На шоссе, под горой,
Лихо поддал газу.
Не асфальт под тобой,
Не в резине шины,
Это тройкой ночной,
Стала вдруг машина.
Темь да глушь, палый лист,
Узкая дорога...
Полуночный жуткий свист
У лесного лога...
Эх ма, нам бы так,
Гикаем да свищем,
Вынимаем за пятак
Нож из голенища...
Все примолкли, чуть дыша,
Сердцем с песней слиты...
В каждом русская душа,
Все в душе - бандиты.
Кружит метель, и бьется снег
В замерзшее окно;
Секунды свой считают бег
И в комнате темно.
Но я зажгу сегодня свет
И приоткрою дверь -
Пусть те, которых больше нет,
Войдут ко мне теперь.
И вспомним мы свою весну
И юности полет,
И как бывало в старину
Мы встретим Новый Год.
И первый выпьем мы бокал
За тихий отчий дом,
За тень родных лесов и скал,
За ели под окном,
За звон волны, и на волне
Блеск лунного луча,
За книгу с песней о стране,
Где нету палача.
За старый дом, за милый дом,
Что грел когда-то нас,
Мы все к нему мечтой придем
В свой самый тяжкий час.
И добрым словом вспомним тех,
Кем жив был Нтот дом;
За смелый взгляд, за дерзкий смех
Нальем бокал вином!
За знамя старое отцов
С тобой мы выпьем, друг,
Упавшее среди снегов
Из ослабевших рук.
Ты помнишь, друг, ты помнишь, брат,
Людей, которых нет?
Как прям был их правдивый взгляд,
Какой в нем ясный свет!
Ну, так пускай скользнет слеза
В последний мой бокал#
Я пью за ясные глаза
Того, кто честно пал,
За одинокие глаза,
Глядевшие во тьме,
За непокорные глаза,
Угасшие в тюрьме,
За то, чтоб не смолкало "нет"
Мятежных Нтих глаз!
За то, чтоб их бессмертный свет
Над миром не угас!
...Когда-нибудь - пройдет метель,
Настанет тишина,
И в чью-то детскую постель
Свой бросит луч луна;
И кто-то, может быть, во сне,
Под серебром луча,
Припомнит песню о стране,
Где нету палача.
Ну, а пока пусть снег летит,
Наш заметая след.
Нам в жизни не было пути,
Нас больше в мире нет.
Тишина.
Неподвижны паутинки.
Вечер тих и золотист.
С бледнорозовой осинки
Чуть шурша, спадает лист.
Отгремели летом грозы,
Отзвенели соловьи.
Пожелтевшие березы
Клонят головы свои.
День прошедший, день короткий,
Догорай, тебя не жаль.
Смотрит с неба взором кротким
Звезд бессмертная печаль.
Песенка о березе.
Вдалеке от ровных молодых аллей,
Посреди огромных вспаханных полей,
Где равнин широких не оглянешь край,
Выросла березка как-то невзначай.
Выросла без плана, прямо на пути,
На тропе, которой все спешат пройти,
Загляделась кротко на широкий свет,
Никакой заботы у березки нет.
Тянется все выше от весны к весне,
Заструились листья в синей вышине.
Так она легко по ветру шелестит,
Каждый, кто проходит, кверху поглядит,
Каждый, кто проходит, шаг замедлит вдруг,
Словно поровнялся с ним любимый друг,
Словно он улыбку встретил на пути,
От которой дальше веселей идти.
Белая береза в зелени полей,
Маленькая радость занятых людей,
Маленькая радость каждому нужна -
Не руби березу, пусть растет она!
Яблоко познания или разговор с чертом.
Он черным пуделем не побежал за мной,
Из-под земли не вырос исполином,
И не склонился тенью неземной -
Он просто в дверь вошел приличным гражданином.
- Позвольте - он сказал - вам нанести визит.
Забыли вы старинного соседа.
Какой же вы поНт, прошу меня простить,
Когда вы с чертом не вели беседы.-
И я сказала: Нет, ошиблись вы, мой друг,
Мне кажется, давно уж мы знакомы.
Войдите, я прошу, разделим наш досуг,
И чувствуйте себя как дома.
Вы Нто знаете, а я не утаю,
Что черт и женщина всегда дружили;
Еще моей прабабушке в раю
Вы фрукты редкие дарили.
Был также и поНт союзом с чертом горд,
Вас чествуя стихами неизменно
С тех пор, когда один хромой английский лорд
В вас отыскал немало качеств ценных.
Его наследника к вам муза привела
На берег Терека изгнанником отчизны,
И вы изломом черного крыла
Тень бросили на дни его короткой жизни.
