрыша удивился Данил.- Ада, вы еще
запущеннее, чем мне казалось... Это вы не представляете, что может случиться
с вашими наманикюренными ноготками уже через четверть часика...
- Что вам от меня нужно?
- А знаете, это уже напоминает деловой разговор,- сказал Данил.-
Похвально... Вот бумажка номер один. Согласно данной квитанции, выданной
заведением "Колесо Фортуны", вы поставили сорок две тысячи зеленых на то,
что Лукашевич перестанет быть президентом уже в этом году. Бумажка помер
два, аналогичного содержания. Варшавский филиал "Роббинс и Фаулер". Двадцать
шесть тысяч долларов. В Европе ставки принимают с большей осторожностью, там
соотношение не столь задрано, всего-то семь к одному - но все равно
нехило... Всего - шестьдесят восемь тысяч. Я ничего не утверждаю прямо, но
чутье мне подсказывает: где-то есть и третий квиток, на тридцать две тысячи,
потраченных на столь же азартное и полностью аналогичное предприятие. Чую,
есть третий квиток. Очень уж подозрительно согласуется с теми ста тысячами
баксов, которые вы получили под льготный процент благодаря содействию одного
вундеркинда-реформатора... Простите, Ада, но это - дрянная мелочность. Не
удержались, решили хапнуть куш...
- Вы полагаете, в этом есть что-то криминальное?
- Как сказать... Будь у вас миллиончик баксов, все можно было бы и
списать на азарт. Но когда человек влезает в долги, чтобы сделать ставки на
конкретный результат, с точки зрения многих весьма даже проблематичный, то
люди подозрительные, вроде нас, начинают думать: а не знает ли наш игрок
что-то такое, что ему позволяет без страха ухать денежки? По аналогии со
скачками- не шепнул ли ему пару слов жокей? Не подкупил ли он жокея? Не
знает ли он точно, что несомненному фавориту сыпанули в овес какой-то
гадости и фаворит сдохнет, не доскакав до первого барьера? Ну что ж, вы не
первая и не последняя, кто попытался извлечь из ситуации маленькую выгоду
для себя...
Ада, пока он говорил, слушала внимательно, с легонькой иронией в улыбке.
Закинула ногу на ногу, прищурила хорошо подведенные глаза:
- Я по-прежнему не вижу никакого криминала...
- Но поймите наконец, что мы не в суде,- сказал Данил.- Тут никого не
заботит соответствие ваших поступков статьям Уголовного кодекса. Задача у
нас другая. Вы нам сдадите эту кодлу. Пацея, вашего вундеркинда, прочих, вы
перед моим магнитофоном вывернетесь до донышка. Тогда, очень возможно,
останетесь живы. И с нетронутыми ноготками. Неужели вы совершенно не брали в
расчет, что противная сторона что-то узнает и примет свои меры?
- Можно вам задать серьезный вопрос?
- Ну разумеется,- сказал Данил.
- Сколько вы стоите? Вы и... этот? - она большим пальцем показала себе за
спину на Франсуа.
- Мимо мишени...- сказал Данил, ничуть не рассердившись.- Бывают
ситуации, когда никакие деньги не смогут ничего компенсировать. Я не просто
платный исполнитель - ваши дружки собрались развалить и мое предприятие. Тут
никаких денег не хватит. А этот элегантный господин, на коего вы показали
столь пренебрежительно, не перекупается по одной-единственной простой
причине: не перекупаясь, он сохранит репутацию незапятнанной и благодаря
этому заработает столько, что опять-таки бесполезны любые
контрпредложения... Мы не продаемся как раз оттого, что - циники.
- И все же?
- Давайте оставим это. У вас в "дипломате" обнаружился крайне интересный
листок. В самолете, должно быть, набрасывали? Кружочки с буквами,
стрелочки... Буквы очень напоминают сокращенные до аббревиатуры названия
иных столичных газет, план информационного обеспечения акции?
Пацею должны были показать?
- Я и не говорила, что знаю какого-то Пацея...
- Скажете,- заверил Данил.- Вы поверьте, мы люди без всяких
предрассудков, я уже говорил. Палач не знает роздыха, и все же, черт
возьми,- работа-то на воздухе, работа-то с людьми... Что вы морщитесь? Не
нравится такая поэзия? Привыкли к чему-то более элегическому? Есенина вам
почитать? Извольте. Пей со мною, паршивая сука... Не морщите носик, это тоже
Есенин. Хотя я ни за что не стал бы пить с прошмандовками вроде вас...
- Слушайте, вы!
- Возможно, я и был бы с вами более галантен.
