поженимся и будем вечерами смотреть на звезды во Внешнем саду. А в самом
деле ты очень хочешь домой.
- Хорошо, что ты не капитан. Ты бы всегда принимала решения за
других.
- Именно для этого и назначают капитанов. Я могу понять положение на
"Антее". Здесь сразу два капитана, здесь необычная ситуация,
непредусмотренная ни в одном справочнике. Ни одно из решений не грозит
немедленной опасностью кораблю и экипажу. И капитаны, обыкновенные люди,
растерялись.
- Я этого не почувствовал.
- Я знаю одного мужчину. Он уже третий год не может принять решения -
он измучил и меня, и другую женщину, а больше всех себя. Это трусость и
глупость. Прими он решение сразу - три недели кое-кто помучился бы, а
потом бы все вздохнули с облегчением. Люди, неспособные принять решение, -
преступники. Ты не согласен?
Павлыш понял, что его ответа не требуется. И потому сказал:
- Ты была отличницей?
- Это не так сложно, Слава. Нужно только вовремя делать уроки. Не
откладывать их на завтра.
- А дневник ведешь каждый день?
- Разумеется. К счастью, в твоем голосе звучит разочарование. Ты
создал себе образ красавицы - за неимением других. Выстроил меня в
воображении такой, какой тебе хотелось представить свою возлюбленную. А я
отказываюсь играть по твоим правилам. И ты разочарован. Вторая
неожиданность за двое суток...
- Хватит, я тебе не верю, - сказал Павлыш... - Когда человек уверен,
ему не надо кричать и злиться.
- Уходи, - сказала Гражина. - Уходи, чтобы я тебя больше не видела!
Ты жалок!
Павлыш пожал плечами. Он не обиделся. Он понимал, что Гражина
разговаривала сейчас не с ним, а с тем, кто остался на Земле.
Какой удивительный человек - Гражина... Павлыш перекатывал во рту
слово, как горошинку - гражина, гражинка...
Он тихо закрыл за собой дверь.
"Проблемы, - думал он, - проблемы... У всех проблемы, а корабль летит
к звезде. И совершенно непонятно, что и когда важнее..."
Все же важнее, чтобы летел корабль.
21
Ночь на корабле, который всегда летит в вечной ночи.
Ты - часть громадного мира - каким бы ничтожным он не казался в
пространстве.
Чуть светят огни в коридорах, чуть ниже температура воздуха, чуть
поскрипывает под ногами упругий пластик пола - днем он молчит. Люди,
встретившиеся ночью в коридоре, говорят вполголоса, хотя услышать голоса
из каюты нельзя.
Павлышу, как и в прошлую ночь, не хотелось спать.
Честь космонавту, который всегда спит во-время - это первое правило.
Павлыш его нарушил уже дважды.
Он не хотел входить. Он представил себе, как Армине заснула,
наплакавшись. Если Гражина права, то как страшно представить себе
возвращение к любимому через четверть века. Даже если он будет верен и
будет ждать - это уже не тот человек. Может, лучше, чтобы он не ждал?
Из каюты пробивался свет.
Павлыш понял, что дверь закрыта неплотно.
- Армине, - тихо позвал он, приложив губы к щели.
Если она не спит, он к ней войдет. Потому что сейчас она куда ближе и
понятнее ему, чем стальная Гражина. Хоть Павлыш и не до конца верил в
непоколебимость и самоуверенность Гражины. У каждого своя маска. А Армине
- человек без маски.
Нечаянно, а может быть и нет, он толкнул дверь и она открылась.
Каюта была пуста.
Кровать смята, но не застлана.
Он не стал заходить, это было как подглядывать.
Он вдруг подумал, что Армине сейчас - у Внешнего сада, у бассейна.
Там одиночество не столь безлико. Там видишь лес и воду.
И нельзя его нарушать.
А может, надо нарушить?
Павлыш прикрыл дверь, и пошел по коридору дальше.
Он очень удивился, увидев, что из навигационной спускается капитан-2,
высокий, смуглый человек, будто только что спустившийся с высокой горы и
обожженный тем, высокогорным солнцем.
- Не спится? - спросил он.
- Сейчас пойду спать, - сказал Павлыш.
