Живем мы среди гор, и даже лес
Повыше нас подняться не решился.
Наш домик, под названьем "Эдельвейс",
У самых снежных склонов приютился.
Наш "Эдельвейс", наш "Эдельвейс".
Мы жили, как живут на берегу,
Наш путь шел через рифы долгих буден.
Костры мы разжигали на снегу
И пели песни и горам, и людям.
На снегу, на снегу, на снегу.
1966
НЕ ГРУСТИ, КОГДА ЗИМА
Не грусти, когда зима, не грусти,
И не прячься от метелей в домах.
Отпусти себя к зиме, отпусти,
Обласкает, обогреет она.
Обласкает и укроет от бед,
Сказку новую расскажет тебе.
Свет подсветит синим светом луна,
Колыбельную споет тишина.
"Приходи, - тебя леса позовут, -
Ты не бойся темных просек лесных.
Ты увидишь то ли сон наяву,
То ли явь похожей станет на сны."
Ну, зачем тебе витрин миражи,
Ну, зачем тебе тоской дорожить?
Слышишь в дверь твою стучится зима,
Так не прячься от метелей в домах.
1965
Десять звезд
еСть десяток звезд над головой
И топор, чтоб нарубить дрова,
Так возьми рюкзак, ведь это не впервой,
Слышать нам разумные слова
О том, что в душных комнатах теплей,
О том, что лес вблизи не голубой,
Но нам дороже ртутных фонарей
Вот эти десять звезд над головой.
Эти десять звезд, как маяки,
На краю неведомой земли.
Нам нельзя, чтоб наши рюкзаки
Где-то дома прятались в пыли.
Ведь нам нельзя привычкой обрастать
И тешить полуправдами себя.
Сумей без сожаленья оставлять
Все то, что держит у дверей тебя.
Лижет красным языком костер
Черные ночные небеса,
И плывут над зеркалом озер
Белого тумана паруса.
А наши песни слушают леса
И в чащу леса прячется беда.
Приходят к нам из сказок чудеса
В брезентовые наши города.
1964
Прощальная
Зима, зима, снега, ветра.
И значит завтра в путь пора.
Не потому, что снег кружит,
А потому, что год бежит.
Осталось нам совсем чуть-чуть -
Напиться и в счастливый путь.
Мы пили часто средь друзей,
А нынче надо чуть сильней.
А завтра будет рев турбин,
А завтра будешь ты один.
Кругом зима и холода
И только письма иногда.
А самолеты, поезда
Нас развезут кого куда.
Конец исхоженных дорог,
Дорог нехоженых порог.
1965
Песня о песне
Что ж ты стоишь на тропе,
Что ж ты не хочешь идти.
Нам надо песню допеть,
Нам надо меньше грустить.
Ю.Визбор.
Наши лыжи у печки стоят,
Догорает огарок свечи,
Пляшут тени на лицах ребят
И гитара негромко звучит.
Здесь скрестились десятки путей,
Разных разностей, встреч и утрат,
Здесь гадают про завтрашний день
По рисункам истрепанных карт.
А живем мы, дороги любя,
Нам разлука - прочитанный том,
Ну, а песни - в них наша судьба,
Наше прошлое, наше потом.
Нам еще переходы идти,
За туманом гоняться в лесах,
Знать, что в трудностях радость пути,
Песни-письма с дороги писать.
Все разлукам и песням отдать
И узнать, что есть в радости боль,
В деревянных бывать городах,
На штормовках осаживать соль.
Звездный ковш описал полукруг,
Вот и кончилась песня моя,
Стало тихо и сонно вокруг,
Наши лыжи у печки стоят...
1966
Хочется жить
а все-таки, все-таки хочется жить,
Даже когда окончательно ясно,
Что выдуманные тобой миражи
Скоро погаснут, скоро погаснут.
Гаснут, и значит к началу пути
Снова ты брошен, а путь давно начат,
Трудно, а все-таки надо идти,
Хочется жить, невозможно иначе.
Хочется, хочется жить.
А все-таки, все-таки хочется петь,
Даже когда в сердце песням нет места,
Только б не сдаться, только б успеть
Спеть свою самую главную песню.
Ставь против горя свою доброту,
Это, наверное, кое-что значит,
Пусть даже песня застрянет во рту,
Хочется петь, даже если ты плачешь.
Хочется, хочется петь.
А все-таки, все-таки хочется взять
Мир окружающий в долг под проценты
И на ладонях держа, осязать
Спящих дыханье и пульс континентов,
Чтобы потом, раздавая долги,
Сердцем и памятью стал ты богаче.
