назад. Не хотите ли выпить?
Она продолжала пристально глядеть на него, ее красные губы были
сжатыми и надутыми, брови сдвинулись. Шум за столом усилился. Комин
откинулся на спинку, медленно вертя в пальцах бокал и не думая о нем,
глядя на белое платье и то, что оно скрывало и что не скрывало тоже. Он не
спешил. Он мог глядеть на это хоть всю ночь.
- Я не уверена, что я не перестану нравиться вам, - сказала она, - но
я хочу узнать правду. Идемте.
Она встала с кресла, и Комин поднялся вместе с ней. На высоких
каблуках она была такого же роста, что и он.
- Куда мы идем? - спросил он.
- Кто знает? Может быть, на Луну, - она рассмеялась и помахала своим
гостям, которые бурно запротестовали. - Я вас люблю, но вы слишком шумите.
Пока.
Стройный юноша вскочил на ноги.
- Послушайте, Сидна, - сердито сказал он. - Я вас сопровождаю и не
могу...
- Джонни!
- Вы не можете уйти с этим... этим человеком посреди ночи! Это не...
- Джонни, - сказала Сидна, - вы хороший мальчик, но Комин может вас
побить. И если вы не перестанете лезть в мои дела, я попрошу его сделать
это.
Она взяла Комина под руку и повела, идя широким надменным шагом,
которому не могли помешать даже высокие каблуки. Комин следовал за ней,
желая поскорее убраться от побагровевшего Джонни, прежде чем придется
сделать то, что обещала Сидна, желает он этого или нет.
Ее спина, обнаженная до талии, была коричневой, как медный пенни, и
льняные волосы мотались по ней. Комин наблюдал за ровной игрой мускулов
этой спины, пока она шла. Он подумал, что, вероятно, она могла бы побить
паренька сама, без его помощи. Она выглядела настоящей госпожой.
Он сел рядом с ней в лимузин, подъехавший к дверям, как только они
вышли, и слегка повернулся, чтобы видеть ее.
- Ну? - спросил он. - Что теперь?
Она скрестила ноги, откинула голову на спинку сиденья и потянулась,
как кошка.
- Я еще не решила.
Водитель, вероятно, приученный к таким причудам, медленно поехал по
улице. Сидна лежала на боку и смотрела на Комина из-под опущенных ресниц.
Отблески света проплывающих мимо фонарей мерцали на ее белом платье,
касались волос, рта, краешка скулы.
- Я засыпаю, - сказала она.
- Настолько засыпаете, что не можете сказать, чего от меня хотите?
- Любопытно. Хотела увидеть человека, которого не смогли удержать
Кохраны. - Она усмехнулась с внезапной злобой. - Хотела увидеть человека,
который доставил Билли неприятности.
- Какому Билли?
- Любимому муженьку моей маленькой кузины, Стенли. - Она наклонилась
вперед. - Вам понравился Стенли?
- Не могу сказать, что порываюсь испытывать к нему любовь.
- Он не глуп, - сказала Сидна и вновь откинулась на сиденье,
успокаиваясь. Затем щелкнула переговорником. - Я решила, - сказала она. -
Доставьте нас в космопорт.
- Да, мисс Кохран, - ответил водитель, прерывая зевок, и переговорник
снова был выключен.
- Нас? - спросил Комин.
- Я же сказала, что мы, может быть, полетим на Луну.
- И здесь у меня нет выбора?
- Не дурачьте меня, Комин. Прямо в сердце крепости Кохранов? Вы
сумасшедший...
Он наклонился к ней, прикоснувшись рукой к гладким мускулам там, где
ее шея переходила в плечо. Мускулы слегка напряглись, и он сжал пальцы.
- Я не хочу думать о возмещении, - сказал он. - Не так быстро.
- Я тоже, - сказала Сидна и обхватила руками его лицо. Ногти внезапно
впились ему за ушами, клоня голову вниз. Она засмеялась.
Через секунду он выпрямился и сказал:
- Вы грубо играете.
- Я выросла с тремя братьями. Я должна была играть грубо или не
играть вообще.
Они уставились друг на друга в полутьме, разгоряченные,
ощетинившиеся, между гневом и возбуждением. Затем она сказала медленно,
почти злобно:
- Ты полетишь, потому что там есть кое-что, что ты захочешь увидеть.