Очень может быть. Но здесь убивают людей, вы понимаете? Людей убивают. В
том числе и совершенно непричастных, виновных только в том, что в их смерти
кто-то увидел неплохую декорацию...
- Не понимаю, о чем вы,- сказала она высокомерно.- Я в жизни и пальцем
никого не тронула. И мои знакомые тоже.
А ведь я ее ненавижу, подумал Данил. За прошлое, пусть она к нему и
непричастна. Нет ни капли ненависти к тем вождям, которых охранял когда-то,
зато скулы сводит при воспоминаниях о той своре -дочки, племянники, дядья,
холеные бляди, прихлебатели, мужья внучек-страшилок, трахавшие их
исключительно в темноте, стиснув зубы... И это вовсе не злоба безропотного
лакея, тут нечто серьезнее: свора сама по себе была скопищем пустышек,
ничтожеств, процветавших исключительно за счет близости к охраняемому телу.
Вожди, как к ним ни относись, все-таки были личностями, по крайней мере,
пока не одряхлели до маразма...
Так что очаровательная Ада - всего лишь скверное, дешевое, в мягком
переплете переиздание. Из той же своры.
-Удивляюсь я твоему ангельскому терпению,- подал голос Франсуа.- Я бы не
смог с этой блядью столько времени вести светские беседы, да еще улыбаться
почти мило.
- Ларчик просто открывается,- усмехнулся Данил.-У нас немало времени,
можем себе позволить многословие... Впрочем, времени не так уж и много...
Ада, мне интересно, вы хоть понимаете, что своей алчностью мно-огое
запороли? Если бы не ваши ставочки против Батьки, на вас могли и не выйти
вообще, остальных так и так взяли бы за хобот, но вы могли проскользнуть
сквозь невод, оставшись совершенно мне неизвестной...
- Послушайте,- досадливо поморщилась Ада.- Не пора ли кончать этот
балаган? Я совершенно не представляю, чего вы от меня требуете. Я хочу
встать и уйти отсюда. Я понимаю, вы мне не дадите подбежать к окну, разбить
стекло, заорать на всю улицу... А вы-то понимаете, что вам оторвут головы?
- Антураж виноват,- снова вмешался Франсуа.- Я тебе говорил, такие
декорации ей внушают ложное спокойствие. Обычная городская квартира, за
окном солнышко светит, машины ездят... Ее надо сунуть в какой-нибудь подвал
и для начала дать пару раз по гладкой мордашке. Можно, я с ней поработаю?
Сыграем в Билла и Монику, красотка, а если начнешь кусаться, кости поломаю,
они у тебя тоненькие...
Ада, сбросив его руку, вскочила:
- Вы, пидора, понимаете или нет... Данил с превеликим удовольствием
залепил бы оглушительную, смачную пощечину - так, чтобы рухнула в кресло.
Замахнулся - и с трудом удержал руку, сообразив, что ему хочется бить эту
сучку. Не ради информации, не истины для, попросту бить и бить, пока с
холеной мордашки не пропадет всякая спесь...
Он перевел дух, громко позвал:
- Митрадора Степановна!
Вошла Митрадора, в тренировочном костюме, без всяких, конечно же,
регалий. Воззрилась на Данила с равнодушной готовностью обученной овчарки.
- Вот такое дело, Митрадора Степановна...- протянул он, сам чуточку
испугавшись полыхнувшей в нем вспышки злостной радости, чуть ли не
садистского удовольствия.- Эта дама никак не хочет быть со мной откровенной,
а мне меж тем жизненно необходимо, чтобы она спрятала подальше гонор и
ответила на все вопросы... Не проведете ли воспитательную беседу? Я вас не
ограничиваю ни временем, ни прочим... Только чтобы соседи, боже упаси, не
подумали ничего такого...
- Слушаюсь,- невозмутимо сказала Митрадора, подошла к сидящей, взяла
двумя пальцами лацкан серого пиджачка в стиле "унисекс" со сверкавшей на нем
затейливой брошью, россыпью немаленьких бриллиантиков.- Упаковку беречь?
- Желательно,- кивнул Данил.
- Понятно... Франсуа Петрович, не одолжите ли ремешок? - она
требовательно выкинула руку так, что Франсуа, не медля, расстегнул тяжелую
пряжку.- Благодарю вас, голубчик...
Ада, наконец, начала всерьез беспокоиться, но до полной кондиции не
дошла. Вскочила из кресла, вскрикнула с истерической ноткой в голосе:
- Уберите эту старую...
Данил едва успел проследить движение руки своей верной сподвижницы.
