себя Катя.
Конечно же, она ошибалась. Больше им встретиться уже не пришлось.
Вадим непривычно суетился и прятал глаза. Таким Катя его никогда еще не
видела.
- Катюш, ты сейчас быстренько съездишь и вернешься. Тут совсем недалеко.
А у меня это... Дела. Ты извини, ладно? Зато потом сходим куда-нибудь.
Хочешь в "Арлекино"? Хочешь - пойдем. Да, и еще вот триста долларов, завтра
какую-нибудь эдакую шмотку тебе купим. Ты же у меня умница. Сейчас Ринат
приедет. Только ты ему про деньги не говори. Он что-то это... Ненадежен
последнее время. Вот "дипломат", сама не открывай, там замок кодовый.
Магомед знает.
Слушая его болтовню, Катя с ужасом почувствовала, что все это ложь. В
первый раз она посмотрела другими глазами на человека, которого любила. Она
затеребила пальцами тонкую цепочку с медальоном, придумывая предлог, чтобы
уйти.
Но она не успела, да, наверное, и не могла бы успеть. Звякнул дверной
звонок. Вадим как будто даже обрадовался, что все кончилось и не надо больше
притворяться.
В машине Рината Катя все еще пыталась успокоить себя. Ехать пришлось
долго, и она задремала. Ей снилось, что она снова маленькая, родители живы и
все хорошо. По комнате развешана елочная мишура, отец поднимает ее
высоко-высоко, под самый потолок, а она визжит и смеется. Папа высокий и
сильный, а его добрые, любимые руки - самое надежное убежище. Потом он
прижимает ее к себе крепко-крепко и шепчет на ухо: "Не дай себя обмануть,
котенок. Не дай себя обмануть."
- Вставай, приехали, - услышала она голос Рината.
Катя медленно открыла глаза. Было уже темно, вокруг стоял высокий могучий
лес. Большой красивый дом, окруженный забором показался ей каким-то
зловещим.
- Ты иди, я тебя подожду.
Катя вышла из машины. Калитка оказалась отпертой. До дома ей оставалось
пройти всего несколько шагов. Казалось, узенькая, аккуратно вымощенная
плитами садовая дорожка жжет ей ноги сквозь подошвы легких летних туфелек.
Она поднялась на крыльцо, нажала кнопку звонка, где-то внутри дома
простучали шаги... И дверь захлопнулась за ней.
Том летел в самолете. Вообще-то он не склонен был к абстрактным
философствованиям, но сейчас думал о том, как легко стало в последние годы
преодолевать огромные расстояния. Кто бы мог подумать во времена Колумба и
Магеллана, что Землю можно будет обогнуть за несколько часов, дожевывая
завтрак и размышляя о своих делах? И кто бы мог подумать всего несколько лет
назад, что приехать в Россию можно будет легко и просто?
Преграды, созданные людьми, бывают сильнее океанов и гор.
Сейчас все по-другому. Расстояния сократились, а, главное, рушится
незримая стена между людьми, которя делает их врагами и может в конце концов
привести к мировой катастрофе, в которой не дано выжить никому.
Даже к своей безответной любви Том начал относиться иначе. Теперь он
понял, что любовь - сама по себе дар Божий, и возможность любить - уже
счастье. Том радовался, что снова увидит Катю. Пусть он ей не нужен, пусть
она любит кого-то другого - это все не важно. Главное, что она е с т ь , и
спасибо ей за это. Оказывается, в любви нельзя быть собственником и
эгоистом, отдавая, получаешь больше, а ревность выдумали идиоты.
Том был бы совершенно счастлив, если бы к его благостным размышлениям не
примешивалась тревога за Катю. Бедная девочка, такая одинокая в этом
жестоком мире. Теперь Том был готов на что угодно, лишь бы защитить и
уберечь ее.
И как могло случиться, что ничтожное происшествие с кошкой на дороге
подвигло обычного среднего американца к подобным рассуждениям?
Чудны дела Твои, Господи.
- Значит, девочка, ты меня обмануть хотела,- Магомед уже был предупрежден
о нехитром маневре Вадима, да и самому догадаться труда не составляло,- лоха
нашла, да? А знаешь, чем за это расплачиваются?
