ничего компрометирующего, но для истории сохранить необходимо... Когда-то же
будут писать историю борьбы... Даю честное слово, ничего
компрометирующего...
- Мы люди недоверчивые,- сказал Данил.
Присел на корточки, расстегнул сумку, покопался: груды вырезок из газет,
на русском, на рутенс-ком, на парочке иностранных, ксерокопии каких-то
бумаг, фотографии, рукописи, разномастные книжонки... Действительно, хлам.
- Извините,- сказал он, выпрямляясь.- Я человек аполитичный, как уже
говорилось, но не хочу, чтобы Оксанку во что-нибудь этакое ненароком
впутали...
- Вы это называете "впутали"?
- Ох, не надо дискуссий,- поморщился Данил.- У вас своя жизнь, у нее
своя...
- Но ты можешь это сохранить? Оксана?
- Да сохраню, сохраню,- досадливо заверила Оксана.- Что это ты вдруг
решила расстаться с бесценными сокровищами?
- Просто я не знаю, что со мной будет послезавтра,- заявила Катя тоном
ребенка, которому велели хранить секрет, но его так и распирает от желания
поделиться со всем белым светом.
Видимо, то же сравнение пришло в голову и Оксане, она, переглянувшись с
Данилом, безразличным тоном подначила:
- Катюша, какие ты глупости говоришь...
- Это не глупости.
- Ой, снова пошли роковые тайны, черные маски... Кать, тебе не надоело
мистифицировать парочку уставших, вымотанных любовников?
- Я тебя не мистифицирую...- она вот-вот готова была дозреть. И, наконец,
решилась: - Послезавтра, на празднике, будет наша демонстрация...
- Тоже мне секрет,- фыркнула Оксана.- Весь город знает...
- Подожди,- заявила Катя, задрав голову с видом некоего гордого
превосходства.- Сейчас объясню...
Она взяла с полочки под зеркалом свою сумочку... Молниеносно выбросив
руку, Данил без труда отобрал у нее тяжелый револьвер с коротким стволом.
Привычно осмотрел, отвел большим пальцем рубчатый язычок стопора и выщелкнул
барабан.
Ерунда. Газовый "Агент", заряженный холостыми патронами.
- Отдайте, вы!
- Пожалуйста,- Данил без колебаний протянул ей игрушку рукоятью
вперед.-Только не вздумайте бабахать в квартире, соседи вмиг проснутся,
сгоряча милицию позовут...
- Дорогой пан коммерсант, я еще не сошла с ума,- торжественно заверила
Катя, пряча револьвер в сумочку.- Так вот, Оксана, мне достали пропуск на
площадь. Там будет много иностранных журналистов, на сей раз им замолчать
ничего не удастся...
- Ах, вот оно что...- догадался Данил.- А смысл? Ну, бабахнете в двух
шагах от Батьки...
- Держите вашу иронию при себе,- отрезала Катя.- Я прекрасно понимаю, что
вам этого не понять... Но внимание свободной прессы к этому событию как раз
и сделает все не напрасным. Мы еще раз напомним о политзаключенных...
Она выпрямилась, глаза горели нездоровым воодушевлением. "Ах ты, Раймонда
Дьен доморощенная,- ласково подумал Данил.- Так и видятся тебе уже
заголовочки европейских газет... Вот только ты и знать не знаешь, сколько
мадемуазель Раймонда в свое время получила денежек от нашего КГБ за свой, в
общем, абсолютно безопасный прыжок на рельсы... Да и растолкуй тебе, все
равно не поверишь. Ну, в конце концов, Софа Перовская и Маруся Спиридонова,
как и ты, старались исключительно идеи ради... что их для меня от этого не
делает более привлекательными. Лучше уж Раймонда, с той, по крайней мере,
все ясно: получила денежки - и честно их отработала, не пудря себе мозги
идеологией..."
- Могу вас заверить: если вы решите меня выдать, это ничего не изменит...
- Да бросьте,- сказал Данил.- Только мы с Оксанкой и мечтали вас
выдать... Никогда не мешал взрослым людям делать то, что им хочется.
Удачи...
Она произнесла на полтона ниже:
- Может, вы и в самом деле человек не окончательно пропащий...
- Да мне и самому так кажется,- сказал Данил.- Иногда.