- Что?
Она не ответила. Совершенно внезапно она задрожала, сцепив руки на
колене.
- Купи мне выпить, Комин.
- Тебе не достаточно?
- В Нью-Йорке этого не достаточно.
- Чего твоя семья достигла там, на Луне?
- Прогресса. Экспансии. Славы. Звезд. - Она выругалась, все еще
дрожа. - Зачем Баллантайн совершил свое проклятое путешествие, Комин?
Разве на девяти планетах не хватает места, чтобы лезть в беду? Беды, вот
чего мы добились. Поэтому я и прилетела на Землю. - Она подняла широкие
загорелые плечи, затем опустила. - Я - Кохран, и повязана с этим. - Она
помолчала, глядя на Комина. - И ты тоже... повязан с этим, я имею в виду.
Ты хочешь остаться здесь, снаружи и получить пулю или залезть внутрь?
- Получить пулю?
- Я тебе ничего не гарантирую.
- Гммм...
- Беги, если хочешь, Комин. - Она подавила дрожь, и он подумал,
шампанское ли так повлияло на нее. Казалось, на нее что-то накатило, или
это ее способ уклоняться от вопросов? - Я хочу спать. Меня не волнует, что
будешь делать ты.
И она уснула или притворилась, положив на него голову, и он обнял ее.
Она была не легонькая, но к ее гибкому телу было приятно прикасаться. Он
поддерживал ее, думая, сколько шансов за то, что это может оказаться
ловушкой. Или мисс Сидна Кохран всего лишь сумасбродка? Говорили, что все
Кохраны немного помешанные. Говорили, что это пошло с тех пор, как старый
Джон построил нелепый лунный дворец.
Машина несла их к космопорту. Он может еще вернуться, если
поторопится.
Нет, я не вернусь, подумал Комин. Теперь я не вернусь.
У него был единственный шанс узнать о Пауле Роджерсе, и для этого
нужно было блефовать с Кохранами, если сумеет. У него был также
единственный шанс почувствовать твердую почву под ногами, и добиться этого
можно было тем же методом. Он должен попытаться.
Упрямый маленький ягненок собирается обсудить со стаей львов их обед,
мрачно сказал себе Комин. Ну, если уж я влез в это, то в приятной
компании.
Он откинулся на спинку, устраивая мисс Кохран в более удобной позе, и
подумал, что хотел бы знать две вещи: кто заплатил парню с гнилыми зубами,
чтобы убить его, и не дурак ли он, что лезет блефовать с Кохранами, имея
на руках лишь мелкие карты - карты, не подходящие для серьезной игры.
Они прошли через космопорт и взошли на сверкающую яхту Кохранов, и
все шло, как по маслу. Когда яхта взлетела, Сидна сонно пошла
переодеваться, оставив Комина с отвращением глядеть на пустую, растущую
впереди поверхность Луны.
Черт побери, кому вздумается построить дворец на этой лысой голове?
Говорили, старый Джон сделал это затем, чтобы богатство и могущество
Кохранов вечно были на глазах у всей Земли, и что он редко покидает
дворец. У старого пирата, должно быть, не хватает винтиков в голове.
Яхта опускалась к Лунным Аппенинам, открывая чудесный вид на острые
пики в полном блеске дня. Луна, подумал Комин, может еще превзойти все,
что угодно, в Солнечной Системе великолепием ландшафтов, если нервы смогут
выдержать их. Огромный цирк Архимеда показал зазубренные клыки далеко
слева, а впереди, на плато, на полпути к нагой горной стене, он уловил
блеск отраженного света.
- А вот и дом, - сказала Сидна. - Мы почти прилетели.
В голосе ее не звучало радости. Комин взглянул на нее. Она
переоделась в белые брюки и шелковую кофточку, однако сохранила свою
косметику.
- Если тебе не нравится дворец, - спросил он, - почему ты всегда
возвращаешься сюда?
Она пожала плечами.
- Джон не покидает его. И мы должны частенько показываться здесь. Он
все-таки глава семьи.
Комин пристально взглянул на нее.
- Ты испугана, - сказал он. - Ты боишься чего-то здесь.
Она засмеялась.
- Меня не легко испугать.
