наверх), дующиеся светловолосые поляки с карими глазами животных, арабские и
испанские уличные мальчишки, австрийские мальчики, розовые и нежные, с легкой
тенью светлых волос на лобке, скалящиеся немецкие юноши с ярко-голубыми глазами
вопят "Хайль Гитлер!", когда под ними проваливается крышка люка. Соллубис срет и
хнычет.
Г-н Богато-Вульгарный жует свою гавану, похотливый и мерзкий, раскинулся на
флоридском пляже в окружении жеманных блондинчиков-плашкетов.
"У этого гражданина есть Латах, которого он импортировал из Индо-Китая. И вот
прикидывает он повесить этого Латаха и отправить своим друзьям телевизионную
короткометражку на Рождество. Цепляет он, значит, две веревки - одна как бы на
растяжку, а другая - самое то, что надо. Латах же этот поднимается в состоянии
кровной вражды, надевает свой костюм Деда Мороза и делает все с точностью до
наоборот. Наступает рассвет. Гражданин нацепляет одну веревку, а Латах, как это
у Латахов обычно бывает, нацепляет другую. Когда дверцы люка опускаются,
гражданин виснет взаправду, а Латах стоит с карнавальной резинкой. Ну, и
понятно, имитирует каждое подергивание и каждый спазм. Кончает три раза.
"Этому продувному Латаху палец в рот не клади. Я взял его на один из своих
заводов экспедитором."
Ацтекские жрецы сдирают облачение из синих перьев с Нагого Юнца. Они перегибают
его назад над известняковым алтарем, прилаживают ему на голову хрустальный
череп, закрепляя два полушария, переднее и заднее, хрстальными винтами. На череп
обрушивается водопад, переламывая мальчику шею. Он извергает семя в радуге на
фоне восходящего солнца.
Резкий белковый запах семени заполняет воздух. Гости ощупывают руками
подергивающихся мальчиков, сосут им хуи, виснут у них на спинах, будто вампиры.
Нагие лейб-гвардейцы вносят искусственные легкие, наполненные парализованными
юношами.
Слепые мальчики на ощупь выбираются из громадных пирогов, разложившиеся
шизофреники выскакивают из резиновой пизды, мальчики с кошмарными кожными
болезнями восстают из черного пруда (студенистая рыба покусывает желтые какашки
на поверхности).
Мужчина в белдом галстуке и парадной рубашке, нагой от пояса и ниже, если не
считать черных пажей, беседует с Пчеломаткой в элегантных тонах (Пчеломатки -
старухи, окружающие себя педиками, чтобы образовать "рой". Это зловещая
мексиканская практика.)
"Но где же скульптурная группа?" Он разговаривает одной стороной лица, другая же
корчится в Пытке Миллиона Зеркал. Он дико дрочит. Пчеломатка продолжает беседу,
не замечая ничего.
Кушетки, стулья, весь пол начинают дрожать, сотрясая гостей до такой степени,
что они превращаются в размытых серых призраков, визжащих в охуелой агонии.
Два паренька отбивают под железнодорожным мостом. Поезд сотрясает их тела
насквозь, спускает их, растворяется с дальним гудком. Квакают лягушки. Пареньки
смывают сперму с тощих смуглых животов.
Купе поезда: два обдолбанных юных торчка по пути в Лексингтон сдирают с себя
штаны в конвульсиях похоти. Один из них намыливает себе хуй и пропихивает его в
жопу другому, как штопор. "Бооооооооооооооже!" Оба извергают семя, вставая
одновременно. Они отодвигаются друг от друга и натягивают штаны.
"Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованское масло."
"Геморрой матери-старушки вопит, аж кровью обливается, по Черному Говну.... Док,
предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пиявки, что так и кишат
мерзопакостно.... Деактивируй этот добок, мамаша, меня от тебя уже тошнит"
"Давай заглянем туда и разведем его на рецепт."
Поезд рвет себе дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую ночь.
Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц, ритм
совокупления вселенной течет по комнате, виликий синий прилив жизни.
Вибрирующий, беззвучный гул лесной глуши - внезапная тишь городов, когда торчок
выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожидании чуда. Даже Владелец
Льготного Билета прозванивает засоренные линии холестерола в поисках контакта.
Хассан визжит: "Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!"
А.Дж. смотрит на него, лицо отстраненное, как известняк: "Себе в жопу засунь,
чурка разжиженная."
