доску. Какие там вольные степи... Или дикие? Как поэт говорил?
Колючая проволока -- вот основной признак культуры и
цивилизации. Всю степь -- от горизонта до горизонта --
расчертили на ровные квадраты, только раскрасить осталось.
Только вертолет шлепнулся на пышущую жаром бетонку, Зибелла
пробкой вылетел наружу, его уже начало мутить от приторной
бензиновой вони. И сразу же истошно заверещал, словно ему
наступили на хвост, заметался. Мы с Ерофеем испуганно
переглянулись и бросились на выручку. И тоже едва не завизжали
-- раскаленный бетон чувствовался даже сквозь толстые подошвы
армейских ботинок. Зибелла сразу ринулся в заросли сухой травы,
растущие -- или сохнущие? -- вдоль полосы. Он долго шуршал и
трещал там, обиженно попискивая.
Встречавшие нас высокие чины с почтительным недоумением взирали
на несколько необычное поведение новоприбывшего начальства.
-- Полковник ..., командир ...ской площадки, -- представился
плотный здоровяк с грубыми, рублеными чертами лица.
-- Какой? -- не понял я.
Полковник так же невнятно повторил:
-- ...ской, товарищ генерал.
Я спохватился. Конечно же! Есть предел компетенции моих
помощников, им нельзя знать больше, не то, что мне. И я не стал
просить его повторять фамилию и все остальное. Нельзя, секрет.
Но для удобства, чтобы не следить дальше за безымянным
полковником, я дал ему псевдоним "Кузнецов". Он
вымышленный, как и любая другая фамилия, включая мою
собственную. Никакой я не Петя, никакой не Иванов. Только домой
Ерофей и горностай Зибелла сочли возможным не прятаться, за что
еще получат от меня взыскания, хотя пока не подозревают об этом.
-- Понятно, -- кивнул я.
-- Разрешите проводить вас в штаб?
-- Разумеется, -- согласился я и подхватил на руки Зибеллу. Идти по
горячему бетону горностай не мог.
Штаб располагался на берегу искусственного озерца, которое было
окружено густыми зарослями тальника, одна шиферная крыша еле
проглядывала в зелени. Чудо, истинное чудо! Оазис в дикой
пустыне. Полковник понял по выражению моего лица, что я доволен,
и тоже заулыбался.
-- У вас здесь недурно, -- похвалил я.
-- Если бы... -- вдруг помрачнел... м-м... Кузнецов.
Я не понял его уныния, но предпочел промолчать.
Дорожка запетляла между клубами, на которых цвели розы. Я
глазам не поверил, это же рай земной! Но почему все офицеры
такие хмурые озабоченные?
Неожиданно что-то черное и непонятное стрелой метнулось через
дорожку, и в одно мгновение моя свита застыла в самых нелепых
позах. Кое-кто даже замер с поднятой ногой на полушаге.
-- В чем дело, товарищи офицеры? -- осведомился я.
-- Ко-ошка, -- нервно потирая руки, ответил молоденький
капитан. Голос его дал заметного петуха.
-- Какая кошка?
-- Черная.
-- Ну и что?
-- Так ведь кто первый перешагнет... -- капитан даже попятился.
-- Что за суеверия?! -- возмутился я. -- Конечно, у вас здесь
произошли некоторые необычные события, но ведь нельзя же до
такой степени верить в сглаз! Я вам говорю это как специалист,
демонология отрицает столь тесную и непосредственную связь. А вы
верите в кошку, прямо как в законы Ньютона. Вот, мол, действие
так и противодействие немедленно последует.
Я уже собрался было шагнуть вперед, но Кузнецов поймал меня за
рукав. Отчитать его? Но полковник и не собирался шутить. Его
лицо покрылось крупными каплями пота, зубы выбивали барабанную
дробь.
-- Кто у нас сегодня дежурный офицер по несчастьям? -- слабым
голосом спросил командир площадки.
В свите произошло некоторое шевеление, и вперед вытолкнули
трясущегося как овечий хвост офицера.
-- Ле-ейтенант Коноплев, -- проблеял он.
Еще раз вынужден напомнить -- все фамилии вымышленные.
-- Исполняйте свои обязанности, лейтенант, -- угрюмо предложил
полковник.
