- А вам не кажется, что вы просто капризничаете? - Ее голос звучал решительно, почти нетерпеливо.- Чего вы хотели? На что надеялись?
Про себя я с ней согласился, и беседа была закончена. Жизнь продолжалась. Эта фраза меня тоже слегка забавляла. Жизнь продолжалась, и я освоил гольф в совершенстве. Еще я занимался самыми разными вещами:
- совершил несколько морских путешествий;
- учился плавать на каноэ, покорять горные вершины и летать на воздушном шаре;
- подвергался всем мыслимым опасностям и уцелел;
- исследовал джунгли;
- присутствовал на судебном процессе (и остался недоволен при-говором);
- пробовал быть художником (получалось вовсе не так плохо, как я думал!) и хирургом;
- влюблялся, конечно же, много раз;
- испытал, каково быть последним человеком на Земле (и первым тоже).
Все это не значит, что я бросил делать то, чем занимался с самого начала. Ко мне приходили все новые и новые женщины, и иногда я спал с несколькими сразу; я ел все более редкие и экзотические блюда; я перевстречался со всеми знаменитыми людьми, каких мне удалось откопать в памяти. Повидал, например, всех футболистов, какие только были. Я начал со знаменитых, затем переключился на тех, которые мне нравились, но не были особенно знаменитыми, потом - на средних, потом - на тех, чьи имена я помнил, хотя не помнил, как они выглядят и как играют; наконец я стал заказывать встречи с последними игроками, которых еще не видел,- с противными, неинтересными, грубыми игроками, которые мне ни капли не нравились. Встречаться с ними мне никакого удовольствия не доставляло - в жизни они были такими же противными, неинтересными и грубыми, как на поле,- но я хотел оттянуть тот момент, когда все футболисты кончатся. Потом футболисты кончились. Я снова обратился к Маргарет.
- Я повидал всех футболистов, - сказал я. Боюсь, я и в футболе мало что смыслю.
- И сны мне не снятся,- добавил я жалобным голосом.
- Зачем они вам нужны,- ответила она.- Зачем они вам нужны? Я чувствовал, что она как бы проверяет меня, хочет выяснить, насколько я серьезен. Может быть, все это действительно нечто большее, чем трудности привыкания?
- По-моему, я заслужил объяснение,- сказал я - признаюсь, что это вышло у меня чересчур торжественно.
- Спрашивайте что вам угодно.- Она откинулась на спинку своего рабочего стула.
- Понимаете, я хочу во всем разобраться.
- Похвальное желание.- Она говорила со мной как бы немножко свысока, что-ли.
Я решил начать с главного:
- Скажите, это ведь Рай, так?
- О да.
- А как же воскресенья?
- Не понимаю вас.
- По воскресеньям, - объяснил я,- если не ошибаюсь, потому что я здесь не очень-то аккуратно слежу за днями, я играю в гольф, хожу по магазинам, обедаю, занимаюсь сексом и прекрасно себя чувствую.
- Разве это не... замечательно?
- Я не хочу показаться неблагодарным,- осторожно сказал я,- но где же Бог?
- Бог. Вам что, Бог нужен? Вы этого хотите?
- А что, разве важно, хочу я или нет?
- Только это и важно. Значит, вам нужен Бог?
- Честно говоря, я думал совсем по-другому. Честно говоря, я думал, что или он есть, или его нет. И хотел узнать, как оно на самом деле. Я не думал, что это от меня как-нибудь зависит.
- Разумеется, зависит.
- Ох.
- Рай в наши дни демократичен,- сказала она. Потом добавила: - По крайней мере, если вы этого хотите.
- То есть как это - демократичен?
- Мы больше не навязываем Рай людям, сказала она.- Мы прислушиваемся к их нуждам. Если они его хотят, они его получают; а нет, так нет. И к тому же получают именно такой Рай, какой хотят.
- А какого обычно хотят?
- Ну, обычно хотят продолжения жизни, так можно сказать. Только... лучше, сами понимаете.
- Секс, гольф, шоппинг, обед, встречи со знаменитыми людьми и прекрасное самочувствие? - спросил я, как бы защищаясь.
- Всякое бывает. Но если откровенно, я не сказала бы, что разница так уж велика.
- Не то что в старые времена.