Тратя себя, ты себя сбереги,
Хочется взять, невозможно иначе.
Хочется, хочется взять.
1968
Дождь
нЕБО забыло и небо забыто,
В небе нет солнца и в небе нет неба,
Сеется дождь через крупное сито,
Солнце - небыль и звезды - небыль.
Солнце не видит и солнце не слышит,
Изломленных горестно тысячи губ,
Не видит, как горько плачут крыши,
Как слезы их рвутся потоком из труб.
В такую погоду не выйдешь из дома
Или из дома уйдешь навсегда.
Эта погода давно мне знакома,
Но дома я с ней не смирюсь никогда.
Дождь заливает костры и желанья,
Дождь вымывает из мира краски,
Тонут дома в белесом тумане,
И умолкают и песни и сказки.
В такую погоду забудешь, что помнишь,
И вспомнишь все, что забыть так хочешь,
Все так тревожит, как омут бездонный,
И нескончаемо тянутся ночи.
Станет ли в мире когда-нибудь лучше,
Или всегда жить воде, как беде.
Солнце вчера разогнало тучи,
Но разве дело только в дожде?
1965
Городское утро
Крик петушков жестяных - это команда "стоп"
И в черноту стены уходят картины снов.
То ли стволы двух берез, а может быть, две сосны,
Очень свои, до слез... Жаль, что уходят сны.
Изгнан из комнаты мрак, город спеша встает,
Слушает город "Маяк", кофе горячий пьет.
Транспорт родной кляня, сотню найдет злых слов.
Город во власти дня, люди во власти снов.
Вот ведь так много людей, ах, как тесно, тесно,
И вырастает день из недосмотренных снов.
День, чтобы строить дома, день, чтоб бывать везде,
Может быть, счастье поймать, может, остаться в беде.
1965
Северная 2
дВа дня гудим в полярных кабаках,
Горланим песни, попиваем спирт,
Два дня не экономим табака
И на вокзалах деревянных спим.
Еще плечо хранит тепло ремней,
Еще мы не привыкли к городам,
Но в сны уже врывается ко мне
Полярный край, Уральская гряда.
Сегодня снег и горы наяву,
И Воркута под этим снегом спит,
Но города к делам уже зовут
И допиваем мы последний спирт
За эти дни безмолвных ледники,
За эти дни дороги и труда.
И машет нам платками облаков
Полярный край, Уральская гряда.
Вот тепловоз прощально прогудел.
Теперь о средней полосе слова.
Ждут вместо гор нас горы разных дел,
А вместо снега - пыльная трава.
Но если из-за тысячи причин,
Дни станут длинными, как провода,
Ты вспомни - есть советчики мужчин:
Полярный край, Уральская гряда.
1968
Метеостанция Хадата
За снегами в горах Хадата приютилась,
В черных нитях антенн вьются флаги пурги.
Нас на гребне вчера круговерть прихватила
И смеялась пурга: " Посиди, не беги."
А сегодня в тепле у радиста сидим мы,
Для согрева - чаек, для души - разговор.
Отстучал на ключе, что положено Дима,
И течет разговор, и чадит "Беломор".
Тих пока что эфир, еще время осталось.
- Хочешь чаю? - Налей. - Что грустишь ты? - Да так.
Это просто в тепле разморила усталость,
Да сквозь окна мне в душу глядит Хадата.
Что нас ждало вчера - я забыл половину.
Память прячет минувших событий куски.
Пьем чаек у людей и при чем здесь лавины?
А что было вчера - белой ниткой в виски.
- Дать гитару? - Давай. Я забыл про усталость,
Пел полярникам песни до новой зари,
А гитара чуть-чуть про тебя проболталась,
Ты прости, я не стал бы о тебе говорить.
Ты прости и гони прочь ненужные слухи:
О живых и здоровых у нас не скорбят.
До весны мне всего лишь неделя разлуки.
И всего лишь неделя зимы до тебя.
1968
Уходит отряд
уходит отряд, уходит отряд.
Десяток людей, покидающих город.
А где-то не спят и столетья подряд
Их ждут-не дождутся озера.
Горе пусть стережет у порога,
Беды забыть поможет дорога,
Звезды навстречу протянут лучи,
Может быть, это к чему-то ключи.
А ветер какой, а ветер какой,
Что сам ты, как парус, и ветер навстречу,
А ветер такой, будто снежной рукой
Вцепился в усталые плечи.
Пусть вечер не скор, но будет костер,
И блики огня на палатке шатровой.
Ночной разговор, гитарный минор.
