Сладко, длинно зевнула. И зевала она красиво. Есть очаровашки, в мужской
постели теряющие толику очарования - и прикрываются простыней, будучи
обнаженными, без особой грации, чем заставляют вспомнить скорее о бане, и
смотрятся после бурного общения чуть поблекшими, и лежат на глазах у мужика,
в общем, неуклюже. К нынешней подруге Данила это никак не относилась -
поистине, само совершенство, на манер Мэри Поппинс, только леди Мери
(книжная, не киношная) была вызывающе, напоказ лишена сексуальности, а здесь
все наоборот...
У него на миг печально захолонуло сердце, он долго смотрел не открываясь.
Пошевелившись, Оксана столь же дремотным тоном поинтересовалась:
- У меня что, ус отклеился?
Данил присел на корточки у постели:
- Просто интересно стало вдруг, какая ты, когда домашняя. Старательно
пытаюсь представить и никак не могу.
- В ха-алатике,- зевнула она.- В чистеньком и, боже упаси, не драном. С
заплетенной косой. А еще я люблю, когда телевизор смотрю в кресле, ноги на
стол вольготно помещать, только моего борца с тиранией это и через раз не
возбуждает... Нет, дай я подремлю...
- Я пойду пройдусь,- сказал Данил.- По дорожкам погуляю...
- Ты только не вздумай какие-нибудь роковые тайны распутывать, как
некоторые...
- Какие там тайны,- махнул он рукой.- Скажу тебе по секрету, никаких тайн
и не осталось вовсе...
Вышел и спустился на первый этаж небольшого особнячка, где они были
единственными обитателями,- успел "Интеркрайт" в свое время купить, когда
труженики пера, здешние писатели, увлекшись перестройкой, гласностью,
независимостью и прочими увлекательными глупостями, как-то незаметно
упустили из рук свой Дом, бывшее кровное достояние, перешедшее к людям
коммерческим. Даже у Батьки руки пока что не дошли устроить тут отдельно
взятую национализацию.
Вошел в каминную, довольно обширную, с окруженным креслами полированным
столом посередине, цветным телевизором и мангалом для шашлыков, при нужде
легко размещавшимся в камине. Не зажигая света - за окном еще не стемнело -
снял телефонную трубку.
Телефон молчал. Хотя всего три часа назад трубка исправно гудела, стоило
ее снять. Поджав губы, Данил вышел в холл, тихонечко приоткрыл дверь большой
комнаты.
Трубка и там не подавала признаков жизни. Со светом все в порядке,
зажигается и гаснет исправно, а вот телефон...
Он вернулся в каминную. Еще не поддаваясь тревоге, даже легонькой, скорее
по привычке, прикинул наиболее уязвимые точки особнячка - для тихого
проникновения. Никто не рискнет поднимать шум в двух шагах от главного
здания, если и случится проникновение, оно будет именно тихим...
Дверь на балкончик, вернее на террасу, откуда короткая бетонная лесенка
ведет прямо в лес. Все окна без решеток, но их вряд ли рискнут выбивать,
зато терраса не видна ни из большого дома, ни с дорожек, через нее и взвод
сможет проникнуть...
Никаких замков, конечно. Он и так помнил, что замков тут нет. Кто бы ими
озабочивался в благостные советские времена? И на входной-то двери замочек
паршивенький, чуть ли не расческой можно одолеть...
Черт, ведь ничего нельзя сделать... Разве что стол придвинуть, но это ж
сколько шуму... Сто раз собирались оснастить домик настоящими, надежными
замками, да все руки не доходили, как и бывает со второстепенными мелочами
даже у людей, способных предусмотреть любую мелочь...
Потоптавшись, Данил вышел под чистое вечернее небо, уже не голубое, но
еще не черное, без единой звездочки. Спустился с низкого крылечка, постоял,
полной грудью вдыхая прохладный воздух. Главное здание самую чуточку
напоминало старинный замок - низкое, двухэтажное, светло-серое с
бледно-желтыми пятнами изящных очертаний. Справа от входа - стилизованная
башенка, высокая и узкая, не служившая абсолютно никаким утилитарным целям,
хотя внутри зачем-то сделана лестница. Тут же вытянулись в шеренгу три
двухэтажных особнячка такого же колера - у одного, среднего, Данил как раз и
стоял.