Катя забилась в угол дивана. Мысли метались у нее в голове, как маленькие
испуганные зверьки. После того, как она услышала шум мотора удаляющейся
машииы Рината, никакой надежды у нее уже не осталось. Значит, Вадим
действительно подставил ее. Этих бандитов здесь человек пять, и она
полностью находится в их власти.
- Послушай, Магомед, отпусти меня, пожалуйста. Я ведь и правда не знала,
что в "дипломате", - Кате казалось, что лучше оказаться одной в лесу среди
ночи, чем оставаться в этом уютном и красивом доме. И она была совершенно
права.
Магомед засмеялся.
- Ваха,- обратился он к одному из своих приспешников,- ты еще видел таких
наглых шлюх? Дешевая блядь, вон, грошовую безделушку на себя нацепила, и
сама со всеми потрохами три рубля не стоит, а туда же, вы... Ладно, пора
кончать это базар, держите ее.
Двое дюжих молодцов легко подхватили ее под локти, поставили на ноги.
Магомед рванул платье на плече.
- Ну, что, шлюшка, сама разденешься, или тебе помочь?
- Отпусти меня, я же ничего тебе не сделала!
Хлесткий удар в лицо отбросил ее к стене. Катя ощутила во рту соленый
привкус собственной крови. Она поняла, что своим робким сопротивлением
только раззадорила бандитов, и теперь ей уже не спастись. Вместе с отчаянием
к ней пришла неожиданная смелость. Когда нечего терять, уже нечего бояться,
не так ли? Глаза ее заволокло багровой пеленой. Страх куда-то пропал, и
только ярость рвалась наружу.
Никто не заметил, что серебряный талисман у Кати на груди вдруг
засветился странным голубоватым светом.
- Гады, сволочи, чтоб вам сгореть! - в отчаянии закричала она.
Что произошло дальше, никто так и не понял. Катя вытянула вперед левую
руку, защищаясь от новых ударов. Потом на ее ладони появилось небольшое
белое пятно. В полумраке комнаты оно сверкало и переливалось перламутровыми
отблесками. Пятно быстро превратилось в яркий, ослепительно-белый луч. Он
ударил в голову Магомеда, прошел сквозь стену, оставив в ней огромную
обугленную дыру. В соседнем помещении раздался взрыв, и пламя забушевало
вокруг.
На полу корчилось то, что еще недавно было Магомедом Ходжаевым. Наружных
повреждений у него не было, но невиданный огонь словно пожирал его изнутри.
Одежда на нем тлела, кожа на лице и руках быстро обугливалась и чернела, изо
рта и ушей вырывались языки голубоватого пламени. Он все еще был жив и
кричал, не переставая.
Не каждому удается попасть в ад еще при жизни.
Магомедовы подручные застыли в оцепенении. Никто из них не мог ни
пошевелиться, ни открыть рот, не говоря уже о том, чтобы выбраться из
горящего здания или попробовать спасти своего главаря.
Катя в последний момент успела увернуться от рухнувшей потолочной балки.
Закрывая лицо руками, она бросилась к двери. Спасать своих мучителей Катя не
собиралась."Они-то меня не помиловали",- неожиданно зло и жестко подумала
она.
Был страшный момент, когда Катя почувствовала, что не может справиться с
дверным замком. "Неужели и я сгорю тут вместе с ними? Нет, черт возьми, нет!
Я не хочу гореть тут заживо вместе с этими подонками! Не бывать этому!"
Наконец-то замок поддался ее усилиям и дверь распахнулась настежь. В
комнату хлынул поток свежего воздуха, и пламя разгорелось с новой силой. Со
звоном лопались стекла, дом Магомеда быстро превращался в огненную могилу
для всех своих обитателей.
Катя выбежала из проклятого дома. С наслаждением она вдыхала полной
грудью прохладный и чистый ночной воздух.
И вовремя: взметая в небо целые фонтаны огненных искр со страшным треском
рухнула крыша. Толстые бревна еще догорали, но, в общем, все было уже
кончено. Не разбирая дороги, Катя бросилась бежать через лес, прочь от этого
места.