- Спите. Вам с утра на вахту. Сейчас от вашего внимания, от точности
работы многое может зависеть.
Павлышу не хотелось бы, чтобы капитан спрашивал, какое у него
настроение или как он себя чувствует. Капитан, к счастью, ничего не
сказал. Они стояли, как люди, столкнувшиеся на улице после долгой разлуки,
которым неловко расставаться, но нечего друг другу сказать.
- Если хотите, - сказал вдруг капитан-2, - я вам завтра покажу
портреты моих сыновей. Одному шесть, другому девять. Крепкие ребята.
Показать?
- Спасибо.
- Ну ладно, спокойной ночи.
И капитан-2 беззвучно пошел по коридору к своей каюте.
А Павлыш пошел дальше, к Внешнему саду.
22
Дверь в отсек бассейна была закрыта.
Странно было, кто и зачем закрыл ее.
На корабле вообще не закрывались двери. В случае аварии автоматика
все равно сработает быстрее и надежнее.
Мало ли что могло случиться - ремонт, профилактика, просто сломался
запор. И если бы не заплата в прозрачной стене, Павлыш бы вернулся
обратно.
А тут он сделал иначе.
Его тревога была необоснованной и вернее всего смешной. Наивной.
Но он побежал к нише.
Ниша была на другом уровне, в двух минутах, если бежать.
Павлыш распахнул дверь в нишу и надел скафандр.
Это заняло еще две минуты.
Он выбежал в коридор и побежал обратно.
Бассейн и Внешний сад были отсеком. Одним из двадцати трех отсеков
"Антея". Между отсеками на случай аварии были переходники. Ввести в
действие переходник можно было, отключив автоматику.
Павлыш отключил автоматику, потом повернул тяжелый рычаг.
Тогда внешняя дверь отъезжала в сторону.
Павлыш вошел в шлюзовую камеру. Убедился, что герметизация работает.
Включил внутреннюю дверь.
Приборы на пульте показали, что в бассейновой - нормальное давление.
Значит, успел.
Дверь за его спиной закрылась. Затем, очень медленно, открылась
внутренняя.
Павлыш вбежал в бассейную.
Армине сидела в кресле у бассейна и смотрела в воду.
Очень спокойно. Она так глубоко задумалась, что и не заметила, как
Павлыш вошел в зал.
А Павлыш в полной растерянности замер у двери.
Последние несколько минут были наполнены действием, гонкой - дышать
некогда, одним всепоглощающим желанием - успеть и страхом опоздать... А
секунды в переходнике, пока закрывались и открывались двери, дали
возможность воображению отчетливо и убедительно нарисовать то, что сейчас
предстоит увидеть: распахнутую дверь во Внешний сад и стеклянное, подобно
стеклянным деревьям, тело Армине.
А Армине сидела у бассейна.
Павлыш страшно испугался. Вот-вот она повернет голову и спросит,
подняв густые брови: "Ты что здесь делаешь в скафандре?". И что ответить?
"Я решил, что ты покончила с собой и побежал надевать скафандр, чтобы, не
рискуя собственной драгоценной жизнью, вынести тело из Внешнего сада".
Павлыш, стараясь не произвести ни малейшего шума, начал отступать в
переходник - только бы уйти незамеченным.
И это обратное движение оказалось почти роковым.
Армине услышала.
Вернее всего, она в тот момент собралась с духом и решила подняться,
поэтому шорох шагов Павлыша донесся до нее.
Она резко обернулась - не как человек, а как испуганное маленькое
животное. И как испуганное животное стремительно вскочила и кинулась к
перегородке Внешнего сада.
Павлыш не понял смысла движения - он уже отказался от мысли, что
Армине может покончить с собой. Поэтому он остановился и сказал ей вслед:
- Не бойся, это я, Слава.
И тут он понял, что Армине набирает код на двери Внешнего сада.
Он мысленно считал - и оставался нем и недвижим - число единиц кода.
Их должно быть семь. Щелкнула первая цифра. Вторая, третья, четвертая...
Она же сейчас откроет дверь!
- Армине! - завопил Павлыш. - Стой, Армине! Пожалуйста!
- Пятая, шестая...
