- Вот бросит Пол свою работу, всю эту проклятую чепуху, и мы
переберемся в деревню.
- И как скоро?
- Где-нибудь в августе. А может, отложим до сентября. Самое позднее -
в начале января.
"Ну, конечно, - воодушевился Уильямс. - Им просто нужно уехать
отсюда. Если бы они уехали, бросили этот город! Пол, должно быть, за эти
годы не разучился писать. Если только они уедут! Если только она позволит
ему."
Он смотрел не веселое лицо Элен. Оно выглядело веселым лишь потому,
что она удерживала нужные мускулы в нужном положении, упорно и твердо не
давала веселости сойти с лица, и оттого оно сияло, словно лампа, когда
солнце уже отгорело.
- Звучит не слишком обнадеживающе.
- Но вы верите, что мы сможем, Уильямс, вы верите, что мы в самом
деле уедем отсюда? Ведь Пол здорово пишет, да?
- Конечно. Вы должны попытаться.
- Если не получится, он всегда сможет вернуться на телевидение.
- Конечно.
- Так вот, на этот раз мы обязательно вырвемся. Уедем, возьмем с
собой Тома; деревня пойдет ему на пользу, да и нам тоже - бросим пить,
покончим с ночной жизнью и обоснуемся в деревне с пишущей машинкой и
десятью пачками бумаги, и чтобы Пол исписал ее всю. Ведь он чертовски
хорошо пишет, правда, Уильямс?
- Правда.
- Скажите, мистер Уильямс, как вы стали писателем? - спросила миссис
Мирс.
- Я с детства любил писать. Когда мне исполнилось двенадцать, я начал
писать каждый день и до сих пор не могу остановиться, - нервозно ответил
он, пытаясь вспомнить, как это было на самом деле. - С тех пор я просто
продолжаю - по тысяче слов каждый день.
- Пол начинал точно так же, - вставила Элен.
- У вас, наверное, куча денег, - сказала миссис Мирс.
И тут щелкнул замок. Уильямс невольно вскочил, радостный,
освобожденный. Он улыбался двери, пока она открывалась. Улыбался Полу,
когда тот появился на пороге и удивленно вытаращился. Он развел руки и
бросился к Полу, выкрикивая его имя, совершенно счастливый. Пол шагнул
через прихожую, высокий, пополневший за эти годы, с блестящими, слегка
навыкате, глазами, со слабым запахом виски изо рта. Он схватил Уильямса за
руку, встряхнул ее и закричал:
- Уильямс, боже правый! Рад тебя видеть, парень! Наконец-то ты к нам
выбрался; как я рад, черт побери! Как поживаешь? Ты ведь теперь
знаменитость. Иисусе Христе, давай выпьем, давай напьемся! Элен, миссис
Мирс, что вы стоите? Садитесь, ради бога.
- Мне пора идти, я и так уже задержалась, - сказала миссис Мирс,
бочком отходя к двери. - Спасибо за беседу. До свидания, мистер Уильямс.
- Уильямс, черт возьми, как я рад тебя видеть! Элен уже сказала тебе,
что мы решили уехать! Насчет деревни?
- Она говорила...
- Дружище, мы в самом деле уезжаем из этого проклятого города. Этим
же летом. С каким удовольствием я брошу все это. На телевидении я читал по
десять миллионов слов в год, и так десять лет. Я уеду, Уильямс, пришло
время. Думал ли ты тогда, что я все это брошу? Ты видел Томас Элен, Том у
себя? Тащи его сюда, пусть поговорит с Уильямсом. Хочешь выпить? Ох,
Уильямс, как мы рады тебя видеть. Теперь мы всем будем рассказывать, что
ты был у нас. А кого ты здесь повидал?
- Рейнольдса, вчера вечером.
- Это издатель "Юнайтед Фичез"? Как он поживает? Как у него дела?
- Идут помаленьку.