И хоть смешно отчасти в наши дни
Бред воскрешать прошедшего столетья,
А все мне кажется, что несколько сродни
Мне Нти двое в нашем свете.-
- Ага, - сказал мой гость,-я,право, очень рад
Узнать в вас самомненье Евы.
Я был им восхищен еще века назад-
Вы знаете - под Нтим самым древом.
Подлунные края на-днях я обошел,
Но что-то скучно стало в нашем мире,
Где я поНта даже не нашел,
Способного хотя бы на сатиру.
Святых отшельников давно в помине нет,,
Ничьей уж я молитвы не нарушу,
И каждый рад бы мне продать весь Божий свет,
Не только собственную душу.
Что ж, позабавимся пока игрою слов,
Вам тоже скучно, без сомненья.
Быть может, по традиции веков,
Могу я оказать вам одолженье?-
-Спасибо, - я сказала сатане,-
Я вижу, вы попрежнему любезны:
Хоть кажется, мой друг, что лично мне
Уже и черт не может быть полезным.
Но, между тем, сегодня разговор
Я необычным вам начну упреком:
Вы помните тот день, там, у Эдемских гор,
В саду прекрасном и далеком?
Не в том беда, что за опасный плод
Простились мы с младенчеством беспечным-
Охотно человек блаженство отдает
За гордость знания, конечно,-
Но как же вы,- припомните, мой друг,-
Как не заметили, как вы не доглядели,
Что отнял яблоко у женщины супруг,
И Нто было зла началом в самом деле?
Мы любим создавать, мы племя матерей,
Мы с разрушителем Адамом в вечном споре;
Он выдумал врага и каменный топорик,
А мы зажгли огонь, чтоб согревать детей.
И если б нам достался Нтот плод,
Мы каждое зерно собрали б, сохранили,
И силою труда, терпенья и забот
Мы новый рай давно бы насадили.
Мы примирили бы земные племена,
Творенье каждое своей согрели б лаской,
Мы бросили б свои живые семена
Лететь за Млечный Путь осуществленной сказкой-
Но совершилось зло, взял яблоко Адам,
И перешло оно в наследство к Каинитам,
И много тысяч лет, как то известно вам,
Его от нас держали скрытым.
Вы улыбаетесь? Ну, что же, старый друг,
Конечно, вы - мужчина тоже.
Адам отчасти был созданьем ваших рук,
И вы его с собой желали сделать схожим.
Вы придали ему, в числе своих идей,
И полного все ж не добившись сходства,
Частицу смелости и дерзости своей,
Но вы ему не дали благородства.
Соавтор ваш, бесстрастен как Нфир,
На землю обращал вниманья мало;
И если бы без вас создался Нтот мир,
Ему бы многого не доставало.
Творец статистику вводил в свой обиход,
Легко миллионам находя замену,
А вы, как гуманист, вели отдельный счет,
Одной душе вы знали цену.
Среди рабов вседневного труда,
Средь поколений равнодушных
По всей земле искали вы всегда
Величием отмеченную душу,
Тревожили ее обманчивой мечтой,
Сомненьем, бунтом, отрицаньем,
То обольщали красотой,
То закаляли в испытаньях;
Горька наука, и прием не нов,
И все-таки сознаться надо,
Что стал из фермера мыслителем Иов,
Что Фауст на заре не выпил яда.
Конечно, вы шутили иногда,-
Ведь были мы отчасти дети,
И в те невинные года
Казались злыми шутки Нти:
Философа вы сталкивали в грязь,
Пустынника виденьем соблазняли,
И праведной души мистический Нкстаз
Черт знает чем, внезапно подменили,
Но Нто пустяки - не вредно иногда
Немного щелкнуть самомненье наше,
Чтоб восхожденье нам далось не без труда,
Чтобы осадок выплеснуть из чаши,
Чтоб мысль ленивую толкать из века в век,
Не дать заснуть в мистической постели,
Чтоб чувствовал порою человек,
Как он еще далек от цели.
И мы расли, и в дерзости своей
Мы стали мнить себя полубогами,
Но Боже мой, иль черт возьми скорей,
Что же теперь случилось с нами?
Зачем двадцатый вы забыли век?
В каких пространствах вы носились,
Пока здесь дел таких наделал человек,
Какие дьяволу во сне не снились?
Вы отошли от нас. Вернитесь в наши дни!
Взгляните с высоты на правнуков Адама!
Какой ужасный плод взрастили здесь они
Из зерен яблочка, подаренного вами.
Прошу вас - вот окно - взгляните же сейчас-
(Ведь отовсюду вам видна вся ширь земная)
Вот Фауст ваш сидит, не поднимая глаз,
Распад материи бесстрастно изучая.