Волоча ставшие свинцовым ноги, лейтенант двинулся по дорожке с
видом великомученика, направляющегося к любезно приготовленному
кресту. Все, затаив дыхание, следили за ним. Стало слышно, как
бренчат крыльями стрекозы. Я продолжал недоумевать: неужели эти
взрослые серьезные люди так наивно верят глупым домыслам?
Но случилось странное. Когда лейтенант уже поднимался на
крылечко штаба, дощатая ступенька захрустела у него под
каблуком, и он резко клюнул носом дверь. Позади меня раздался
дружный вздох облегчения. Все разом задвигались, заговорили,
словно режиссер приказал кончить немую сцену. А бедный лейтенант
сидел на крылечке и размазывал кровь по лицу. Что тому явилось
причиной -- черная кошка или недосмотр начальника АХЧ -- не мне
судить. Однако сомнения впервые шевельнулись у меня в душе.
Уже в штабе Кузнецов объяснил причины столь странного поведения
офицеров. Оказалось, заезжие комиссии знали далеко не все, их
интересовали только происшествия с "Вихрями", а
повседневной жизни площадки они не касались. И напрасно. С
другой стороны сам Кузнецов приложил немало усилий, чтобы скрыть
от них неполадки и непорядки. Ему совсем не хотелось лишних
неприятностей.
Дело в том, что нормальный и налаженный быт и деятельность базы
за последний месяц рассыпались, как карточные домики. Площадку
совершенно одолели черные кошки. Как откровенно признался
полковник, он лично предпочел бы столкнуться с одноименной
бандой в исполнении Джигарханяна. Но здесь были настоящие кошки,
те самые, которые предвещают несчастья. Причем несчастье
следовало незамедлительно и неизбежно, как я сам имел
возможность только что убедиться. Не помогли никакие меры --
поплевывания и прочее...
После долгой и безуспешной борьбы командование базы сдалось и
ввело в расписание суточного наряда дежурного офицера по
несчастьям. Его главной и единственной задачей было: немедленно
мчаться туда, где обнаруживалась черная кошка и первым
пересекать ее след. Результат я видел. За исполнение этих крайне
вредных обязанностей полагался двойной оклад.
Я почесал в затылке. Ерофей сделал то же самое. Вмешательство
магических измерений было налицо. Но кто осмелился шутить с
динамитом? Это ведь может дорого обойтись самому шутнику.
-- Откуда здесь кошки?
-- Вам виднее, -- увильнул от ответа полковник. -- Я не
специалист по магии, но твердо уверен, что дело нечисто.
Я и сам в этом был уверен.
-- Что скажешь? -- спросил я Ерофея.
Домовой поскреб под бородой. Он вообще часто пользовался этим
приемом, чтобы лучше думалось.
-- Пока ничего.
-- Но ведь ты у нас домовой, кошки -- твоя специальность.
Домовой и кот-мурлыка -- неразлучная пара.
-- Оно конечно... Так ведь не по этим кошкам. Я не почуял ни
капельки кошачьего духа. Можете что говорить угодно, но это не кот!
Мы с Кузнецовым уставились на него. Полковник -- с недоумением,
я -- с любопытством.
-- Но ведь мы видели... -- осторожно начал полковник.
-- Вот именно -- видели. Это одна видимость. Встреченная нами
тварь -- не кошка, а некое таинственное порождение черных сил.
-- Тихо! -- остановил я домового. Про голографию полковнику
знать было незачем.
-- Понял, -- Ерофей прижал палец к губам.
По виду полковника я понял, что ему смертельно хочется
перекреститься, и приободрил:
-- Спокойнее. Мы с вами, скоро все ваши неприятности останутся
позади.
После того как мы устроились отдыхать в сравнительно прохладном
кабинете, я предложил своим спутникам высказаться. Мною начали
потихоньку овладевать сомнения -- а справимся ли? Конечно,
говорят: коли взялся за гуж... С другой стороны -- сила солому
ломит. И мне не хотелось оказаться в роли той самой соломы.
Первым взял слово Ерофей. Он говорил, тяжко вздыхая, и совершенно
растрепал шкиперскую бородку, превратив ее в веник. Только что
полученный полковничий мундир не изменил повадок домового, он
продолжал сомневаться во всем и старался прежде всего убедить
самого себя.
По мнению Ерофея все происходящее было увязано в единую цепочку.