Пламенная революционерка снизошла до того, что посмотрела на него почти
что благосклонно. Произнесла все с тем же оттенком жертвенной гордости:
- Я на тебя полагаюсь, Оксана... И на вас. Сбереги архив, если что... До
свиданья.
Повернулась и вышла, бережно придерживая висящую на плече сумочку.
Встретив взгляд Оксаны, Данил покривил губы:
- Что тут скажешь и что тут сделаешь...
- Ведь посадят дуру. Как пить дать. Даже не нужно особенно изощряться с
беззакониями, есть конкретные статьи...
- Ну, давай настучим,- сказал Данил.- Поищем в справочнике номер
дежурного, позвоним... Только если ее послезавтра и остановят, через неделю
выкинет что-нибудь почище.
- Это верно. В конце концов, каждый человек сам за себя отвечает...-
Оксана подошла почти вплотную, но, сморщив нос, непроизвольно отпрянула,
виновато улыбнулась.- Вид у тебя... Помоешься?
- Я ж говорю, сейчас привезут мне сменные портки... и поедем мы с тобой в
одно тихое местечко. Хочешь ты или нет, а я тебя похищаю.
- Хочу,- сказала Оксана, не раздумывая.- Приключения вроде сегодняшнего -
не для меня...
- Предпочитаешь приключения интеллекта? - усмехнулся Данил.- Ты, часом,
не читала Вилта?
- Нет. Но приключения интеллекта и в самом деле предпочтительнее таких
вот эскапад... Послушай, а в твоем тихом местечке найдется уголок, где нас
оставят в покое? - Она словно бы невзначай переменила позу, халат облегал
фигуру, словно поток прозрачного водопада, все, что скупо представало взору
между чуть распахнувшимися полами, волновало сильнее, чем если бы было
неприкрытым вообще.- Что смотришь?
- Очаровательна, чертовка,- сказал Данил.
- Я такая...
...Посадив Оксану в машину, он отошел с Лемке в глубь двора -уже
ополоснувшийся, переодетый, собранный.
- Контейнер пришел,- сказал Лемке.- И ребятки прилетели. С этим все в
порядке, и то хлеб... Так вот, она прилетает завтра в десять тридцать. Когда
наш с ней говорил, то в конце сказал: "Встречать вас будет тот же парень,
что и в прошлый раз". Значит, нашего человечка под видом встречающего никак
не послать. Придется брать, нет другого выхода.
- Можно подумать, я предлагал другой вариант...- буркнул Данил.- Все я
понимаю, Капитан. Когда начинаешь действовать, отменить уже ничего нельзя...
но и наш ничего отменить не может. Волчок мне только что сообщил, что они до
сих пор не забрали Сердюка от Багловского, так он там и лежит... А это
замечательно, Капитан. Наш осторожничает, боится сделать лишнее движение.
Что свидетельствует еще и о предельно суженном круге посвященных. Узок круг
этих революционеров, страшно далеки они от народа... Не вздыхай, я все
прекрасно понимаю: если это ловушка, не просто сгорят ребята, а проигрыш наш
стучится в двери... Но я, знаешь ли, в себе уверен. Будем брать Адочку.
Будем брать нашего. У нас, по большому счету, сутки с маленьким хвостиком.
Всего-то.
- Целых-то,- поправил Лемке, азартно поблескивая глазами в полумраке.
- Ну да, все относительно... Короче, с утра выдвигай группы на исходные.
Кончились умствования, началась война. Мне бы, как главнокомандующему,
изречь что-нибудь историческое, но к чему эти пошлости? Коли расклад
простой- началось...
Глава четвертая
Палач не знает роздыха...
- Мы есть и будем щитом России на западном направлении,- чеканил с экрана
Батька.- Это не пожелание одного президента, это воля рутенско-го народа, и
я не имею права торговать его чувствами...
Данил не находил себе места, хотя внешне это и никак не выражалось.
Связью он пользоваться запретил, знал лишь, что московский самолет
приземлился в расчетный срок, - что в две минуты удалось выяснить совершенно
легально, позвонив в справочную аэропорта.