Врывается орда обуянных похотью американских баб. Сочащиеся пизды, с ферм и
пижонских ранчо, с фабрик, из борделей, из сельских клубов, особняков и
пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают с себя одежду для
верховой езды, лыжные костюмы, вечерние платья, ливайсы, домашние халаты,
бумазейные платьица, брючки. купальники и кимоно. Они вопят, подвизгивают и
воют, прыгают на гостей, как бешеные суки в течке. Они рвут ногтями
мальчиков-висельников, вопя: "Ты, пидар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби
меня!" Гости с воплями разбегаются, уворачиваясь от висящих мальчиков,
опрокидывают искусственные легкие.
А.Дж.: "Позовите моих Швейцеров, черт побери! Охраните меня от этих лисиц!"
Г-н Хислоп, секретарь А.Дж., отрывает взгляд от своих комиксов: "Швейцеры уже
разжижились".
(Разжижение включает в себя расщепление белка и низведение к жидкости, которая
впитывается в чье-то другое протоплазменное существо. Хассан, сам видный
разжижитель, в данном случае, вероятно, оказывается в выигрыше.)
А.Дж.: "Сачки хуесосные! Куда мужику без Швейцеров? Нас приперли к стене,
джентльмены. Сами наши хуи поставлены на кон. Товсь отразить абордаж, г-н
Хислоп, и раздайте холодное оружие людям."
А.Дж. выхватывает абордажную саблю и принимается сечь головы Американским
Девчонкам. Он похотливо распевает:
Пятнадцать живых на сундук мертвеца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Пей, дьявол всч доведет до конца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Г-н Хислоп, скучающий и безропотный: "Ох, Хоссподи! Снова он за старое!" Он вяло
размахивает Веселым Роджером.
А.Дж., окруженный и сражающийся против огромного численного превосходства,
откидывает голову и орет в мегафон. Сразу же следом тысяча эскимосов в течке
хлещет внутрь, хрюкая и повизгивая, хари распухшие, глаза красны и пылают, губы
лиловы, накидываются на американских женщин.
(У эскимосов сезон течки начинается, когда племена кратким Летом собираются
вместе, чтобы потешить себя оргиями. Лица их распухают, а губы лиловеют.)
Штатный Штемп с сигарой в два фута длиной просовывает голову сквозь стену: "У
вас тут что, бродячий зверинец?"
Хассан заламывает руки: "Бардак! Грязный бардак! Клянусь Аллахом, я никогда не
видел ничего настолько мерзкого!"
Он бросается на А.Дж., сидящего на рундуке, на плече - попугай, на глазу -
повязка, пьет ром из кружки. Он озирает горизонт в большой медный телескоп.
Хассан: "Ах ты дешевая фактуалистская сука! Вали, чтоб и тени твоей больше не
падало на мою шумную комнату!"
СТУДГОРОДОК УНИВЕРСИТЕТА ИНТЕРЗОНЫ
Ослы, верблюды, ламы, рикши, повозки с товаром, толкаемые изо всех сил
мальчишками, глаза выпучены, словно языки удавленников - пульсируют красным от
животной ярости. Стада баранов, козлов, длиннорогатого скота проходят между
студентами и кафедрой лектора. Студенты сидят везде на ржавых парковых
скамейках, известняковых блоках, парашах, ящиках из-под стеклотары, нефтяных
бочках, пнях, пыльных кожаных подушечках, заплесневелых спортивных матах. одеты
они в ливайсы - джеллабы.... рейтузы и дублет - глушат самогон трехлитровыми
банками, кофе из жестянок, смолят ганжу (марихуану) косяками, забитыми из
оберточной бумаги и лотерейных билетов... шмаляются мусором с помощью английских
булавок и пипеток, изучают беговые формы, комиксы, кодексы майя....
Профессор прибывает на велосипеде, волоча связку бычьих голов. Он влезает на
кафедру, хватаясь за поясницу (подъемный кран раскачивает у него над головой
мычащую корову).
ПРОФ: "Прошлой ночью был выебан Султановым Войском. Спину растянул на службе
своей постоянной королеве.... Не могу выселить эту старую манду. Нужно, чтобы
лицензированный электрик мозга разъединил ей синопсис за синопсисом, а
хирург-пристав выставил ее кишки на тротуар. Когда Ма нагрянет к какому-нибудь
мальчонке со всеми пожитками, тот, себя не помня, начинает избавляться от такой
Завидной Постоялицы...."