- Ах, старые времена,- она улыбнулась.- Я-то их, конечно, не застала, но вы правы, тогда Рай представлялся людям чем-то гораздо более изысканным.
- А как насчет Ада? - спросил я.
- Что насчет Ада? Ну, есть он, Ад?
- О нет,- ответила она.- Это была всего-навсего необходимая пропаганда.
- Вот я и засомневался. После встречи с Гитлером.
- С ним многие встречаются. Он тут вроде... туристской достопримечательности, что ли. Ну и как он вам?
- Вообще-то я с ним не говорил,- твердо сказал я. Он не из тех, кому я подал бы руку. Я только посмотрел на него из-за кустов.
- Да-да. Такой способ предпочитают очень многие люди.
- Вот я и подумал, если он здесь, стало быть, Ада нету.
- Разумный вывод.
- Просто ради любопытства,- сказал я,- а чем он тут занимается? - Я представил себе, как он каждый день ходит на Олимпийские игры 1936 года в Берлине, смотрит, как Джесси Оуэнс падает, а немцы выигрывают все призы, а. потом идет есть кислую капусту, слушать Вагнера и развлекаться с пышной блондинкой чисто арийских кровей.
- К сожалению, у нас не принято разглашать чужие секреты.
- Извините,- Это было правильно. Если подумать, я тоже не согласился бы, чтобы все узнали, как я провожу время.
- Так, значит, нет вовсе никакого Ада?
- Есть то, что мы называем Адом. Но это больше похоже на парк аттракционов. Ну, знаете - скелеты, которые выскакивают у вас перед носом, ветки в лицо, безвредные бомбы, в общем, всякие такие вещи. Только чтобы вызвать у посетителей приятный испуг.
- То есть испуг обязательно должен быть приятным,- заметил я
- Ну да. В наше время люди хотят именно этого.
- А вы знаете, какой был Рай в старые времена?
- Старый Рай? Да, мы знаем о Старом Рае. У нас есть архивы.
- Что с ним произошло?
- Он, можно сказать, закрылся. Люди его больше не хотели. Он стал им не нужен.
- Но у меня были знакомые - правда, мало,- которые ходили в церковь, крестили своих детей, не употребляли грубых слов. С ними-то как же?
- Есть у нас и такие. Их тоже обслуживают. Они молятся и благо дарят Бога, примерно как вы играете в гольф и занимаетесь сексом. Им, кажется, неплохо, они получили то, что хотели. Мы построили для них несколько очень симпатичных церквей.
- Выходит, для них Бог существует? - спросил я. Ну конечно.
- А для меня, значит, нет?
Похоже, что нет. Если только вы не захотите изменить свои представления о Рае. Тут я вам не помощница. Но могу посоветовать, куда обратиться.
- По-моему, пока у меня и так есть над чем подумать.
- Прекрасно. Тогда до следующего раза.
Той ночью я спал плохо. Моя голова не была занята сексом, хотя вес они старались как могли. Не желудок ли в этом виноват? Наверное, я переел осетрины? Ну вот, пожалуйста - я снова начал тревожиться за свое здоровье.
Наутро я пошел играть в гольф и закончил круг за 67 ударов. Мой мальчик Северьяно вел себя так, словно это моя лучшая партия, как будто не знал, что я могу сделать на 20 ударов меньше. После этого я навел необходимые справки и отправился к единственному облачку на горизонте. Как я и ожидал. Ад оказался никуда не годным; гроза над автомобильной стоянкой удалась им лучше всего. Там были безработные актеры, которые протыкали других безработных актеров длинными вилами и окунали их в бочонки с надписью: "Кипящее масло". Фальшивые звери с пристегнутыми клювами клевали трупы из пористой резины. Я видел Гитлера, который ехал на Призрачном Поезде, держа под мышкой Madchen с косичками. Еще там были летучие мыши, и скрипящие крышки гроба, и запах гнилых половиц. Так, значит, вот чего хотят люди?
- Расскажите мне про Старый Рай,- попросил я Маргарет на следующей неделе.
- Он в основном соответствовал вашим описаниям. Я имею в виду сам принцип Рая: вы получаете то, чего хотите, то, чего от него ждете. Я знаю, что некоторые думают иначе: будто бы в Раю человек должен получать по заслугам, но такого никогда не бывало. Нам приходится их разочаровывать.