Тишина. В главном здании светится едва четвертая часть окон, и никакого
пьяного гама, никакой вульгарной суеты. Народ здесь обитал солидный,
оттягивались, конечно, по полной, но все же довольно цивилизованно.
Посмотрел на стоянку, где рядом с вишневой "Окой" Оксаны примостилась
"Газель" с брезентовым верхом, направился ко входу в главный корпус. Как раз
в этот момент кто-то нажал там кнопку - по территории вспыхнули уличные
фонари.
Вошел в обширный вестибюль, где за стойкой справа скучал вежливый
старичок с орденскими планками, занимавший эту синекуру еще до первого
появления здесь Данила и оттого прекрасно его помнивший.
Следом, прямо-таки наступая на пятки, вошел незнакомый человек в неплохом
костюме, хотя и без галстука, направился к длинному дивану напротив двери.
Проходя, он бросил на Данила один-единственный быстрый взгляд, но этого
хватило для мгновенных выводов: из породы хвостов. Многое можно скрыть, а
вот взгляд не всегда и утаишь, оно ж въедается... Ага, сказал себе Данил без
особого волнения.
- Что у вас с телефонами, Сергеич? - спросил он старикана.- У меня в
коттедже не работает почему-то...
- А они везде не работают,- сокрушенно пожал плечами старик.- Опять
что-то на линии. И монтера не доищешься, пятница, ночь уже... Если вам
обязательно поговорить надо, я сейчас повспоминаю, у кого из гостей
карманные, может, кто и разодолжит...
- Да нет, не стоит беспокоиться,- сказал Данил равнодушно.- Я-то думал,
это только у меня, а если везде...
Незнакомец на диване встрепенулся, торопливо сунул руку под модный пиджак
- спешил что-то там нажать, чтобы заткнулся явственно прозвучавший в
вестибюле тоненький электронный писк. Притворяясь, будто ничего и не
заметил, Данил пересек вестибюль, вошел в коридор, торопливо свернул налево,
по узкой лестнице взбежал на второй этаж. Сзади догоняли быстрые шаги. Снова
налево, направо...
Дом был словно бы нарочно придуман для срубания хвостов. В планировке он
был прост - квадрат в два этажа - но по всему периметру второго шли спуски
на первый, ведущие в тупички, отведенные трем-четырем номерам, все спуски
совершенно одинаковые, как горошинки из одного стручка, друг от друга
отличавшиеся лишь красными номерами пожарных колодцев на "слепых" площадках
лестниц. Человек непривычный, как он ни хваток и трезвехонек, мог в этом
нехитром лабиринте проблуждать долго...
Данил почти бегом свернул за угол, на цыпочках спустился на первый этаж.
Прислушался. Далекие шаги, насколько можно разобрать, превратились в
растерянное топтанье на одном месте: ну да, новичок здесь, запутался...
Оказавшись в тупичке, у двери каминной, Данил дернул шпингалеты
единственного окна, расположенного довольно высоко, подпрыгнул, вылетел на
широкий подоконник, спрыгнул наружу и метнулся за угол. Все это начинало
всерьез не нравиться, нужно поторопиться... так!
Миновав первый коттедж, он отчетливо рассмотрел в сумерках, что оба
задних колеса "Оки" осели, покрышки превратились в лепешки - их должны были
то ли спустить, то ли проткнуть буквально минуты назад, пока Данил собирался
выходить из особнячка. И удобнее всего это было сделать злыдню, затаившемуся
под тентом этой самой "Газели",- вылез, быстренько сделал свое грязное дело,
убрался или юркнул назад...
Руки так и чесались осмотреть кузов, но он превозмог себя, направился к
крылечку...
Показалось на миг, что внезапно ослеп. Не сразу и сообразил, что
произошло. С глазами все в порядке, а вот свет погас. Везде. Весь. Не горели
уличные фонари, погас свет в главном здании, в коттеджах, в каменном низком
здании бани -только метрах в трехстах по левую руку сквозь редкий сосняк
кое-где просвечивали фонари на автостраде, желтоватые кружочки, обведенные
сиреневой каймой...
