Александр Беляев
Над бездной
I. ТАИНСТВЕННАЯ ДАЧА
Во время своих прогулок в окрестностях Симеиза я обратил внимание
на одинокую дачу, стоявшую на крутом склоне горы. К этой даче не было
проведено даже дороги. Кругом она была обнесена высоким забором, с
единственной низкой калиткой, которая всегда была плотно прикрыта. И
ни куста зелени, ни дерева не виднелось над забором. Кругом дачи-голые
уступы желтоватых скал; меж ними кое-где росли чахлые можжевельники и
низкорослые, кривые горные сосны.
"Что за фантазия пришла кому-то в голову поселиться на этом диком,
голом утесе? Да и живет ли там кто-нибудь?" - думал я, бродя вокруг
дачи.
Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь выходил оттуда.
Любопытство мое было так велико, что я, признаюсь, пытался заглянуть
на двор таинственного жилища, взобравшись на вышележащие скалы. Но
дача была так расположена, что, откуда бы я ни заходил, я мог видеть
только небольшой угол двора. Он был так же пуст и невозделан, как и
окружающая местность. Однако после нескольких дней наблюдений мне
удалось заметить, что по двору прошла какая-то пожилая женщина в
черном. Это еще больше заинтересовало меня.
- Если там живут люди, то должны же они поддерживать хоть
какую-нибудь связь с внешним миром, ну, хотя бы ходить на базар за
продуктами!
Я стал наводить справки среди своих знакомых, и, наконец, мне
удалось удовлетворить мое любопытство. Правда, никто не знал
достоверно об обитателях дачи, но один знакомый сообщил мне, что, по
слухам, там живет профессор Вагнер.
Профессор Вагнер!
Этого было достаточно, чтобы совершенно приковать мое внимание к
даче. Мне во что бы то ни стало захотелось увидеть необычайного
человека, наделавшего столько шума своими изобретениями. Но как?.. Я
буквально стал шпионить за дачей. Я чувствовал, что это было нехорошо,
и все-таки продолжал свои наблюдения, целыми часами в разное время дня
и даже ночи просиживая за можжевеловым кустом, недалеко от дачи.
Говорят, если человек неотступно преследует одну цель, то рано или
поздно он достигнет ее.
Как-то рано утром, когда только что рассвело, я вдруг услышал, что
заветная дверь в высоком заборе скрипнула. Я весь насторожился, сжался
и затаив дыхание стал следить, что будет дальше.
Дверь открылась. Высокий человек, с румяным лицом, русой бородой и
нависшими усами вышел и внимательно осмотрелся вокруг. Конечно, это
он, профессор Вагнер!
Убедившись, что вокруг никого нет, он стал медленно подниматься
вверх, дошел до небольшой горной площадки и начал заниматься там
какими-то совершенно непонятными для меня упражнениями. На площадке
были разбросаны камни различной величины. Вагнер подходил к ним и
делал попытки поднять их, затем, осторожно ступая, переходил на новое
место и опять брался за камни. Но все они были так велики и тяжелы,
что даже профессиональный атлет едва ли смог бы сдвинуть их с места.
"Что за странная забава!"-подумал я. И вдруг я был так поражен,
что не мог сдержать невольное восклицание. Произошло что-то
невероятное: профессор Вагнер подошел к огромному обломку скалы,
величиною более человеческого роста, взял за выступавший острый край и
поднял обломок с такой легкостью, как если бы это был кусок картона.
Вытянув руку, он начал описывать дуги этим обломком скалы.
Я не знал, что подумать. Или Вагнер обладал сверхъестественной
силой... но тогда почему он не мог поднять небольшие сравнительно
камни, или... Я не успел додумать свою мысль, как новый фокус Вагнера
еще больше поразил меня.
Вагнер бросил глыбу вверх, как маленький камешек, и она полетела,
поднявшись на высоту двух десятков метров. С волнением ожидал я, как
грохнет эта глыба на землю. Но обломок падал обратно довольно
медленно. Я насчитал десять секунд, прежде чем глыба опустилась вниз.