- И что, они огорчаются?
- Как правило, нет. Людям больше нравится получать то, чего они хотят, а не то, чего они заслуживают. Хотя кое-кто из них проявлял недовольство тем, что другие не были примерно наказаны. Видимо, в их представление о Рае входило и то, что остальные должны попасть в Ад. Не очень-то это по-христиански.
- А они... становились бесплотными? Превращались в чистый дух и всякое такое?
- Да, разумеется. Они же этого хотели. Во всяком случае, в определенные эпохи. Мода на развоплощение - вещь очень нестойкая. Сейчас, например, очень многие предпочитают сохранять свое собственное тело и свою индивидуальность. Хотя и это, скорее всего, чисто временное явление.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил я. Она меня удивила. Я думал, что Маргарет, как и Бригитта, служит всего-навсего источником информации. Однако она явно имела свое мнение о происходящем и не скрывала этого.
- Просто иногда кажется забавным, что люди гак цепляются за свое тело. Бывают, конечно, просьбы о незначительных операциях. Но это выглядит так, словно от идеального представления о себе их отделяет только неправильный нос, или морщинки на лице, или горсть силикона.
- И что же случилось со Старым Раем?
- Он еще немного продержался после того, как открыли новый. Но спрос на него постоянно падал. Новый Рай нравился людям больше. Что ж, ничего удивительного. Мы ведь смотрим далеко вперед.
- А что случилось с обитателями Старого Рая?
Маргарет пожала плечами с самодовольным видом, точно глава планового отдела какой-нибудь корпорации, чьи прогнозы оправдались с точностью до последнего десятичного знака.
- Вымерли.
- То есть как это? Вы хотите сказать, что закрыли Старый Рай, и поэтому они вымерли?
- Нет-нет, что вы, наоборот. У нас тут другие законы. По конституции Старый Рай должен функционировать до тех пор, пока он нужен его обитателям.
- А кто-нибудь из его обитателей еще жив?
- По-моему, да, но их очень мало.
- Можно мне встретиться хотя бы с одним?
- К сожалению, они никого не принимают. Раньше принимали. Но люди из Нового Рая обычно вели себя как в увеселительном парке с уродцами, показывали пальцем и задавали глупые вопросы. Поэтому обитатели Старого Рая отказались встречаться с ними. Стали говорить только друг с другом. Потом начали вымирать. Теперь их уже совсем немного. Мы им, конечно, ведем учет.
- А они бесплотные?
- Кто да, а кто и нет. Зависит от секты. Тем, кто бесплотен, разумеется, нетрудно избегать встреч с обитателями Нового Рая.
Ну что ж, какой-то резон в этом был. Резон был во всем, кроме самого главного.
- А что вы имели в виду, когда сказали, что другие вымерли?
- Каждому предоставлена возможность умереть, если он захочет.
- А я и не знал.
- Вот видите, тут есть свои маленькие сюрпризы. Неужели вы действительно хотели бы знать все наперед?
- А как они умирают? Накладывают на себя руки? Или вы их убиваете?
Маргарет была заметно шокирована такими грубыми предположениями.
- Боже мой, нет. Я же сказала: у нас демократия. Хотите умереть - умирайте. Просто надо хотеть этого достаточно долго, и тогда оно происходит само собой. Смерть больше не является делом случая или горькой неизбежностью, как было в первый раз. Воля человека для нас закон, вы ведь и сами это заметили.
Я не был уверен, что правильно все понял. Мне надо было пойти и переварить услышанное.
- Скажите,- спросил я,- а эти мои переживания насчет гольфа и прочего - они как, и у других тоже бывают?
- В общем-то да. Люди часто прося! у нас, например, плохой погоды или каких-нибудь неприятностей. Они скучают по неприятностям. Некоторые просят боли.
- Боли?
- Ну да. Вот вы, скажем, как-то жаловались, что у вас не бывает такой усталости, от которой - по вашему же выражению - помереть хочется. Ваши слова показались мне любопытными. Люди просят боли, и не так уж редко. Кое-кто даже настаивает на операции. Не на косметической, а на серьезной.
- И вы соглашаетесь?
- Только если они упорствуют. Сначала мы пробуем убедить их, что желание оперироваться на самом деле обусловлено чем-то другим. Обычно нам это удается.
