- А сколько людей используют возможность умереть?
Она посмотрела на меня спокойно, точно призывая не волноваться.
- Да все сто процентов, конечно. Через много тысячелетий, разумеется, если считать по-старому. Но раньше или позже эту возможность использует каждый.
- Так, стало быть, тут все как в первый раз? В конце концов обязательно умираешь?
- Да, но не забывайте, что качество жизни здесь значительно выше. Люди умирают не прежде, чем сами решат расстаться с жизнью. Во второй раз это гораздо более приемлемо, чем в первый, потому что совершается добровольно.- Она помедлила, затем добавила: - Как я уже говорила, мы прислушиваемся к нуждам людей.
Я ее не винил. Не в моих это привычках. Я просто хотел разобраться, как у них тут все устроено.
- Выходит... что даже верующие люди, которые попали сюда затем, чтобы вечно славить Бога... выходит, что через несколько лет, или веков, или тысячелетий они тоже сдают позиции?
- Вы правы. Я говорила вам, что у нас еще есть обитатели Старого Рая, но их число постоянно сокращается.
- А кто начинает просить смерти раньше всех?
- Мне кажется, "просить" - не то слово. Не просить, а хотеть. Ошибок тут не бывает. Если вы достаточно сильно этого хотите, вы умираете - вот главное правило.
- Ага.
- Ну да. А насчет вашего вопроса - боюсь, что раньше всех начинают желать смерти люди, немного похожие на вас. Те, кто хочет заполнить вечность сексом, пивом, наркотиками, гоночными автомобилями и так далее. Сначала они не могут поверить в свое везение, а через несколько столетий не могут поверить в свое невезение. Начинают понимать, что такие уж они люди. Слишком стремятся быть самими собой. Тысячелетие за тысячелетием - и все самими собой. Вот они-то обычно и умирают скорее прочих.
- Я никогда не принимаю наркотиков,- твердо сказал я. Она меня крепко обидела.- И автомобилей у меня всего семь. По здешним меркам это не так уж много. И езжу я, между прочим, довольно тихо.
- Конечно, конечно. Я просто имела в виду общий характер развлечений, понимаете.
- А кто держится дольше всех?
- Что ж, отдельные обитатели Старого Рая оказались весьма твердыми орешками. Молитва помогала им коротать век за веком. А сейчас... да вот юристы, например. Они любят разбирать свои старые дела, а потом чужие. Это может тянуться до бесконечности. Фигурально выражаясь,- быстро добавила она.- И ученые - те тоже крепкий народ. Сидят и читают все книги, какие только есть на свете. И еще обожают спорить о них. Некоторые из этих споров,- она подняла глаза к небу,- длятся тысячелетиями. Похоже, что споры о книгах помогают их участникам сохранять молодость.
- А как насчет тех, кто пишет книги?
- Они не дотягивают и до половины того срока, какой выпадает на долю спорщиков. И художники с композиторами тоже. Они как-то чувствуют, когда их лучшее произведение уже создано, а потом потихоньку угасают.
Казалось бы, все это должно было испортить мне настроение, но я ничего подобного не замечал.
- Разве это не должно меня угнетать?
- Нет, конечно. Вы же здесь для того, чтобы наслаждаться. Вы получили, что хотели.
- Вроде бы так. Может, я просто не могу привыкнуть к мысли, что когда-нибудь тоже захочу умереть.
- Всему свое время, - сказала она деловито, но дружелюбно.- Всему свое время.
- Кстати, последний вопрос,- я видел, как она играет своими карандашами, раскладывает их в ряд,- а вы-то, собственно, кто такие?
- Мы? Вообще-то мы очень похожи на вас. Мы могли бы быть вами. А может, мы и есть вы.
- Если получится, я еще вернусь,- сказал я.
Несколько следующих веков - я говорю ориентировочно, потому что бросил считать время по-старому,- ушли у меня на серьезные занятия гольфом. Наконец я добился стабильного результата в 18 ударов, и восторги моего мальчика стали обыденным явлением. Тогда я сменил гольф на теннис. Довольно скоро я побил все знаменитые ракетки мира на глине, траве, бетоне, дереве, ковре - на любых покрытиях по их выбору. Я оставил теннис. Я сыграл за "Лестер-Сити" в финале Кубка и получил медаль лучшего игрока (мой третий гол, забитый с двенадцати ярдов мощным ударом головой, решил судьбу матча). Я нокаутировал Роки Марчиано в четвертом раунде на ринге в Мэдисон-сквер-гарден (последние раунд-другой я немножко поиздевался над ним), снизил рекорд марафона до 28 минут, стал чемпионом мира по метанию стрелок; результат, который я показал во встрече с крикетистами Австралии на стадионе "Лорде" (мои 750 перебежек за один тур надолго останутся рекордом), будет превзойден еще не скоро. Через некоторое время мне наскучили и Олимпийские золотые медали. Я оставил спорт.
После этого я серьезно увлекся шоппингом. Я съел больше разных тварей, чем их плавало на Ноевом ковчеге. Перепробовал все марки пива в мире, не считая изобретенных лично мной, стал знатоком вин и насладился самыми редчайшими их сортами; они кончились слишком быстро. Знаменитостей, с которыми я встречался, не перечесть. Я занимался сексом с огромным количеством партнеров и огромным количеством способов, но существует всего-навсего столько-то партнеров и столько-то способов. Между прочим, не поймите меня неправильно: каждый день приносил мне массу удовольствия. Просто я теперь знал, что делаю. Я искал выхода.
