Павлыш пришел первым в кают-компанию, скорее в надежде увидеть
Гражину, чем обуреваемый желанием помочь по хозяйству. Но Гражины он не
нашел, оказывается, она сдавала дела сменщику. Вскоре из кают-компании
Павлыша выгнали - его присутствие там было нарушением традиции.
Тогда Павлыш пошел на нарушение дисциплины. Небольшое нарушение, но
тем не менее недопустимое. Он отправился в гравитационный отсек.
Путь туда занял довольно много времени. Хоть расположение помещений
корабля Павлышу было известно, в действительности все выглядит совершенно
иначе, чем на снимках и планах. Павлыш представил себе положение
гравитационных отсеков относительно кают-компании, но дверь, которая
должна соединить их, была закрыта. Павлыш решил пройти через пульт
управления, но спутав коридор, попал в полутемный компьютерный зал, где в
низких креслах сидели два навигатора.
Павлыш замер на пороге.
Разумеется, можно было войти и спросить, как пройти в гравитацию. Но
не хотелось оказаться в положении заблудившегося мальчика.
Павлыш стоял в дверях, стараясь сообразить, куда двигаться дальше.
- Подтверждения не было, - сказал один из навигаторов.
- Если отменили, то и не будет подтверждения.
- Почему?
- Что-то с лучом. А если так, то и гравиграммы не проходят.
- Ты думаешь, авария?
- Немыслимо. Всегда есть возможность перебросить энергию с
антарктического щита.
Зажужжал зуммер.
Навигатор протянул руку, провел над пультом ладонью, принимая вызов.
Павлыш видел, как на экране видеофона обрисовалось лицо капитана-1.
То есть капитана старой смены. Сейчас на борту были оба капитана, но новый
капитан примет командование официально в последний день. Капитан-1,
Железный Лех, спросил с экрана видеофона:
- Флюктуаций курса нет?
- Не надейся, капитан, - сказал навигатор. - Все проверено.
- Чего они молчат? - спросил второй навигатор.
Капитан-1 ничего не ответил. Отключился.
Павлыш счел за лучшее уйти. Он понял только - что-то случилось.
Вернее всего, со связью. Те трое были встревожены.
Не хватало еще, чтобы начали сбываться пророчества Варгези.
Павлыш задумался, но не настолько, чтобы забыть о цели своих поисков.
В лифтовой шахте послышалось шуршание - кто-то поднимался. Павлыш
остановился. Крыша лифта всплыла в шахте, показалась открытая кабина. В
ней стояла Гражина и другая девушка. Невысокая, полногрудая, кареглазая
брюнетка.
Девушки увидели Павлыша.
- Поехали, - сказала Гражина. - Знакомься, это Армине. Мы вместе
работаем.
Павлыш вступил в медленно поднимающийся лифт.
- Ты чего здесь делаешь? - спросила Гражина.
- Вас искал.
- Почему здесь? - разговаривая, Гражина смотрела в упор.
- Я зашел на пульт управления.
- Навигаторы не любят посторонних.
- Я не входил.
- Нет логики. Зачем же заходил, если не входил?
- Навигаторы говорили, я не стал мешать.
- Ты чем-то встревожен?
- Мы без связи с Землей.
Сначала он было решил никому не говорить о том, что подслушал. Но
язык сказал это за него. Человек с новостью всегда интересен женщине, чем
человек просто так.
- Еще чего не хватало! - возмутилась Гражина. - Этого никогда не
было. Ты что-то не так понял.
8
За обедом, который, как уже говорилось, был изумительным, но не
сенсационным, оказалось, что Павлыш прав.
После первых тостов и речей, ритуал которых был разработан много лет
назад, подошла очередь говорить капитану-1.
Капитан-1 сказал, как и положено, что он передает корабль капитану-2
и его новой команде, надеясь, что с их стороны не будет претензий к
предыдущему экипажу. Затем он сказал, как будет приятно встретиться через
год на Земле и что он будет встречать своих товарищей... Потом капитан
вдруг замолк. И сказал совсем другим голосом:
- Сегодня мы получили с Земли гравиграмму.