Он бросает взгляд на бычьи головы, мыча песенки 1920-х годов. "Охватил меня,
мальчики, приступ ностальгии, и хочу его выместить, хочешь-грохочешь....
мальчики гуляют по балаганному Прешпекту, жуя розовую сахарную вату... пихают
друг друга под ребра, подглядывая за стриптизом в окошечко... сдрачивают в
Чертовом Колесе, швыряясь спермой в красную и дымную луну, встающую над
литейными цехами за рекой. Нигра болтается на трехгранном тополе перед Старым
Зданием Суда... похныкивающие тетки ловят его сперму вагинальными зубами....
(Муж смотрит на маленького мутанта с узкими глазами, цвета вылинявшей серой
фланелевой рубахи.... "Док, я подозреваю, что он - Нигра."
Врач пожимает плечами: "Это Старая Армейская Игра, сынок. Горошина под
гильзой.... Вроде видишь - вроде нет....")
"А Док Паркер в подсобке своей аптеки ширяется лошажьим героином по три грана на
шпиг - "Тонизирует," бормочет он. "И Вечная Весна."
""Ручонки" Бенсон Городской Извращенец принял кверенсию в школьном сортире
(Кверенсия - термин корриды.... Бык найдет место на арене, которое ему
понравится, и останется там, а тореадор вынужден входить туда и встречать быка
на его, бычьих условиях, или же выманивать его оттуда - либо одно, либо другое).
Шериф П.К. "Плоский" Ларсен грит "Нам как-то придется выманивать его из этой
кверенсии."... А Старая Ма Лотти уже десять лет как спит с дочкой-покойницей,
подлеченной дома к тому же, просыпается, дрожа, на рассвете Восточного Техаса...
стервятники вылетели по-над черной болотной водой и пнями кипарисов....
"А теперь, джентльмены - я полагаю, среди присутствующих нет трансвеститов - хи
хи - и все вы являетесь джентльменами по уложению Конгресса, причем остается
только установить мужского ли вы пола особи, определенно никаких Переходников ни
в каком направлении допущено не будет в этот достойный зал. Джентльмены,
предъявите холодное оружие. Итак, всех вас кратко проинформировали о важности
хранения своего оружия хорошо смазанным и готовым к любого рода действиям на
флангах или же в арьергарде."
СТУДЕНТЫ: "Слушайте! Слушайте!" Они устало расстегивают свои ширинки. Один из
них выставляет напоказ громадную эрекцию.
ПРОФ: "А теперь, джентльмены, о чем это я? Ох да, Ма Лотти... Она просыпается,
дрожа в нежной розовой заре, розовой, будто свечки на именинном тортике
маленькой девочки, розовой, словно сахарная вата, розовой, как раковина морская,
розовой, как хуй, пульсирующий в красном ебаном свете.... Ма Лотти...
харрумпф... если эту велеречивость не прекратить, она поддастся немощам старости
и сойдет к своей дочери в формальдегид.
"Поэма о Старом Мореходе Кольриджа-поэта... Мне следует обратить ваше внимание
на символизм самого Старого Морехода."
СТУДЕНТЫ: "Самого, чувак грит."
"Следовательно, обратить внимание на его собственную неаппетитную личность."
"Это не очень мило с твоей стороны было, Педель."
Сотня малолетних преступников... выкидные ножи, щелкая клыками, надвигаются на
него.
ПРОФ: "О, силы земные!" Он отчаянно пытается замаскироваться под старуху в
высоких черных ботинках и с зонтиком.... "Если б не моя подагра, не очень
правильно могу сгибаться, я б отвлек их, предложив свою Сахарную Попку, как это
делают бабуины.... Если на более слабого бабуина нападает более сильный, то
более слабый бабуин либо (а) представляет свою хрумкую попочку, я полагаю,
именно это слово подходит, джентльмены, хе хе для пассивного совокупления, либо
(б) если он бабуин иного типа, более экстроверт и лучше приспособлен, то он
поведет атаку на еще более слабого бабуина, если сможет такового найти."
Обветшалая Шансонетка в тряпье 1920-х годов, как будто она спала в нем с тех
самых пор, как колыхалась по унылой чикагской улице в свете неона.... мертвый
груз Дорогих Дохлых Дней висит в воздухе как призрак, по которому землица
плачет. Шансонетка: (тенор консервированного жара). "Найдите слабейшего
