скопище, запятнавшее горизонт. С террасы Аксель мог ясно видеть
растянувшиеся ковыляющие шеренги, втягивающиесяв пустое пространство по
направлению к последЅнему гребню. Временами до него долетал звук голосов,
гневные выкрики и щелканье бичей. Деревянные повозки переваливались с боку
на бок на своих вихляющих колесах, возницы с трудом управЅляли их движением.
Насколько понимал Аксель, никто в толпе не сознавал направления всеобщеЅго
движения. Просто каждый слепо тащился впеЅред, ориентируясь на пятки впереди
идущего; этот совокупный компас был единственным, что объединяЅло весь этот
сброд.
Хоть это было и бессмысленно, но Аксель наЅдеялся, что главные силы,
находящиеся далеко за горизонтом, может быть, обойдут виллу стороной, и что
если протянуть время, то постепенно все полЅчища сменят направление
движения, обогнут виллу и схлынут с равнины, как отступающий прилив.
В последний вечер, когда он сорвал цветок времени, сброд из передних
шеренг уже карабкался на третий гребень. Поджидая каунтессу, Аксельглядел на
оставшиеся два цветка - два небольших бутона, которые подарят им на
следующий вечернесколько минут. Стеклянные стволы мертвых цветов выглядели
по-прежнему крепко, но сад уже потерял свое цветение.
Все следующее утро Аксель провел в библиотеЅке, запечатывая самые
ценные манускрипты в застекленные шкафы, стоящие между галереями.
К вечеру, когда солнце садилось за домом, оба были усталые и в пыли. За
весь день они не сказали друг другу ни слова. Лишь когда жена направилась к
музыкальной комнате, Аксель остановил ее.
"Сегодня вечером мы сорвем цветы вместе, дороЅгая,-- сказал он ровным
голосом,-- по одному накаждого".
Он бросил короткий, но внимательный взгляд настену. Они уже могли
слышать не далее чем в поЅлумиле от себя грозный, угрюмый рев оборванной
армии, звон и щелканье бичей: кольцо вокруг виллы сжималось.
Аксель быстро сорвал свой цветок -- бутончик, похожий на мелкий сапфир.
Как только он мягко замерцал, шум, долетавший извне, мгновенно затих, затем
снова начал набирать силу.
Стараясь не замечать его, Аксель разглядывал виллу, взор его
остановился на шести колоннах порЅтика, скользнул по лужайке. Аксель
пристально смотрел на серебряную чашу озера, отражающую последний свет
уходящего дня, на пробегающие меж высоких стволов тени. Он медлил отвести
взглядот моста, на котором так много лет проводили они с женой прекрасные
летние вечера...
"А к с е л ь!"
Рев приблизившейся к стене орды сотрясал воздух. Тысячи голосов
завывали на расстоянии каких-либо двадцати-тридцати ярдов. Через стену
перелетел камень и упал между цветов времени, сломав несколько хрупких
стеблей. Каунтесса бежала кАкселю, а вся стена уже трещала под мощными
ударами. Тяжелая плита, вращаясь и своем рассекая воздух, пронеслась над их
головамии высадила одно из окон в музыкальной частидома.
"Аксель!" Он обнял ее и поправил сбившийся шелЅковый галстук. "Быстро,
дорогая моя! Последнийцветок!"
Они спустились по ступеням и прошли в сад. Сжимая стебель тонкими
пальцами, она аккуратно сорвала цветок и держала его, сложив ладони
чашечкои.
На секунду рев слегка утих, и Аксель собрался с мыслями. В живом свете
искрящегося цветкаон видел белые испуганные глаза жены. "Держи его, пока
можешь, дорогая моя, пока не погаснет последЅняя искорка".
Они стояли, вернувшись на террасу, и каунтесса сжимала в ладони
умирающий бриллиант, и сумерки смыкались вокруг них, а рев голосов вовне
нараЅстал и нарастал. Разъяренный сброд крушил уже тяжелые железные ворота,
и вся вилла сотрясалась от ударов.
Когда последний отблеск света умчался прочь, каунЅтесса подняла ладони
вверх, как бы вьпуская невидимую птицу, затем, в последнем приступе отваги,
подала руку мужу и улыбнулась ему улыбкой, яркой, как только что исчезнувший
цветок.
"О, Аксель!" воскликнула она.
Словно тень хищиой птицы, на них упала тьма. С хриплой руганью первые
ряды разъяренной толЅпы достигли низких, не выше колена, остатков стены,
окружавших разрушенное поместье. Они перетащили через них свои повозки и
поволокли дальЅше вдоль колеи, которая когда-то была богатоукрашенной
подъездной аллеей для экипажей. Руины обширной виллы захлестывал
нескончаемый людской прилив. На дне высохшего озера гнили стволы деревьев и
ржавел старый мост. Буйно разросшиеся сорняки скрыли декоративные дорожки и
резные каменные плиты.
Большая часть террасы была разрушена, и главный поток оборванного
сброда тек, срезая угол, прямо чеЅрез газоны, мимо опустошенной виллы, но
двое-трое самых любопытных карабкались поверху и исследовали внутренности
пустого остова. Все двери были сорваны с петель, а полы сгнили и
проваЅлились. Из музыкальной комнаты давным-давно выЅтащили и порубили на
дрова клавикорды, но в пыли валялось еще несколько клавишей. Все книги в
библиотеке были сброшены с полок, холсты разорваны, а пол замусорен
остатками поЅзолоченных рам.
Когда основная масса несметной орды достигла дома, то она хлынула через
остатки стен уже повсему периметру. Теснясь в толчее и давке, сбивая друг
друга с ног, сталкивая друг другав высохшее озеро, люди роились на террасе,
поток тел продавливался сквозь дом, в направлении открытой двери северной
стороны. Только одинЅ единственый участок противостоял бесконечной волЅне.
Чуть пониже террасы, между рухнувшими балконами и разрушенной стеной,
небольшой клочок земли занимали густые заросли крепкого терновника, кусты
которого достигали в высоту шести футов. Листва и колючки образовывали
сплошную непроЅницаемую и непреодолимую стену, и люди старались держаться от
нее подальше, боязливо косясь на вплетенные в колючие ветви цветы
белладонны. Большинство из них было слишком занято выЅсматриванием, куда бы
поставить ногу при следующем шаге среди вывороченных каменных плит. Они не
вглядывались в гущу зарослей терновника, где боко бок стояли две каменные
статуи и смотрели из своего укрытия куда-то вдаль. Большая из фигур
представляла изваяние бородатого мужчины в сюртуке с высоким воротником и с
тростью вруке. Рядом с ним стояла женщина в длинном, дорогом платье. Ее
тонкое, нежное лицо не троЅнули ни ветер, ни дождь. В левой руке она
дерЅжала одинокую розу, лепестки которой были так тщательно и тонко
вырезаны, что казались прозрачЅными.
В миг, когда солнце сгинуло за домом, последний луч скользнул по
разбитым вдребезги карнизами на секунду осветил розу, отразился от
лепестЅков, бросил блики на статуи, высвечивая серый камень, так что
какое-то неуловимое мгновениеего нельзя было отличить от живой плоти тех,
кто послужил для статуй прототипом.
[x] Палладин -- защита, опора, оплот, щит