Совсем невесело становится. Темнота -друг диверсанта и, соответственно,
лютый враг обороняющегося...
Он запер дверь на два оборота, огляделся в поисках чего-то тяжелого,
способного сойти за примитивную баррикаду. Черт, дверь же наружу
открывается, не поможет... Все же, поднатужившись, поднял высокую деревянную
вешалку и наискось примостил ее в дверном проеме, так, чтобы непременно
рухнула на голову тому, кто попытается войти,- хоть на несколько секунд, да
задержит...
Перепрыгивая через три ступеньки, бросился наверх.
- Ты что топочешь? - послышался сонный голос Оксаны.
Глаза уже привыкли к темноте - да и на улице сумерки еще не сменились
настоящим ночным мраком, и Данил, схватив со спинки кресла аккуратно
повешенный брючный костюм, бросил ей:
- Одевайся живо! Ну!
- А...
- К черту бельишко! - рявкнул он шепотом.- Времени нет! Похоже, за нашими
скальпами...- и нагнулся, отыскивая в полумраке ее туфельки. На низком
каблуке, к счастью, спортивного фасона, это чертовски хорошо...
- Быстрей, мать твою! - прикрикнул он.- Сейчас, чую, начнется...
- Машина...- заикнулась было она, ныряя в брюки и хрустя "молнией".
- Накрылась машина,- кратко проинформировал Данил.- Все? Ходу! Да потише!
Спустились на первый этаж. Прислушавшись, Данил толкнул подругу к стене и
прижал ей рот ладонью.
Входную дверь определенно пробовали - она тонула в темноте, но явственно
доносилось тихое ворочанье ручки. Кто-то стоял там, снаружи, пошевеливая
ручкой, легонько подергивая дверь. Сейчас сообразят, что заперто, если у них
есть отмычки, замок будет сопротивляться не дольше, чем портовая шлюха перед
денежным боцманом...
Данил осторожно выглянул из-за косяка, присмотрелся к окнам каминной с
раздвинутыми шторами. Никого. На светлом фоне соседнего коттеджа даже в этом
сумраке легко удалось бы рассмотреть стоящего человека.
- Пошли! - приказал он на ухо.
Мимоходом нагнулся, на ходу выхватил из решетки высокой шашлычницы
ближайший шампур, увесистую стальную штуку, витую, заканчивавшуюся серьезным
острием. Зажав его под мышкой, приподнялся на цыпочки, открыл верхний
шпингалет двери на террасу, осторожненько потянул ее на себя - нет, хорошо
петли смазаны, не визгнуло... Выскочил, махнул Оксане, выглянул из-за угла.
Пока везет...
В этот миг на крыльце раздался грохот, послышался чей-то непроизвольный
вскрик. Нехитрая ловушка сработала, увесистая вешалка из лакированного
дерева, едва распахнули дверь, рухнула-таки на крыльцо, наделав шума, вряд
ли, конечно, угодила кому-то точнехонько по чайнику, но задачу выполнила...
- Туда! - показал Данил в темноту. Оксана опрометью кинулась по
выщербленным бетонным ступенькам - лестница метров пятнадцати длиной вела по
пригорочку вниз, в сосняк, довольно густой уже в нескольких шагах от
последнего фонаря, служившего границей цивилизации и нетронутого леса. Данил
невольно поморщился: в наступившей тишине ее каблуки гремели, словно взрывы
новогодних петард.
Ага, сообразили! Из-за угла особнячка выскочил человек, кинулся прямо к
лестнице, правая рука у него была знакомо, специфически согнула в локте,
почти не видна - со стволом наголо бежит, сволочь... Тщательно прицелившись,
Данил метнул шампур, раскрутив предварительно за тупой конец.
Короткий, отчаянный вскрик. Фигура моментально сбилась с бега, осела на
корточки - прямое попадание... Данил кинулся вниз по лестнице. Над его
головой звонко лопнул колпак фонаря - Данил машинально вжал голову в плечи,
спрыгивая с третьей ступеньки на мягкую, покрытую толстым слоем высохших
сосновых игл землю. Из бесшумки садить начали, декаденты...
За одним из ближайших стволов шелохнулась Оксана. Схватив ее за руку,
Данил потянул в глубь леса, выставив над головой правую руку в форменном
