чтобы ты запомнил это на всю жизнь! И сын запомнил на всю жизнь. А в жизни
ему, врачу по образованию, пришлось повидать разное. Во время вьетнамской
войны был пилотом вертолета, а с 1978 года служил в Национальной гвардии в
качестве летающего врача. Затем работал в группе расследования авиационных
катастроф Федеральной службы авиации и был старшим консультантом клиники
уха, горла, носа.
В письменном показании, датированном 6 марта 1991 года, он описывает
разложенное в ту ночь на кухонном полу следующим образом: "Там было три типа
кусков: тонкая фольга серого металла, коричневато-черный материал вроде
пластмассы и куски двутавровых реек. На внутренней поверхности двутавровых
реек были какие-то письмена. Надписи были фиолетовыми и казались рельефными.
Буквы выглядели как закругленные геометрические фигуры и не походили на
русские, японские или какие-нибудь другие иностранные. Они напоминали
иероглифы, но без рисунков".
После осмотра все было возвращено в машину, и Марсел продолжил свой путь на
базу, куда приехал только после трех часов. Остаток ночи он провел в
помещении службы разведки.
База Рассветало. Большую часть привезенных обломков перенесли в кабинет
Бланчарда.
Вскоре выяснилось, что найденные куски обладали целым рядом удивительных
качеств. Марсел рассказывал Стэнтону Фридману:
- Самое поразительное: привезенный металлический обломок был тонким, как
фольга в пачке сигарет. Поначалу я как-то не обратил особого внимания на
это, но ко мне подошел солдат и сказал: "Вы знаете металл, который там? Я
попытался измять его, но он не мнется. Я попробовал кувалдой - даже царапины
не остается. Это определенно, он не мнется и такой легкий, что ничего не
весит". И это было правдой в отношении всего привезенного материала. Один из
металлических кусков имел 60 сантиметров в длину и, может быть, 50 в ширину.
Послушайте, этот материал ничего не весил и был не толще фольги в пачке
сигарет. И я попытался измять этот материал, но он не мялся. Как я сказал,
мы даже пробовали сделать зарубку на нем семикилограммовой кувалдой. И
никакого результата.
В ожидании встречи с Бланчардом Марсел и Кэвитт обсуждали происшествие.
Куски металла тоньше бумаги, выдерживают любые удары... Но ведь куски, то
есть какая-то сила их разрушила! То, что походило на фольгу, можно было
свернуть в рулон, который сам раскручивался, и опять все как было. Но
какая-то сила порвала эту фольгу в клочья! Марсел и Кэвитт могли не знать
деталей последних экспериментов, но было понятно, что любая алюминиевая
фольга оставалась фольгой во всех случаях, а этот материал не реагировал на
удары кувалдой...
Бланчард жил на территории базы. Около шести утра Марсел и Кэвитт подъехали
к его дому и там, сидя на кухне, рассказали о своих впечатлениях и показали
несколько обломков, в том числе тот, что напоминал по профилю двутавровую
балку.
Бланчард уже знал, что верхушка в Вашингтоне "стояла на ушах". Ему также
было ясно, что речь шла не о секретном советском оружии... А поначалу такую
вероятность он не исключал.
Бланчард вызвал начальника военной полиции майора Э.Исли и приказал
перекрыть все доступы в данный район. Затем позвонил в штаб 8-ой воздушной
армии в Форт-Уэрт и сообщил о возвращении майора Марсела с еще большим
количеством обломков. Информация проследовала дальше, в Пентагон. Тут же
сообщили, что готовится самолет, которым прилетит группа людей из Пентагона.
Покончив со срочными телефонными звонками, Бланчард приказал собрать
руководство базы не в 9.00, как обычно, а в 7.30. Кэвитту предстояло
отправиться обратно на ранчо, чтобы обеспечить охрану самого участка с
обломками и привезти Брейзела в Розуэлл.
***
На совещании в кабинете Уильяма Бланчарда присутствовали высшие офицеры базы
- около десяти человек, и для всех необычность найденного была очевидной.
