смотрел на мертвую птицу. На ней не было заметно никаких следов гниения.
Заботливо уложил он ее в ящик, наполнил его свежим белым снегом и, взяв
подмышку, направился в деревню.
Весело насвистывая, вошел он в низенькую кухню своей бабушки. Родители
мальчика рано умерли, его воспитала бабушка, которой он во всем доверялся.
Не показывая, что у него в ящике, он сообщил старушке, которая в это время
переодевалась для похорон, об опыте милорда. Она терпеливо выслушала его.
- Так кто ж этого не знает?-сказала она чуть погодя.-- Птица застывает
на холоде и так некоторое время сохраняется. Что же тут особенного?
-Я думаю, ее еще можно есть,-сказал мальчик как можно равнодушнее.
- Есть куру, которая уже неделю, как издохла? Так от нее же отравишься!
- Почему же? Ведь ей ничего не сделалось. И она не была больна, ее
задавило санями милорда.
- Но внутри, внутри-то она порченая,-возразила старушка, теряя
терпение.
- Не думаю,-сказал мальчик твердо, не сводя с курицы ясных глаз.-
Внутри у нее все время был снег. Пожалуй, я сварю ее.
Старуха рассердилась.
- Ты пойдешь со мной на похороны,- сказала она, прекращая этот
разговор.- По-моему, его милость достаточно для тебя сделал, чтобы ты, как
полагается, проводил его гроб.
Мальчик ничего сине ответил. Пока она повязывала черный шерстяной
платок, он достал курицу, сдул с нее остатки снега и положил на два полешка
перед печкой, чтобы она оттаяла.
Старушка больше не смотрела на него. Одевшись, она взяла его за руку и
решительно направилась к двери.
Некоторое время мальчик послушно шел следом. На дороге было много
народу, мужчин и женщин, все шли на похороны. Внезапно мальчик вскрикнул от
боли. Он угодил в сугроб. С перекошенным лицом он вытащил ногу, вприпрыжку
доковылял до придорожного камня и, опустившись на него, стал растирать
ступню.
- Я вывихнул ногу,-сказал он.
Старуха недоверчиво на него посмотрела.
- Ты вполне можешь идти,- сказала она.
- Нет,-огрызнулся он.-А если не веришь, посиди со мной и подожди,
покуда пройдет.
Старуха молча села подле него.
Прошло четверть часа. Мимо все еще тянулись деревенские жители; правда,
их становилось все меньше. Мальчик и старуха упрямо сидели на обочине
дороги.
Наконец старуха сказала с укором:
- Разве он не учил тебя, что не следует лгать?
Мальчик ничего не ответил. Старуха поднялась со вздохом. Она совсем
замерзла.
- Если ты через десять минут не нагонишь меня, я скажу твоему брату,
пусть настегает тебя по заднице. И она торопливо заковыляла дальше, чтобы не
пропустить надгробную речь.
Мальчик подождал, пока она отойдет достаточно далеко, и медленно
поднялся. Он пошел, обратно, часто оборачиваясь и не переставая
прихрамывать. И только когда изгородь скрыла его от глаз старушки, он пошел,
как обычно.
В хижине он уселся около курицы и стал смотреть на нее. Он сварит ее в
котелке с водой и съест; крылышко. Тогда будет видно, отравится он или нет.
Он все сидел, когда издалека донеслись три пушечных выстрела. Они
прозвучали в честь Фрэнсиса Бэкона, барона Веруламского, виконта
Сент-Альбанского, канцлера Англии, который одним своим современника внушал
отвращение, а другим - страсть к полезным знаниям.