Он делом занят, не мечтой,
И помешать ему сам Сатана не сможет -
Он занят формулой такой,
Которой шар земной возможно уничтожить.
А между тем, он тоже человек,
И жизнь его с землею слита,
И так же, как в минувший век,
Он иногда в саду гуляет с Маргаритой.
Но не шепчите им о звездах, о цветах,-
Они вас назовут с усмешкой дон-Кихотом;
Не то, мой друг, теперь у них в сердцах,
Не та у дьявола работа.
Он говорит, ее касаясь плеч,
Как отравить мы можем все творенья,
Как пять миллионов душ в одно мгновенье сжечь,
И слушает она с улыбкой восхищенья.
...Зачем к судьбе пришли мы столь печальной?
Кто тут виною: черт иль Бог?
Иль Нто вашей шутки колоссальной
Сарказма полный Нпилог?
Иль прав был тот, создавший твердь,
Сказавший нам тогда так ясно:
Не трогайте плодов, в них смерть,-
И может быть, мы взяли их напрасно?..
.....................................
Секунды падали и улетали прочь,
И тишина ждала ответа.
Тысячеглазая, в окно глядела ночь
Мерцающих зрачков настороженным светом.
-Вы кончили? Я долго слушал вас,-
Промолвил, наконец, мой гость неторопливо.
-Но я с поНтами знаком, и целый час
Монологу внимал я терпеливо.
Позвольте ж мне ответ вам дать такой:
Припомните, старинная подруга,
Слова, когда-то сказанные мной
В Эдеме нашем в час досуга,
Что Нта яблонька зеленая была
Не просто деревом познанья,
Не для познания добра и зла
Она вела свое произрастанье.
И также, если вспоминать,
Касаясь Нтой старой были,
То вы, я должен вам сказать,
Еще одну подробность позабыли:
Когда вы откусили невзначай
Душистый плод, немного недозрелый,
То лучший, солнцем позлащенный край,
Я помню хорошо, вы сами сКели.
И вашей жизни высший смысл,
В борьбе добра из зла, был понят вами,
А сок зеленый логики и числ
Достался Вашему Адаму.
И сколько бы с тех пор не проливалась кровь,
В сердцах у женщин оставалась
И материнская любовь,
И ко всему живому жалость.
А между тем, в Эдеме каждый день
Встречал я, помню, вашего Адама;
Всегда и всюду, точно тень,
Он молча следовал за вами.
И свой закон могли б вы миру дать,-
Ведь Ев не меньше, чем Адамов,-
Но черным черное назвать
Вы никогда не смели прямо.
Изгнав из рода навсегда,
Вы Каина хотя и осудили,
Но вы, должно быть, в те далекие года
Моложе и смелее были.-
-Прервите,- я сказала, - ваш рассказ.
Нет нужды нам друг с другом лицемерить.
Слова такие мы слыхали много раз,
И с каждым разом им труднее верить.
Вот в том-то и беда, мой друг,
Что путь к добру так и не понят нами;
Всегда вступаем мы в один и тот же круг,
Все безысходней он с веками.
Не так уж много тех, кто зло творит для зла,
Такая откровенность непристойна,
Мы в самые кровавые дела
Влагаем смысл весьма достойный.
И тот, кто бит, и тот, кто бьет,
Всегда кричит и уверяет
Что миру он добро несет
И лишь другой ему мешает.
Один судья - вы помните - изрек
(И честен был в своем он роде):
Пускай умрет один невинный человек,
Для блага целого народа.
И так как люди не могли
На кровь и смерть установить границу,
Но с каждым веком новые нули
Мы пишем в Нтой единице.
Чем уже круг, тем шире взгляд,
Сильней оружье и отвага,
И вот уже людей миллионами крошат
Для их же собственного блага.
И смысл земли - отдельный человек-
Тысячекратно распинаем,
Растет число из века в век,
И где предел его - не знаем.
А был ведь среди нас великий фантазер,
Оружием не разрешавший спора,
Меч даже другу ставивший в укор
И зло назвавший злом без оговорок.
Он был той цифрой, что, в пример другим,
Вожди отечества, перечеркнув, забыли,
Да помните - ведь вы и сами с ним
В пустыне Галилейской говорили.-
-А, помню, - черт сказал - быль мальчик очень мил
И мне был крайне симпатичен, право.
Мне кажется, ему я даже предложил
Все царства мира и их славу.-
-Хитрец,- сказала я, - но не был прост и он,
Его ответ вы знали, без сомненья.
Один из всех, он слишком был умен,
Чтобы принять такое предложенье.
Он знал, как знали с вами мы,-
Власть получив, идея умирает;
Как часто лучшие умы
И до сих пор о том не знают.