Обсуждался также вопрос поиска других мест с обломками и самим неизвестным
объектом. Было решено просмотреть сверху весь район, а к сбору обломков
подключить весь свободный в тот день персонал базы. (Вот почему даже
работавший в офицерской столовой сержант Мелвин Браун оказался также
вовлеченным в эту историю, и в дальнейшем его показания нам будут очень
полезны.) Бланчард обсудил операции по сбору кусков, их транспортировке и
распределил обязанности.
В 9.00 капитан Кэвитт и его подчиненный Рикетт уехали на ранчо. Следом за
ними отправилась еще одна группа военной полиции. Все офицеры штаба сели к
телефонам. Бланчард связался еще раз с командующим 8- ой воздушной армией
генералом Рэми, и тот приказал доставить куски в штаб для изучения. В
присутствии своего заместителя подполковника Пэйна Дженнингса Бланчард
поручил эту миссию Джесси Марселу. Самолет предстояло пилотировать самому
П.Дженнингсу.
Где-то между девятью и десятью часами Бланчард продиктовал офицеру по связям
со средствами массовой информации Хоуту текст сообщения для печати и
приказал доставить его лично в две местные газеты и радиостанции.
- Я вернулся в свое бюро и перепечатал заявление для печати, - вспоминает
Уолтер Хоут в июне 1993 года. - Бланчард настаивал, чтобы все было точно
так, как он продиктовал .
Естественно, Бланчард настаивал, потому что он выполнял приказ, потому что
текст этот продиктовали ему и неточностей быть не могло. Знал ли к этому
времени сам Бланчард, о чем идет речь? Похоже, что да, но держал все при
себе, ибо по всему видно, что в Пентагоне уже поняли, что произошло.
А Хоут сгорал от любопытства, ему тоже хотелось взглянуть на привезенные
куски, и он сказал об этом Бланчарду.
- Это невозможно,- ответил ему полковник.
Будь это рваная оболочка шара, помятый уголковый отражатель, железки и
проволочки... Отказали бы Хоуту? Нет, конечно. Да он бы и сам не стал
просить, ибо такое барахло время от времени попадало на базу.
***
Из Вашингтона прилетела группа фотографов и уже известный нам уорэнт-офицер
Роберт Томас. Прибывшие с Томасом люди были в форме. Они тут же переоделись
в штатское, и их сразу повезли к месту находки. Этой группе предстояло
оставаться в Розуэлле до окончания всей операции.
***
Сразу после одиннадцати Хоут заехал на радиостанции KGFL и KSWS, оттуда в
редакции "Розуэлл Дэйли Рекорд" и "Розуэлл Морнинг Диспэтч". "Дэйли Рекорд"
опубликовала текст в тот же день, станция KSWS передала информацию агентству
Ассошиэйтед Пресс, а KGFL - через Вестерн Юнион агентству Юнайтед Пресс.
Далее - весь мир. Через пару часов пошли звонки шерифу, в газеты и на базу
ВВС из Лондона, Парижа, Рима, Гамбурга, Токио и Гонконга. Телефонная станция
базы не справлялась с нагрузкой.
***
Кэвитт вернулся на ранчо к разбросанным кускам в сопровождении старшего
сержанта Л.Рикетта из Отдела контрразведки и четверых сотрудников военной
полиции (ВП). Уже на выезде из Розуэлла им пришлось проехать через пост ВП,
пропустивший машину с четырьмя полицейскими в форме, но остановивший вторую,
в которой находились Кэвитт и Рикетт в штатской одежде. Пришлось показывать
документы.
При выезде на дорогу в Корону был установлен еще один пост. Похоже, что
реакция военной полиции на приказ Бланчарда была незамедлительной.
У самого поля с обломками стояло несколько машин. Четверо или пятеро
полицейских находились рядом. И около тридцати стояли по периметру.
Начальник военной полиции сказал, что никто не будет допущен на поле, пока
они не увидят все сами. И добавил, что все это уже заснято.
Рикетт поднял кусок фольги. Попытался смять его. Видя это, Кэвитт рассмеялся
и сказал:
- Умен! Пытается сделать то, что мы не сумели.