А завтра в дорогу нам снова.
1964
- Три шлюпки
над головой небосвод голубой, зелень лесов по бокам.
Три шлюпки идут одна за другой, не подходя к берегам.
Все дальше на север уходит их путь
И не успеть за ночлег отдохнуть.
Раз, два, три... Зеленое и голубое...
Раз, два, три... А в каждой шлюпке трое.
Девять спин, девять спин, утомленных работой,
То не слеза туманит глаза - капли пота.
Вечером к берегу шлюпки причаль и разводи костер.
Каша на всех, обжигающий чай, Песня и Разговор.
Утром опять шлюпки в воду столкнуть,
Веслами мерять немерянный путь.
Раз, два, три... Зеленое и голубое...
Раз, два, три... А в каждой шлюпке трое.
Раз, два, три... Прошли по Браславским озерам:
Путь позади, а впереди - снова город.
Я по вас соскучился, ребята
Я по вас соскучился, ребята,
Теперь пора мне о другом скучать.
Пора и мне бежать к горам горбатым
И сызнова все старое начать.
Над снегом туманы, под снегом трава.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
Я к вам вернусь, как блудный сын из детства,
Поглубже спрятав память губ и рук.
Отказываться жалко от наследства,
Где доля для меня - Полярный круг.
А вам еще рано меня отпевать.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
Еще есть сто причин, чтобы держаться
И быть хоть чуточку самим собой,
И уезжать, и по свету болтаться,
И с мельницами выходить на бой.
От мелких обманов болит голова.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
А жизнь нам все дарит свои подарки:
Любовь, дороги, песни и друзей,
Их трудно брать, отказываться жалко,
А спрятаться - нет места на земле.
И дальние страны, и песен слова,
И птиц караваны, и в росах трава.
Любимые руки на жарком лице...
Снега и разлуки - длиннющая цепь.
Давай поговорим
Давай поговорим о городах,
Давай с тобой придумаем весы -
На чашу бросим серые года,
А на другую радости часы.
Давай поговорим о доброте,
Просеем через сито наши сны,
Измерим толщину квартирных стен
И глянем на себя со стороны.
Давай поговорим и о земле,
Обители и радости и слез,
Ведь грустно будет, если осмелев,
Грибы поднимут головы до звезд.
Еще о песнях мы поговорим,
А память мысли в древность унесет.
Спасли однажды гуси криком Рим,
А кто нас от самих себя спасет?
Давай припомним скалы и леса,
Мы к ним еще придем когда-нибудь,
А тучи за окном, как паруса,
На запад уплывают в дальний путь.
Из песни уплывают в дальний путь.
1967
Северная
мЫ уезжаем. До свиданья, город.
Колесам долго стыки рельс толочь.
Тебе переживать прощанья горечь,
А нам идти в полуденную ночь.
Полярный круг, ну что это такое?
Условная, придуманная нить,
Но почему-то не дает покоя,
Зачем-то чем-то нас к себе манит.
Значит надо уехать, значит, ждет нас пурга,
Переходы, да песни, да белые вьюги.
Пусть товарищи выпьют за ушедших в снега,
Убежавших по зову Полярного круга.
В краю, где ни дорог нет, ни тропинок,
Где грани гор дырявят облака,
Стоят там молчаливые Хибины,
Подставив ветру белые бока.
Воротники там от дыханья седы,
Там поровну на всех и груз, и грусть.
И, вышедший с полотен Кента, Север,
Ветров объятьем бросится на грудь.
1967
Усталость
кАК Хочется устать, как хочется устать
И отдых дать любимому коньку,
Подсесть поближе к огоньку
И просто книги полистать.
Но я в привычках, как в цепях,
Все вертят старые заботы,
Все на дорогах повороты
Проскакиваю второпях.
Как хочется и мне немного быть умней,
Знать, как зажечь в сырую полночь свет,
На все вопросы дать ответ
И тверже серых быть камней.
Но мне никак не стать другим,
Все вертят новые соблазны,
Все хочется придумать праздник
И выпечь в будни пироги.
Как хочется забыть, как хочется забыть
И песни, и товарищей моих,
Мирок построить на двоих
И потихонечку в нем жить.
Но мне не выстроить тех стен,
Все вертят глупые надежды,
То черствость не дает, то нежность,
То руки складывает лень.
1967
Осенняя песня
в небе крик журавлей - это песня осенняя,
Над печалью полей, над осенними тенями.
Я слежу, чуть дыша, за полетом на юг,
Птичьи клинья спешат от метелей и вьюг.
И плывет, чуть простуженный,