И, когда она была над землей на высоте человеческого роста, Вагнер
подставил руку, поймал и удержал глыбу, причем рука его даже не
дрогнула.
- Хо-хо-хо! - весело баском рассмеялся Вагнер и далеко отшвырнул
от себя глыбу. Она, пролетев некоторое время параллельно земле, вдруг
круто изменила линию полета на отвесную, быстро упала и со страшным
грохотом разлетелась в куски.
- Хо-хо-хо! - опять рассмеялся Вагнер и сделал необычайный прыжок.
Поднявшись метра на четыре, он пролетел вдоль площадки в мою сторону.
Он, очевидно, не рассчитал прыжка, так как с ним случилась такая же
история, что и с глыбой: неожиданно он стал быстро падать. И если бы
не откос, куда он упал, Вагнер, вероятно, расшибся бы насмерть. Он
упал неподалеку от меня, по другую сторону можжевелового куста,
застонал и выбранился, ухватившись за колено. Погладив ушибленное
место, он сделал попытку встать и вновь застонал.
После некоторого колебания я решил обнаружить свое присутствие и
подать ему помощь.
- Вы очень расшиблись? Не помочь ли вам? - спросил я, выходя из
куста.
По-видимому, мое появление не удивило профессора. По крайней мере
он ничем не проявил его.
- Нет, благодарю вас, - спокойно ответил он, - я сам пойду. - И он
сделал новую попытку встать. Лицо его исказилось от боли. Он даже
откинулся назад. Нога в колене быстро пухла. Было очевидно, что без
посторонней помощи ему не обойтись.
И я стал действовать решительно.
- Идемте, пока боль не обессилила вас еще больше, - сказал я и
поднял его. Он повиновался. При каждом движении больная нога причиняла
ему страдание. Мы медленно поднимались по крутому склону. Я почти нес
Вагнера на себе и сам изнемогал под тяжестью его довольно грузного
тела. Но вместе с тем я был чрезвычайно доволен, что таким образом
получил возможность не только увидать, но и познакомиться с
профессором Вагнером, побывать в его жилище. Впрочем, может быть,
дойдя до калитки, он поблагодарит меня и не впустит к себе? Эта мысль
беспокоила меня, когда мы подходили к высокому забору его дачи. Но он
ничего не сказал, и мы переступили заветную черту, - да едва ли он мог
что-либо сказать. Ему было совсем плохо. От боли и сотрясения он почти
потерял сознание. Я тоже валился от усталости. И все же, прежде чем
ввести его в дом, я успел бросить через плечо пытливый взгляд на двор.
Двор был довольно обширный. Посреди стоял какой-то прибор, похожий
на аппарат Морена. В глубине двора, в земле, виднелось какое-то
большое, застланное толстым стеклом, круглое отверстие. Вокруг этого
отверстия, от него к дому и еще в нескольких направлениях из земли
выступали металлические дуги, находившиеся друг от друга на расстоянии
полуметра.
Больше я ничего не успел рассмотреть. Навстречу нам из дома вышла
испуганная пожилая женщина в черном-его экономка, как потом узнал я.
Мы уложили профессора Вагнера в кровать.
II. ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ
Вагнеру было совсем худо. Он тяжело дышал, закрыв глаза, бредил.
"Неужели от сотрясения может погибнуть эта гениальная машина-мозг
профессора Вагнера?" - думал я с беспокойством.
Больной бредил математическими формулами и от времени до времени
стонал. Растерявшаяся экономка стояла беспомощно и только повторяла:
- Что ж теперь будет? Батюшки, что ж теперь будет?.. Мне пришлось
подать профессору первую помощь и ухаживать за больным.
Только на второй день к утру Вагнер пришел в себя. Он открыл глаза
и смотрел на меня вполне сознательно.
- Благодарю вас... - слабо проговорил он. Я дал ему пить, и он,
кивнув мне головой, попросил оставить его. Утомленный треволнениями
вчерашнего дня и бессонной ночью, я, наконец, решил оставить больного
одного и вышел на двор подышать свежим, утренним воздухом. Неизвестный
аппарат, стоявший посреди двора, вновь привлек мое внимание. Я подошел
к нему и протянул руку.