- Из чего, черт возьми, сделана эта штуковина ?- спросил Рикетт. А Кэвитт
в ответ: - Мы никогда здесь не были, ни ты, ни я. Ни ты, ни я этого не
видели. Ты не видишь здесь ни одного военного.
- Да, хорошо. Мы и вообще не выходили из нашего бюро, - моментально
отреагировал Рикетт.
(Через год после находки кусков на ранчо Брейзела, разговаривая с одним
офицером из контрразведки, служившим на базе Эндрюс, Рикетт узнал, что
эксперты по металлу все еще возились с кусками. Что же касается Кэвитта, то
он остался навсегда верен версии "Не выходил из бюро, ничего не знаю". Более
того, в
1989 и 1990 годах он вообще "не помнил", чтобы Марсел и Брейзел были с ним
на поле.) ***
Желая знать, что происходит на ранчо, шериф Уилкокс послал еще двоих из
своей службы. Но со стороны Розуэлла заслоны уже функционировали на полную
мощность, и этих помощников шерифа быстро завернули обратно.
***
На радиостанции KGFL У.Хоут передал заявление для печати Фрэнку Джойсу, тому
самому, который 6 июля в поисках какой-либо информации позвонил шерифу,
поговорил с Брейзелом и сообщил по радио о находке летающей тарелки. (О чем
он теперь не любит упоминать.) И вот, получив заявление, он взглянул на
него, не читая, и отложил в сторону, занятый какими-то текущими делами. Но
минут через тридцать прочел эту страницу и тут же позвонил пресс-атташе
Уолтеру Хоуту:
- Послушайте, я знаю, каковы порядки в армии, и могу сказать, что вы не
должны писать подобное. Армия не позволит вам это, так как вы настаиваете на
реальности, говоря "армия заявила", вы понимаете меня? На вашем месте я бы
не стал делать этого.
- Все в порядке,- ответил У.Хоут,- командир базы разрешил. Вы можете
передавать этот текст.
Фрэнк Джойс вспоминает:
- Я рос в трудное время, во время Великой депрессии, и это научило меня
всегда думать о ценах. Сегодня люди имеют всевозможную аппаратуру и еще
целую кучу вещей одновременно. Но тогда... Я поразмыслил немного и пришел к
выводу, что все это похоже на большую сенсацию. Но посылать ли текст сразу
же или дождаться вечера? Ведь в ночное время телекс был дешевле... Наконец
решил отправить его немедленно. Такое сообщение, подумал, подворачивается
раз в жизни, пошлю-ка его, пусть и по дорогому тарифу. Отправил этот лист в
бюро агентства Вестерн Юнион и, слово в слово, в Юнайтед Пресс. Затем
вернулся к себе на станцию и положил его в ящик письменного стола. Тут мне
позвонили из Вашингтона. Звонивший представился полковником Джонсоном, был
страшно зол, и я оказался человеком, на кого все это и вылилось.
- Вы передали дальше заявление для печати?
- Да.
- Вы сказали "да"?
- Да.
Я не знаю, что он говорил дальше, было ясно одно: на меня навалились
неприятности. Я сказал, что являюсь гражданским лицом, но он орал, что ему
безразлично. Мне не хотелось подводить знакомого мне офицера по связям с
печатью, но в конце концов пришлось сказать, от кого я получил текст.
- Послушайте,- сказал я,- я передал эту историю дальше, но ведь и
получил-то ее из официального источника.
- Откуда?- вскипел он. Я ответил, и он повесил трубку.
***
Все телефоны базы звонили одновременно и беспрестанно. Бланчард выходил из
себя, так как невозможно было нормально работать. Он приказал Хоуту сделать
что-нибудь исключающее поступление в линию звонков извне, но Хоут ответил,
что для этого придется прервать всю связь.
Шерифу звонили из Европы и Азии. Не отходили от телефонов и редакторы
розуэллских газет.
***
На ранчо работы по сбору кусков шли своим чередом. А Кэвитту и Рикетту пора
было возвращаться на базу. Брейзел не хотел ехать с ними. Пришлось потратить
какое-то время на уговоры. Взывали к его гражданскому долгу и патриотизму.
Уговорили в конце концов.
После полудня их доставили на базу на самолете. Оказывается, это был не