Павел сидел как раз напротив капитана-1. Он долго не садился, пока
все рассаживались, делал вид, что любуется пирамидой салата, потому что
хотел увидеть, куда сядет Гражина, и сесть рядом. Он уже считал минуты до
момента разлуки и представлял, как пуст будет корабль без нее. Но
получилось так6 что Гражина заговорилась с незнакомыми Павлу
гравитационниками из старой смены и совсем забыла о Павле. И села между
ними. Так что Павел остался далеко от нее, почти в торце стола, напротив
капитана-1.
- Что случилось? - спросил Варгези. Спросил мрачно, как будто не
спрашивал, а произносил: "Я же предупреждал".
Гравиграммы - редкие гости на корабле.
Отправить послание за столько световых лет требует почти столько же
энергии, как переброс человека через кабину. Внеплановых гравиграмм быть
не должно. Потому что через час будет переброска следующего человека из
новой смены, и все новости, что надо сообщить, он принесет с собой. А раз
на Земле не стали ждать переброса, значит, что-то случилось.
- Гравиграмма неполная, - сказал капитан-1.
Он был невысокого роста и стоял опершись ладонями о стол.
Маленький, сухой, жилистый человек. Несколько лет назад он установил
кабину на Плутоне. Железный Окама.
- Гравиграмма неполная, - повторил капитан-1. Содержание ее таково:
"Переброс откладывается..."
- Почему? - спросил кто-то в дальнем конце стола.
Вопрос был неправильным. Ясно, капитан сам не знал. Иначе бы сказал.
9
В семнадцать-двадцать по корабельному времени Павлыш был у кабины.
Здесь он был не туристом. Он работал.
Вернее ждал - придется ли работать? Его деятельность как медика
начиналась в тот момент, когда в ванной материализовался астронавт. До
того момента он дублировал Станца.
Больше с Земли не поступало никаких известий. Ясно было, что
переброса не будет.
Тем не менее на "Антее" все вели себя так, словно ничего не
случилось. Так решили капитаны. В семнадцать-двадцать сотрудники центра
телепортации были на своих местах, готовые к приему.
В отличие от нормальной процедуры на этот раз в отсеке были оба
капитана.
За сто шесть лет полета еще не было случая отмены переброса.
За столом, когда строились гипотезы, высказывались умные и не очень
умные соображения по поводу того, что могло случиться, вспоминали, что
однажды вместо одного космонавта приняли другого. Первый внезапно заболел.
Поэтому на "Антее" решено было вести себя так, как будто гравиграммы
не было.
В семнадцать-двадцать шесть Павлыш включил свою установку -
дубль-контроль.
Установка выдала на дисплее параметры системы. Павлыш ждал, пока
скажет Станцо.
- Параметры нормальные, - сказал Станцо. - Он стоял у основной
установки, - к приему готов.
Павлыш взглянул на индикатор Станца, перевел взгляд на свой
индикатор. Идентично.
- Дубль установка к приему готова, - сказал он.
Было семнадцать-двадцать семь.
- Раствор нормальный, - сказал Варгези.
Дальше все решала автоматика.
Это были самые длинные минуты в жизни Павлыша.
- Время, - сказал Джонсон.
- Время, - повторил Станцо.
Приемная кабина была мертва.
Они прождали еще семь минут. Они разговаривали, в этом было даже
облегчение. Потому что в те минуты перед сроком была неизвестность.
Прогноз подтвердился - переноса не будет.
И больше было нечего ждать.
Капитаны ушли. Жилистый капитан-1, так и не сдавший команды,
капитан-2 высокий, худой, очень молодой, даже слишком, с точки зрения
Павлыша, молодой.
А еще через пять минут капитан-1 по внутренней связи оповестил все
отсеки о том, что вызывает экипаж в кают - компанию.
На постах остаются только дежурные.
У кабин остался Станцо.
10
Со стола уже успели убрать.