Ветки деревьев хлестали ее по лицу, колючий кустарик царапал ноги. Только
сейчас Катя заметила, что ее руки сильно обожжены и покрыты волдырями. Боль
и страх гнали ее вперед. Она боялась, что если остановится, то упадет и
больше не сможет подняться. Катя проклинала себя за глупость, проклинала
своего бывшего возлюбленного и вообще весь мир. Она не задумывалась о
странном происшествии в доме Магомеда и о том, что явилась причиной
страшной, мученической смерти пяти человек.
Полная луна вела ее за собой, как маяк. Катя не знала, куда бежит и что
ждет ее в конце пути.
Лес понемногу редел. Кате показалось, что между стволами деревьев
мелькают фигуры людей и слышатся голоса. Странно было только то, что эти
люди разговаривали на непонятном языке. Откуда здесь ночью, в лесу взялись
иностранцы?
Но сейчас это было не важно. Если здесь есть люди, значит, можно
рассчитывать на помощь и спасение. Собрав остатки сил, Катя выскочила на
поляну.
То, что предстало перед ней, поразило ее еще больше, чем пожар. На лесной
поляне, образовывая правильный круг, стояли люди в длинных черных одеждах. В
центре этого круга, воздев руки к луне, стоял высокий мужчина. Его одежды
были белоснежными, и, казалось, отражали лунный свет.
Катя вскрикнула и потеряла сознание. Высокий мужчина подхватил ее на
руки, что-то повелительно сказал остальным, и все они скрылись за деревьями.
Ночь Великого полнолуния принесла свои плоды.
Впервые за много лет Сергей Петович Костин смог, наконец, заснуть
покойно. В окно светила полная луна, но ее свет почему-то казался не
зловещим, а мудрым, вечным и почти радостным. Впервые воспоминания о сыне не
терзали и не мучили его. Сергей Петрович вспоминал первые шаги своего
мальчика, его смешные словечки, его улыбку. Потом он заснул, и ему приснился
сын.
Он стоял высоко-высоко, где-то рядом с луной, но Сергей Петрович хорошо
видел его лицо, каждую черточку. Володя выглядел почти таким же, как в тот
день, когда они прощались на вокзале, но в чем-то казался мудрее и старше.
- Здравствуй, отец. Не грусти, мне хорошо здесь. Я помню и люблю тебя.
Скоро мы увидимся.
- Володька, милый мой, но почему сейчас? Почему ты раньше не приходил? Я
так ждал тебя!
- Не знаю, отец. Ты сделал что-то важное. А теперь прощай, я не могу
надолго задерживаться.
Сергей Петович почувствовал, как по щекам его течет горячая соленая
влага. Вот сейчас все кончится, сын уйдет, и он опять проснется в той же
опостылевшей комнате. А что потом? Та же одинокая, ненужная опостылевшая
жизнь.
- Володька, не уходи! Я болен, стар и одинок. Я не могу так больше. С тех
пор, как ушла твоя мать, мне уже незачем и не для кого здесь оставаться.
Возьми меня к себе, пожалуйста!
- Хорошо, отец. Сегодня такая ночь, когда желания сбываются. Иди ко мне.
Про маму я знаю, она тоже здесь.
Из-под ног сына протянуся длинный серебряный луч. "А вот посмотрим, сумею
ли я ходить по радуге",- подумал Сергей Петрович, прежде чем ступить на
него. Лунная дорожка оказалась странно-призрачной и в то же время надежной.
Идти по ней было легко и приятно, и Сергей Петрович, еще не веря своему
счастью, торопясь и смешно взмахивая руками, пошел по лунной дороге вверх.
Туда, где ждал его сын.
И даже не заметил, что умер.
Семен Яковлевич Гольдберг собирался в аэропорт встречать Тома. Этот
чертов тведолобый американец был очень нужен ему. Дела у Семена Яковлевича в
последнее время шли совсем не так, как хотелось бы. Когда Том приезжал в
прошлый раз, Семен Яковлевич делал все возможное и невозможное, чтобы
угодить ему. Ну, и себе, конечно. На все его старания Том лишь брезгливо
кривился и никакого энтузиазма к дальнейшему сотрудничеству не проявлял. В
этот раз Семен Яковлевич специально подстроил так, чтобы Том приехал на
праздники. Непринужденная обстановка иногда творит чудеса. Кроме того, он,
кажется, "положил глаз" на переводчицу Катю. Может быть, с этой стороны