Я решил комбинировать развлечения и начал заниматься сексом со знаменитостями (я не скажу вам, с кем именно,- они просили меня держать это в секрете). Одно время я даже читал книги. Я помнил слова Маргарет и пробовал - всего пару столетий, не больше - спорить об этих книгах с другими людьми, которые тоже их читали. Но такая жизнь показалась мне довольно скучной, во всяком случае, по сравнению с самой жизнью, и продлевать ее явно не стоило. Пытался я и войти в круг тех людей, которые пели и молились в церквах, но понял, что мне это не по нутру. Однако прежде, чем отправиться на свой последний (я знал это) разговор с Маргарет, я должен был перебрать все что можно. Она выглядела почти так же, как несколько тысячелетий назад, когда мы увиделись впервые; правда, я и сам мало изменился.
- У меня есть идея,- сказал я. Что ж, за такой срок грех ничего не придумать, верно? - Послушайте, если в Раю можно получить все что хочешь, тогда я хочу никогда не уставать от вечности! - Довольный собой, я откинулся в кресле. К моему удивлению, она кивнула, почти ободряюще.
- Если угодно, попробуйте,- сказала она.- Я выпишу вам бумагу о переводе в такое состояние.
- Но?..- спросил я, зная, что есть и но.
- Я выпишу вам бумагу,- повторила она.- Это пустая формальность.
- Сначала скажите мне про но.- Я не собирался грубить ей. Но, с другой стороны, не хотел и маяться несколько тысячелетий, если она может сэкономить мне это время.
- Такие попытки уже были,- сказала Маргарет сочувственным тоном, словно ей по-настоящему жаль было меня огорчать.
- И что же не вышло? В чем тут но?
Видите ли, здесь имеется логическое противоречие. Вы не можете стать кем-то иным, не прекратив быть тем, кто вы есть. А этого еще никому вынести не удавалось. Во всяком случае, пока,- добавила она, как бы подразумевая, что я могу оказаться первым, кто решит эту проблему.- Какой-то из моих прежних собеседников - очевидно, он, как и вы, увлекался спортом,- сказал, что одно дело быть бегуном, и совсем другое - вечным двигателем. Рано или поздно вам снова захочется бежать. Согласны?
Я кивнул.
И все, кто это пробовал, попросились назад?
- Да. А после они все использовали возможность умереть?
- Ну да. И скорее раньше, чем позже. Кажется, кое-кто из них еще жив. Я могу попросить их переговорить с вами.
- Мне достаточно вашего слова. Я знал, что тут должна быть какая-то неувязка.
- Простите.
- Нет-нет, не извиняйтесь.- На здешний сервис я никак не мог пожаловаться. Все были вежливы со мной с самого начала. Я сделал глубокий вдох,- Мне кажется,- снова заговорил я,- что Рай - это прекрасная идея, даже, может быть, безупречная идея, но она не для нас. Не так мы устроены.
- У нас не принято влиять на чужие выводы,- сказала она.- Но я вас вполне понимаю.
- Тогда зачем это все? Зачем нам Рай? Зачем нам эти мечты о Рае? - Похоже было, что ей не очень хочется отвечать, возможно, для нее это значило превысить свои полномочия; но я уперся.- Намекните хоть, что вы об этом думаете?
- Может быть, вам это нужно,- предположила она.- Может быть, вы не прожили бы без такой мечты. Стыдиться тут нечего. По-моему, это вполне нормально. Правда, если бы вы знали о Рае заранее, вы, наверно, не очень стремились бы сюда.
- Ну, это еще вопрос.- Ведь все было действительно очень здорово: шоппинг, гольф, секс, встречи со знаменитыми людьми, и ни болезней, ни смерти.
- Всегда получать то, что хочешь, или никогда не получать того, чего хочешь,- в конце концов, разница не так уж и велика.
На следующий день, решив тряхнуть стариной, я еще раз сыграл в гольф. Партия прошла безупречно: восемнадцать лунок, восемнадцать ударов. Мое умение осталось при мне. Потом я съел завтрак на ленч и завтрак на обед. Посмотрел видеозапись финала Кубка, в котором "Лестер-Сити" победила 5:4, хотя с учетом прошлых событий эта запись была уже не совсем та. Выпил чашечку горячего шоколада с Бригиттой, которая любезно заглянула навестить меня; позднее занялся сексом, правда, только с одной женщиной. После чего вздохнул и перекатился на другой бок, зная, что завтра утром наступит время принять решение.
Мне снилось, что я проснулся. Это самый старый сон, и я только что видел его опять.
Примечание автора
В главе третьей нашли отражение характер судопроизводства и действительные случаи, описанные в книге Э. А. Эванса "Уголовное преследование и смертная казнь животных" (1906). Первая часть главы пятой заимствует факты и язык из перевода "Отчета о путешествии в Сенегал" Савиньи и Корреара, вышедшего в Лондоне в 1818 г.; вторая часть опирается на образцовый труд Лоренца Эйтнера "Жерико: жизнь и творчество" (Orbis, 1982). Факты, приведенные в третьей части главы седьмой, почерпнуты из "Путешествия проклятых" Гордона Томаса и Макса Моргана-Уиттса (Hodder, 1974). Я благодарен Ребекке Джон за большую помощь в моих изысканиях; Аните Брукнер и Говарду Ходжкину за консультации по истории искусств; Рику Чайлзу и Джею Макинерни за корректировку языка моих американских персонажей; доктору Джеки Дэвис за пояснения, касающиеся хирургии; Алану Хауарду, Галену Строусону и Редмонду О'Ханлону; а также Гермионе Ли.
Дж.Б.