- Смотри, что я сделал! Смотри на меня!
Он обеими руками откинул крепление шлема и рванул его назад. Шлем
сорвался, оцарапав лоб, и покатился по полу.
Может быть от этого неожиданного звука Армине обернулась.
И увидела, что Павлыш стоит без шлема.
- Ты что? - сразу поняла она. - Нельзя. Там вакуум!
- Я знаю, знаю!
- Ты же погибнешь.
- Да.
- Но тебе нельзя! Это только я. Я так хочу! Надень шлем!
- Не надену.
- Я все-равно открою дверь! Мне надо уйти!
- Открывай.
Павлыш не успел испугаться в тот момент, когда срывал шлем, и не
боялся теперь. Он уже понимал, что Армине не сможет открыть дверь, зная,
что Павлыш погибнет тоже.
Армине кинулась к Павлышу. Нет, не к Павлышу, она побежала к шлему,
что медленно катился к бассейну, и Павлыш вместо того, чтобы перехватить
девушку, как зачарованный смотрел на шлем. Шлем подкатывался к кромке
бассейна и было интересно, кто первый? Успеет ли шлем упасть в воду! Или
Армине схватит его. Как будто на стадионе, Павлыш болел за шлем.
Армине успела первой. Она подхватила шлем, когда он уже скатывался в
воду, прижала к груди и тут же побежала к Павлышу. Наверное, со стороны
это выглядело смешно - Армине старалась нахлобучить шлем на Павлыша. Она
словно лишилась рассудка. Ведь невозможно надеть шлем на мужчину, который
этого не хочет.
Павлышу не стоило труда схватить девушку за руки - ее запястья
оказались совсем тонкими - и отвести к дивану. Армине шла послушно, даже
не пыталась вырваться, так замирает в руках маленькая птица.
- Садись, - сказал Павлыш. Сел рядом. Но рук Армине не отпустил.
- Мне больно, - сказала Армине.
- А ты не убежишь? - Павлыш отпустил ее руки.
- Мне больно. Мне больно... - Она повторяла как заклинание. - Мне
больно, - и Армине уже плакала. Она плакала так сильно, что упала на
диван. Она била кулаками по мягкой обшивке и глупый диван никак не мог
сообразить, как лучше прогнуться, чтобы Армине было удобно.
- Мне так больно...
Надо бы принести воды, но где найдешь стакан?
Павлыш вел себя так, словно наблюдал все со стороны. Он поднялся,
прошел к двери во Внешний сад, набрал новый код, заперев дверь.
Потом вернулся к Армине. Она плакала тихо, волосы разбежались по
плечам и веером - по сиденью дивана.
- Ты меня чуть не провела, - сказал Павлыш. - Я чуть-чуть не попался.
Когда я увидел тебя, то решил, что ты не собираешься... идти во Внешний
сад. И подумал - вот я дурак.
- Ну зачем ты пришел? - Армине спросила тихо, словно в самом деле ее
интересовал ответ.
- Тебя в каюте не было, - ответил Павлыш. - И меня что-то сюда
повело. А когда я увидел, что переходник закрыт, я сразу понял.
- А разве человек не имеет права убить себя? - спросила Армине.
Она села. Убрала тыльной стороной руки волосы с глаз. Глаза были
красными.
- Зачем? - спросил Павлыш.
- Чтобы вам не мешать, - сказала Армине.
- Ты никому не мешаешь.
В скафандре было жарко. Павлыш включил охлаждение.
- Я бы ушла и все хорошо кончилось, - сказала Армине. - Вы бы летели
дальше. Вы все хотите лететь дальше, чтобы стать героями.
- Чепуха. Никто не хочет специально стать героем, - сказал Павлыш. -
И когда на Земле починят кабину, мы все улетим обратно.
- Ты в это хоть немножечко веришь? Ну хоть чуть-чуть?
- На шестьдесят процентов, - сказал Павлыш, который в тот момент был
совершенно искренен.
- Врешь, - сказала Армине.
- То, что ты придумала - это ужасное предательство, - сказал Павлыш.
- Ты не понимаешь.
- Чего же такого непонятного?
Армине подтянула коленки к подбородку. Диван даже вздохнул от