- Ты помнишь, Элен, как он целый год просидел у себя дома. Чудесный
парень, но что-то вышибло его из колеи: то ли армия, то ли что другое. Он
не решался выйти из дома, боялся, что убьет первого встречного.
- Вчера он выходил со мной, - сказал Уильямс. - Проводил до автобуса.
- Ну, тогда с ним все в порядке, рад слышать. Ты не знаешь про
Бэнкса? Погиб неделю назад в автокатастрофе на Род Айленд.
- Не может быть!
- Да, сэр, черт побери, один из чудеснейших в мире людей, лучший
фотограф из всех, что работают на большие журналы. По-настоящему
талантливый, совсем молодой, чертовски молодой; напился и погиб по дороге
домой. А все эти автомобили, дьявол их возьми!
Уильямсу померещилось, будто под потолком мечется огромная стая
ворон. Здесь больше не было Пола. Были совершенно чужие люди; они
вселились сюда, когда Пирсоны, уехали. Никто не знает куда девались
Пирсоны. И бесполезно, наверное, спрашивать у этого человека, где сейчас
Пол. Он не сможет ответить.
- Уильямс, ты ведь знаешь нашего сына? Элен, сходи к Тому, приведи
его сюда!
Привели сына, он остановился на пороге гостиной. Уильямс встал со
стаканом в руке, чувствуя, как опьянение захлестывает его.
- Это Том, Уильямс, это Том.
- Вы ведь помните Тома?
- Ты помнишь Уильямса, Том?
- Поздоровайся, Том.
Оба они говорили разом, не останавливаясь, торопясь, словно шумела
река, словно шелестел камыш, и путались слова, и глаза горели голубым
спиртовым пламенем.
- Том, поговори с мистером Уильямсом на гангстерском жаргоне, -
сказала Элен.
Молчание.
- Том его живо усвоил, он у нас умница, у него хорошая память. Том,
скажи мистеру Уильямсу пару слов по-гангстерски. Ну, давай же, Том, -
говорила Элен.
Молчание. Том стоял, глядя себе под ноги.
- Ну, Том, давай, - настаивала Элен.
- Оставь его в покое, Элен.
- Но почему, Пол? Я просто подумала, что Уильямсу будет интересно
дослушать жаргон.
- Если Том не хочет, значит, не хочет! - сказал Пол.
Молчание.
- Пойдем на кухню, пока я не напился, - сказал Пол, обнял Уильямса за
плечи и увлек с собой.
Их обоих покачивало. На кухне Пол схватил Уильямса за локоть и начал
говорить ему прямо в лицо, весь красный, словно день напролет кричал,
надсаживаясь.
- Слушай, Уильямс, ты веришь, что я смогут У меня есть чудесная
задумка для романа! - он шлепал Уильямса по руке, сначала мягко, но с
каждым словом все сильнее и сильнее. - Как тебе это понравится?
Уильямс отступил было на шаг, но его рука словно в капкан попала. А
Пол колотил и колотил по ней.
- Как чудесно будет снова начать писать! Писать, иметь свободное
время, скинуть лишний вес.
- Только не как сын миссис Мирс.
- Он был болван!
Пол все крепче и крепче сжимал руку Уильямса. За все годы их дружбы
они почти никогда не прикасались друг к другу, но сейчас Пол тряс, мял,
тискал его. Тряс за плечи, хлопал по спине.
- В деревне, бог даст, у меня будет время отрешиться от этой суеты и
подумать: Ты знаешь, как мы здесь проводим выходные? Приканчиваем на пару
кварту-другую виски, вот и все. Кругом машины, толпы, а мы нагрузимся и
тем счастливы - вот что такое уик-энд в городе. Но в деревне все будет
по-другому. Я хочу, чтобы ты прочел мою рукопись, Уильямс.
- Ах, Пол, погоди.
- Постой, Элен. Ведь ты никогда не отказывался, Уильямс.
"Не отказывался, - подумал он, - но на этот раз откажусь. Я боюсь.