Дальше начиналась неизвестность. Лично он - как и все, кто пребывал на
"двойной" квартире,- в любом случае успели бы уйти, на улице с обеих сторон
дома заняли посты опытные ребята. Но если Лемке завалится, это будет
означать, что завалится все. Что его-таки ухитрились переиграть на каком-то
из этапов. Что он где-то потянул пустышку, свернул на ложную тропку,
проложенную специально для него, упиравшуюся в великолепно замаскированную
волчью яму. И - кранты всему. В Лукашевича будут стрелять совершенно из
другой точки, "фейерверк" рванет совершенно не там, если вообще существует,
все, все, все летит к черту...
Вот в такие минуты и седеют, без дураков. Он встрепенулся, взял со стола
дистанционку и увеличил громкость телевизора.
- Экономика - дело хитрое,- отвечал Батька на очередной вопрос.- И
напоминает чем-то ювелирное дело. Бриллианты люди научились подделывать
испокон веков, не сразу и определишь, где фальшивка. Иногда подсунут вроде
бы и драгоценность, красивую, блестящую, а присмотришься - не драгоценность
это, сплошная подделка. А потому мы с иными драгоценностями еще
разберемся...
Мания преследования или тревожный звоночек? Данил не знал. Но если
вспомнить, что "Клейнод" по-рутенски как раз и означает "драгоценность",
можно усмотреть за только что прозвучавшим весьма небезобидный каламбур.
Направленный конкретному адресату. Прав оказался старый аппаратчик, и пошел
в б рос? Подсунула какая-то невыявленная сука на стол Батьке ювелирно
сработанный компромат...
В случае выигрыша над всем этим можно будет посмеяться. А при
проигрыше... За все время операции Данил еще не переступал таких пределов
наглости, как сегодня: машина, закамуфлированная под милицейскую до полной
неотличимости, форма, мастерски подделанный спецталон. И все бы ничего, в
тихих уголках и не такое хамство проскакивало, но из-за завтрашнего
праздника заработали меры чрезвычайной охраны, и можно сгореть...
Он удержался, не вскочил с кресла, когда в замке негромко повернулся ключ
- уверен был в своих часовых на улице. И тут же отпустило напряжение: Лемке,
в безукоризненной форме милицейского спецназа с полковничьими погонами,
бесцеремонно толкнул чуть обмякшую гостью через всю комнату, навстречу
Данилу, рассчитывая, что тот подхватит. Данил подхватил, конечно, усадил в
свое кресло. Дама заворочалась, кашляя.
- Ты что с ней сделал? - равнодушно поинтересовался Данил.
- Пустяки,- сказал Лемке.- Она в подъезде начала что-то соображать,
задергалась, не ждать же, когда начнет вопить? Наша квартирка как-никак у
соседей пользуется хорошей репутацией. Ну, провел примитивные "три четверти
круга", сейчас очухается...
Сунув руки в карманы, Данил остановился над свежепохищенной дамочкой,
оценивающе оглядел С ног до головы. Описаниям полностью соответствует:
ухоженная, холеная кошка, прямо-таки со странички "Космополитана"...
- Я поехал за клиентом? - спросил Лемке.
- Давай в темпе,- кивнул Данил.
И принялся копаться в кожаном портфельчике полулежащей в кресле Ады. Не
нашел там ничего уличающего впрямую -хотя набросанная ручкой схемочка,
конечно, интересная...
Франсуа, присев на краешек дивана, наблюдал за ним с непонятным
выражением лица, напевая сквозь зубы что-то Данилу совершенно незнакомое:
Eres Linda у hechicra,
Como el candor de una rosa,
Como el candor de una rosa...
- Ты ж у нас эстет...- сказал он, оборвав песенку.- Дай ее мне, а? Ведь
не сможешь...
- Погоди,- сказал Данил.- Эстеты - они разные бывают...-Услышав за спиной
шевеление, обернулся.- Как себя чувствуете, госпожа Кава-лерова? Извините за
грубость исполнителей, но такова уж се ля ви...
Ада таращилась на него скорее негодующе, без особенного испуга. Франсуа
легко спрыгнул со стола, остановился у нее за спиной и ласково сообщил:
- Попробуешь орать - глаза выдавлю...
- Что все это значит? - взорвалась она.- Как...
Данил кивнул, и Франсуа, с большой сноровкой стиснув ей щеки широкими