- Не ходите! Стойте! - услышал я за собой приглушенный, испуганный
голос экономки. И в тот же миг я почувствовал, что моя рука вдруг
стала необычайно тяжелая, как будто к ней привесили огромную гирю,
которая рванула меня вниз с такою силой, что я упал на землю.
Невидимая гиря придавила кисть моей руки. С большим усилием я отвел
руку назад. Она болела и была красна. Около меня стояла экономка и
сокрушенно качала головой.
- И как это вы... Разве можно?.. Вы лучше не ходите по двору, а то
вас и совсем сплющит!
Ничего не понимая, я вернулся в дом и положил на больную руку
компресс.
Когда профессор вновь проснулся, он выглядел уже совсем бодрым.
Очевидно, у этого человека был необычайно здоровый организм.
- Что это? - спросил он, указывая на мою руку. Я объяснил ему.
- Вы подвергались большой опасности, - сказал он.
Мне очень хотелось скорее услышать от Вагнера разъяснение всего
необычайного, что мне пришлось пережить, но я удержался от вопросов,
не желая беспокоить больного.
Вечером в тот же день Вагнер, попросив передвинуть его кровать к
окну, сам начал говорить о том, что так занимало меня.
- Наука изучает проявления сил природы, - начал он без
предисловия, - устанавливает научные законы, но очень мало знает
сущность этих сил. Мы говорим: "электричество, сила тяжести". Мы
изучаем их свойства, используем для своих целей. Но конечные тайны
своей природы они открывают нам очень неохотно. И потому мы используем
их далеко не в полной мере. Электричество в этом отношении оказалось
более податливым. Мы поработили эту силу, овладев ею, заставили
работать на себя. Мы ее перегоняем с места на место, копим в запас,
расходуем по мере надобности. Но сила тяжести - это поистине самая
неподатливая сила. С ней мы должны ладить, больше приспособляться к
ней, чем приспособлять ее к своим нуждам. Если бы мы могли изменять
силу тяжести, управлять ею по своему желанию, аккумулировать, как
электричество, то какое могущественное орудие мы получили бы! Овладеть
этой непокорной силой было давнишним моим желанием.
- И вы овладели ею! - воскликнул я, начиная понимать все
происшедшее.
- Да, я овладел ею. Я нашел средство регулировать силу тяжести по
своему желанию. Вы видали мой первый успех... Ох... успехи иногда
дорого стоят!.. - вздохнул Вагнер, потирая ушибленное колено. - В виде
опыта, я уменьшил силу тяжести на небольшом участке около дома. И вы
видели, с какой легкостью я поднял глыбу. Это сделано за счет
увеличения силы тяжести на небольшом пространстве моего двора... Вы
едва не поплатились жизнью за свое любопытство, приблизившись к моему
"заколдованному кругу".
- Да вот, посмотрите, - продолжал он, указывая рукой в окно. - По
направлению к даче летит стая птиц. Может быть, хоть одна из них
пролетит над зоной усиленного притяжения...
Он замолчал, и я с волнением наблюдал за приближающимися
птицами... Вот они летят над самым двором... И вдруг одна из них
камнем упала на землю и даже не разбилась, а прямо превратилась в
пятно, которое покрыло землю слоем, вероятно, не толще папиросной
бумаги.
- Видали?
Я содрогнулся, представив себе, что и меня могла бы постигнуть
такая же судьба.
- Да, - угадал он мою мысль, - вы были бы раздавлены тяжестью
собственной головы и превратились бы в лепешку. - И, опять
усмехнувшись, он продолжал: - Фима, моя экономка, говорит, что я
изобрел прекрасное средство сохранять продукты от бродячих кошек.
"Совсем их не губите, - говорит она, - а чтоб лапы прилипли: другой
раз не явятся!" Да... - сказал он после паузы, - есть кошки, еще более
шкодливые и опасные-двуногие, вооруженные не когтями и зубами, а
пушками и пулеметами.
Представьте себе, каким оградительным средством будет покоренная