Когда я знал, что найду в рукописи прежнего Пола - живого, непоседливого,
трезвого, сияющего, свободного, уверенного и скорого в своих решениях, с
безукоризненным вкусом, прямого и сильного в споре, хорошего режиссера и
надежного друга; того, кто много лет подряд был моим кумиром, когда я мог
найти в рукописи такого Пола, я читал ее запоем. Но сейчас я не уверен в
этом и не хочу, чтобы меж строк проглядывал этот новый, незнакомый Пол.
Ах, Пол, Пол, неужели ты не знаешь, неужели не понимаешь, что никогда вы с
Элен не уедете из города, никогда, никогда?"
- Дьявол! - воскликнул Пол. - Уильямс, как тебе понравился Нью-Йорк?
Ты ведь недолюбливал его? Нервный город, как ты сказал однажды. А ведь он
мало чем отличается от Сьюкс-Сити или Кеноши. Просто здесь встречаешь
больше людей за меньшее время. Слушай, Уильямс, а каково вдруг
почувствовать себя знаменитым?
Теперь говорили оба, и муж, и жена. Голоса сталкивались, слова
падали, поднимались, смешивались, усыпляюще журчали, сплетались в
бесконечное кружево.
- Уильямс, - говорила она.
- Уильяме, - говорил он.
- Ваше здоровье, - говорила она.
- Разрази меня гром, Уильямс, как я люблю тебя! Ох, как я тебя
ненавижу, ублюдок ты этакий! - смеялся он, колотя Уильямса по плечу.
- А где Том?
- Горжусь тобой!
Стены вспыхнули. В воздухе забили черные крылья. Его избитая рука уже
ничего не чувствовала.
- Трудно будет бросить работу, кое-что у меня неплохо получалось...
Пол измял весь перед у рубашки Уильямса. Тот почувствовал, как
отлетают пуговицы. Со стороны могло показаться, что Пол со своей обычной
напористостью собирается его избить. Его челюсть ходила вверх-вниз, от его
дыхания очки Уильямса запотели.
- Горжусь тобой! Люблю тебя! - и он снова тряс его руку, бил по
плечу, дергал рубашку, трепал по щеке. С Уильямса слетели очки и упали на
пол, тихонько дзинькнув.
- Господи, Уильямс, прости!
- Все в порядке, наплюй.
Уильямс поднял очки. По правому стеклу паутиной разбежались трещины.
Он посмотрел сквозь него: Пол, ошеломленный, смущенный, пытался выбраться
из паутины.
Уильямс ничего не сказал.
- Какой ты неловкий, Пол! - взвизгнула Элен.
Разом грянули телефон и дверной звонок, и Пол говорил, и Элен
говорила, а Том куда-то ушел, и Уильямс совершенно отчетливо подумал:
"Меня вовсе не тошнит, я не хочу блевать, честное слово, но сейчас я пойду
в туалет. Там меня затошнит и вырвет". Не говоря ни слова, раздвигая
горячий воздух, словно в толпе, сквозь слова, возгласы, звон и треск,
смущение и паническое участие он пошел через комнату, спокойно закрыл за
собой дверь туалета, опустился на колени, словно в храме и откинул крышку.
Его трижды вырвало. Из-под сжатых век катились слезы, и он не знал -
отчего, не знал, дышит он или рыдает, он даже не знал, слезы ли это боли и
сожаления или, может быть, вовсе не слезы. Коленопреклоненный, словно на
молитве, он слушал, как по белому фаянсу вода бежит к морю.
За дверью - голоса.
- С вами все в порядке, Уильямс?.. С вами все в порядке... ты в
норме?
Он пошарил в кармане, достал бумажник, открыл его, увидел билет на
поезд, сложил его, засунул в грудной карман и прижал ладонью. Потом
поднялся на ноги, тщательно вытер губы и долго стоял, рассматривая в
зеркале странного человека с паутиной вместо глаза.
Сжимая в руке латунную ручку двери, пошатываясь, с закрытыми глазами,
он вдруг почувствовал, что весит не более девяноста трех фунтов.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