- Охотно верю, - сказал он. - Но сейчас ты боишься. Чего? Почему ты
убежала отсюда в Нью-Йорк? Чтобы развеяться?
Она мрачно поглядела на него.
- Может быть, ты близок к истине. Может, я веду тебя на убой.
Он отнюдь не нежно положил руки на ее шею.
- И ты?
- Может быть, Комин.
- Я чувствую, - сказал он, - что в ближайшие дни пожалею, что не убил
тебя прямо здесь.
- Может быть, мы оба пожалеем, - сказала она и удивила его, когда он
ее поцеловал, потому что в том, как она прижалась к нему, сквозил
панический страх.
Ему все это не понравилось, и нравилось все меньше и меньше, пока
яхта опускалась на высокое плато над Морем Дождей. Он увидел изгиб
огромного здания, вздымающегося вверх, как гладкая стеклянная гора,
сверкающая на солнце, а затеи магнитный буксир прицепился к их кораблю, и
они были мягко введены в воздушный шлюз. Массивные двери закрылись за
ними, и Комин подумал: ну, вот я и здесь, и от Кохранов зависит, уйду ли я
отсюда.
Через несколько минут Сидна вела его по саду, занимающему несколько
акров, к куче каменной кладки, которую он прежде много раз видел на
рисунках: старик воздвиг себе монумент, безумно установленный в мертвом
мире. Совершенная структура естественной лунной скалы соответствовала
лунному ландшафту. Результат был поразительный, жуткий и - согласился
Комин - прекрасный.
Линии здания возвышались и изгибались так же смело, как маячившие над
ними пики.
Он поднялся за Сидной по широким низким ступенькам в крытую галерею.
Сидна толкнула огромную дверь, которая нехотя растворилась.
Холл за ней был высокий и строгий, наполненный пропущенным через
фильтры солнечным светом, смягченный драпировками, коврами и драгоценными
изделиями со всех концов Солнечной Системы. Свод из белого камня отражал
шепчущее эхо при каждом их движении. Сидна прошла до середины, шагая все
медленнее и медленнее. Затем внезапно повернулась, словно хотела убежать
отсюда. Комин взял ее за локоть и спросил:
- Чего ты боишься? Я хочу знать.
Эхо его голоса прокатилось по холлу. Она пожала плечами, не глядя на
него, и сказала, стараясь совладать с голосом:
- Разве ты не знаешь, что в подвале каждого замка живет Существо? Ну,
теперь у нас тоже есть такое, и это прекрасно.
- Что за существо? - спросил Комин.
- Мне кажется, - сказала Сидна, - мне кажется, это... это Баллантайн.
Высокий свод пробормотал: "Баллантайн" тысячей тонких голосов, и
Комин с силой сжал плечи Сидны.
- Что ты имеешь в виду? Баллантайн мертв. Я сам видел, как он умер.
Твердый взгляд Сидны на долгую минуту встретился с его взглядом, и
Комину показалось, что по холлу пробежал холодный ветерок, холодный, как
межзвездная пустота.
- Меня не пускают вниз, - сказала она, - и не говорят мне об этом, но
здесь ничего нельзя держать в секрете. Слишком хорошее эхо. И я хочу
сказать тебе еще одно. Я боюсь не только этого.
Что-то сжало сердце Комина, и оно заколотилось. Лицо Сидны стало
смутным и отдаленным, и он снова очутился в маленькой палате на Марсе и
увидел тень страха, который был нов под знакомым Солнцем...
- Сюрприз, - сказала Сидна, и ее холодный легкий голос стал колючим.
- Я привела тебя к другу.
Комин вздрогнул и обернулся. У дальнего конца холла в дверях стоял
Уильям Стенли, и приветственная улыбка стала мрачной и злобной ка его
лице. Комин отстранил от себя Сидну.
Стенли выстрелил в него сверкающим взглядом и обратился к Сидне:
- Опять штучки женщины с куриными мозгами? Когда ты повзрослеешь,
Сидна? К концу мира?
- Ну, Билли! - Она поглядела на него с изумлением невинности. - Я
сделал что-то не так?
Лицо Стенли стало теперь совершенно белым.
- Нет, - сказал он, отвечая себе, а не ей, - даже к концу мира этого