И корень здесь один -- черные происки. Лично он,
бес-хороможитель, действительно всю сознательную жизнь связан с
кошками и повадки их знает отлично. Ни один уважающий себя кот в
сухую степь жить не пойдет. Конечно, он не может поручиться за
различных каракалов, манулов, оцелотов и сервелатов, но обычный
домашний кот в трезвом уме и здравой памяти сюда не пойдет даже
за свежим карасем. А главное -- не пахнет там живой кошкой.
Ерофей видел картинки, они не пахнут вообще ничем. А здесь он
чует какого-то зверя и механизм. Ни то, ни другое ему раньше не
встречалось. С другой стороны, он твердо уверен, что среди диких
кошек нет ни одной черной породы. С третьей стороны, ему не
известен ни единый случай влияния каракала на предопределения
судьбы. С четвертой стороны, имеющиеся факты никак не позволяют
предположить, что по дороге в штаб нам встретилась черная
пантера. С пятой стороны...
Потеряв терпение, ч перебил его:
-- А вывод?
-- Нечто родственное крысам. Я согласен с теми фильмами.
-- Благодарю, -- кивнул я. -- Мог бы и покороче.
-- Не мое это, со злом бороться, -- кротко заметил Ерофей. -- Я
лучше умею добро делать.
Я задумался.
-- Может это просто морок был? Видение?
-- Может, но скорее всего нет.
Я скривился.
-- Дело запутывается. Как бороться с нечистью -- ума не приложу.
Кто создает наваждения? Крысы? Вздор. Никогда не поверю. Эти
злобные твари способны только гадить. Где их хозяин? И еще
тысяча и один вопрос.
-- Во всяком случае мне показалось, что связей с магическими
измерениями это морок не имеет. Проецирование не происходило.
-- Час от часу не легче. Ну, а ты чем порадуешь? -- обратился я
к Зибелле.
У Зибеллы тоже появились кое-какие новости. Он успел обшарить
бурьяны вдоль взлетной полосы, осмотрел все соседние кустики,
сбегал к пруду, влез на крышу и обозрел степь. Вблизи базы не
водилась никакая живность -- ни тушканчиков, ни сусликов, ни
дроф -- решительно никого из обычных степных обитателей. Зато в
изобилии обнаружились следы.
-- Кошачьи? -- со слабой надеждой спросил я.
Если бы кошачьи, то это было бы полбеды. Все следы принадлежали
крысам.
У меня засосало под ложечкой. Крысы, да еще в количествах,
превышающих все биологически обоснованные нормы.
-- То есть мы столкнулись с нашествием?
Зибелла не мог полностью исключить такую возможность, но ему
бросились в глаза признаки не свойственной крысам
организованности.
-- Только крысиной армии нам не хватало, -- буркнул я.
Зибелла тоже считал, что больше всего это похоже на тщательно
организованную и направляемую диверсию. Норы выкопаны вдоль
полосы через идеально равныу промежутки. Вполне можно
предположить наличие разветвленной сети подземных ходов,
существование залов с разнообразной аппаратурой. Крысы соорудили
отлично оборудованную позицию.
-- Теперь нам следует дождаться перестрелки с ними, -- грустно
пошутил Ерофей. -- Что за пакостное зверье.
Это было маловероятно, но Зибелла не мог исключить возможность
наличия в подземных капонирах огнестрельного оружия. Такая
опасность существовала.
Собранные сведения меня не обрадовали. Я знаком с крысами,
приходилось пару раз схватиться. Беси лукавые, продавшись черным
силам, охотно использовали их в качестве подручных. Зверь, для
этого приспособленный почти идеально. Я предпочел бы схватиться
со стаей тигров, если только тигры бегают стаями, чем с ордой
этих хитрых, злобных, коварных тварей.
Какое-то время мы сидели и горестно молчали, размышляя... Каждый
о своем, как потом выяснилось.
-- Утро вечера мудрее, -- резонно заметил Ерофей. -- Давайте
спать.
И мы согласились.
Но у Зибеллы имелись свои собственные планы. Ему, настоящему
горностаю, почти соболю, было стыдно пасовать перед какими-то
грызунами, самой природой предназначенными куньим в пищу. И
горностай, очертя голову, ринулся в бой...
Как только мы с Ерофеем заснули, Зибелла, воровато озираясь,
выскочил в окно офицерского общежития. Душная южная ночь обычно
полна звуков, а здесь даже цикады не звенели. Доносилось только
попискивание и поскребывание -- визитная карточка
"мышов", как презрительно окрестил их Зибелла.