Только скатерть осталась на длинном столе. И стулья вдоль стола.
Кок принес кофе.
Павлыш сел рядом с Гражиной.
Варгези молчал. Павлыш ожидал, что он будет разглагольствовать, но
тот молчал.
Капитан-1 сказал:
- Мы все же не отказались от попытки приема. Кабина не работала.
Больше гравиграмм не получали. Мы не знаем, сколько продлится эта ситуация
и не знаем, чем она вызвана. Еще вчера все было нормально.
Павлыш кивнул, хотя никто его кивка не увидел - он хотел сказать, что
сам прилетел именно вчера, последним из экипажа. И ничего особенного на
Земле не было. Шел дождь. Когда Павлыш бежал от центра к пусковой базе, он
успел промокнуть. У кабины его ждала Светлана Павловна, оператор. Она
протянула ему махровое полотенце и сказала: "Вытри волосы. Неприлично
мокрым появляться в другом конце Галактики". Павлыш так волновался, что не
заметил, как прошел к раздевалке, чтобы сдать вещи в контейнер, с
полотенцем в руках, и Светлане Павловне пришлось бежать за ним.
- Пока у нас нет никаких данных о природе этого... - капитан пытался
подобрать правильное слово, - инцидента. Поэтому мы временно считаем наш
смешанный экипаж - постоянным экипажем корабля, и приступаем к нормальной
работе. Как только будут получены новости, мы сообщим экипажу. Есть
вопросы?
- Да, - сказала Армине, - можно?
- Говори.
- А мы не можем послать отсюда человека? Чтобы он узнал.
Кто-то засмеялся. Павлыш тоже улыбнулся. Даже Варгези улыбнулся.
- Нет, - сказал капитан, сдерживая улыбку. - Каждый школьник знает,
что нашей энергии недостаточно, чтобы отправить на Землю даже мышь. Мы
отправляем по земному лучу.
- Извините, я забыла, - сказала Армине. - Конечно, я должна знать об
этом.
- Еще вопросы? Нет? Прошу разойтись по своим постам.
Больше вопросов не было.
Все поднимались молча.
- Я рад, - сказал Павлыш, когда они подошли к двери.
- Чему? - спросила Гражина.
- Ты теперь не улетишь.
- Улечу, - сказала Гражина. - Первым же рейсом.
- Они на Земле услышали мои молитвы, - сказал Павлыш.
- Я не разделяю твоих молитв, - Гражина смотрела в упор.
- У тебя есть друг на Земле? Он ждет?
- Ты умеешь быть нетактичным!
К ним подошла Армине.
- Мне страшно, - сказала она.
- Еще чего не хватало! Нам ничего не угрожает, - сказала Гражина,
сразу забыв о Павлыше.
У Армине была очень белая кожа и пушок на верхней губе, как у
подростка. "Странно, - подумал Павлыш, - чего можно испугаться?"
11
Павлыш вернулся к кабине.
Он думал, что застанет около нее только Станца, а там уже были и
Джонсон, и Варгези, и еще два кабинщика из прошлой смены.
Станцо сказал, что Павлыш правильно сделал, что пришел. Надо
прозвонить все контакты. Даже при тройном дубляже могло произойти что-то
экстраординарное.
И они начали работать. Работа была скучной, понятной и ненужной,
потому самим фактом своим она отрицала существование последней гравиграммы
с Земли.
Сначала работали молча, разделенные перегородками и телами блоков.
Потом стали разговаривать. Человеку свойственно строить предположения. Но
главного предположения, которое давно крутилось у всех на уме, почему-то
долго никто не высказывал. Первым заговорил об этом Павлыш.
Как самый молодой. Так на старых кораблях - в кают-компании - первое
слово на военном совете предоставлялось самому молодому мичману, а
последним всегда говорил капитан.
- Я читал статью Домбровского, - сказал Павлыш.
Стало тихо. Все услышали.
Потом Павлыш услышал голос Станца.
- Контраргументация была убедительной.
