пришлось вчетверо увеличить оклад против обычного, и появились
многочисленные кандидаты. Эсквен считал нужным быть честным и точно
объяснял каждому, чего следует ожидать. Большинство кандидатов уезжало без
объяснений. Но одна смелая, сильная женщина, которая прежде пятнадцать лет
служила в полиции, решила попытаться. К концу первого дня своей работы ее
несколько раз затошнило, хотя она и не могла назвать причину этого. На
следующий день Эсквен слышал, как она вошла в контору.
Она казалась ему добрым духом. Минутой или двумя позже он услышал
пронзительный крик и стук наружной двери. Он выбежал, но застал приемную
уже опустевшей.
- Я позвонил ей домой тем же утром, - сказал он. - Она не сказала
мне, что случилось, но объяснила, что не может вернуться на работу ни при
какой зарплате, и отказалась говорить со мной в дальнейшем. Я не пытался
вернуть ее, это казалось делом нереальным. Мой бизнес кончается. Я
чувствую, что разрушает меня и почти близок к успеху. Я - религиозный
человек, но уже несколько раз был близок к самоубийству.
Это было несколько дней назад.
- Я с тех пор не возвращался в контору, а он не делал ничего
заметного, как будто на мгновение был удовлетворен достигнутым. Но прошлой
ночью у меня дома тишина часто нарушалась, достаточно, что я не мог
заснуть. Это было - как будто он решил выкинуть меня из моего же мозга.
Наконец, я тяжело оглушил себя наркотиками и почти сразу заснул. Я спал
полных двенадцать часов и проснулся совсем отдохнувшим, более свежим, чем
был на неделе. Присутствия моего мучителя не было заметно. Тогда я
подумал, что если бы мне уехать далеко и затаиться надолго, можно было бы
навсегда от него избавиться. Я немедленно начал действовать, выбрал курорт
наугад, вылетел сюда, купил лодку в деревне, погрузился на нее со всем
своим имуществом и запасами и пересек озеро. Берег казался мне идеальным.
А затем, когда я начал чувствовать, что наконец освободился от него, он
дал мне понять, что разыскал меня.
- Каким образом? - спросила Тильзи.
- Я сидел и распечатывал один из контейнеров с едой, который
взорвался, как только я прикоснулся к нему. Меня не поранило, но я знал,
что это значит. Я мог почти слышать, как он смеется надо мной.
Эсквен добавил, скорбно глядя на Тильзи:
- Я не помню, что было потом. Я был в отчаянии и страхе. Помню, что я
лежал на песке и думал, что не встану никогда. Потом я услышал, как вы
зовете меня.
Прошло некоторое время.
Эсквен внезапно пошевелился, поднял голову и заметил испуганным
голосом:
- Кажется, очень быстро темнеет.
Тильзи взглянула на него. Теперь они сидели на песке в нескольких
футах друг от друга и смотрели на противоположный берег озера.
Она чувствовала себя усталой и взвинченной, лицо ее было покрыто
потом.
Все это время она работала внутри сознания Эсквена, исследуя, пробуя.
Естественно, она не позволила ему очнуться.
Это было поучительно. К его пробуждению она уже знала образ существа,
преследовавшего Эсквена, и почему его преследуют, даже знала, как
преследование кончится.
Вопрос был в том, сможет ли она заставить Эсквена поверить ей хотя бы
на время, чтобы успеть сделать что-нибудь для него.
Преследователь был недалеко и желал, страстно желал уничтожить ее,
чье пси, казалось, встало между ним и добычей.
Он был ужасно силен и прямо наблюдать его на этом уровне она не
могла. До сих пор она держала его различными уловками, но он начал
понимать, что не успеет найти подходящую защиту, и она совсем не знала,
сколько у нее времени.
Их состязание было скоротечным.
Итак, она решила разбудить Эсквена снова и посмотреть, как этот
мужчина воспримет факты, поданные в логической связи. Она и не ожидала,
что он прореагирует как надо, но решила попытаться.
Затем Эсквен был разбужен и сделал свое замечание о краткости дня.
Тильзи сказала:
- По-моему, вечер наступает вовремя для этой широты и сезона.
Эсквен взглянул на часы.
- Вы правы.
Он удивился.
- Странно! Последние часы прошли, как во сне! Я не помню почти
ничего, о чем мы говорили и что делали.
Он покачал головой.
- Кажется, я теряю память. Хорошо, что по крайней мере не было новых
событий...
Он взглянул на Тильзи с внезапным интересом.
- Или были?
- Нет, - сказала Тильзи.
Эсквен аппетитно зевнул, глядя на нее сверху.
- Это удивительно! - заметил он. - Я чувствую теперь полное,
совершенное спокойствие, хотя и сознаю свое затруднительное положение и не
вижу реального выхода. И еще я озабочен тем, что вам, прежде чем нам
удастся отсюда выбраться, может быть причинен вред. В то же время я,
кажется, почти полностью отрешился от этих проблем.
- Мистер Эсквен, что вы скажете о людях пси?
Он слегка нахмурился.
- Пси?
- Это люди, которые читают мысли других людей, - уточнила Тильзи, -
либо способны чувствовать нечто, что случилось далеко от них, или
предсказывать будущее. Иногда они также способны двигать предметы вокруг
себя силой мысли.
Эсквен сказал рассудительно:
- Я не доверяю никаким из этих сообщений, так как они не имеют под
собой реальной почвы. Однако, когда что-либо такое случается, я думаю, что
так называемые пси-неудачники развлекаются сверх естественными силами. Мой
собственный опыт, конечно, поддерживает эту точку зрения.
- Вы никогда не думали о людях, которые могут всерьез заниматься
явлениями, подобными этим?
- Нет, - признался Эсквен. - Экспериментаторы вступают на опасную
почву. В лучшем случае, они зря тратят свое время. Кроме того, они наносят
себе духовный ущерб.
Тильзи кивнула.
- Хорошо, это - одна сторона, - сказала она, - но есть и другая. Вы
пытаетесь быть хорошим человеком, не так ли?
Он посмотрел на нее.
- Пытаюсь, конечно.
- Вы никогда ни на кого не сердились?
Эсквен покачал головой.
- Вы - странная особа! Кажется, у меня не было намерения обсуждать
свои частные дела с вами. Нет, я не одобряю злобы. Она противоречит моим
верованиям и жизненной философии. Если я, что бывает не часто, испытываю
такой импульс, то почти всегда могу его преодолеть. Если же не могу, то,
по крайней мере, стараюсь не показать этого.
Тильзи снова кивнула.
- Хорошо. Теперь немного психологии на уровне школьного урока.
Возьмем какого-нибудь среднего человека, который знает свои отрицательные
стороны и они ему не нравятся. Он воспитывает себя более придирчиво, чем
какой-нибудь другой человек, не позволяя этим качествам проявиться в том,
что он говорит или делает. И в самом деле, он доводит себя до такого
совершенства, что даже не чувствует их. Вы помните, что кое-кто считает:
если человек загоняет свое "я" внутрь, то в нем развивается вторая
личность? При этом она более или менее поднимается над тем, что он хотел
бы похоронить.
Эсквен сказал неопределенно:
- Эта дискуссия начинает становиться щекотливой.
- Тогда вернемся назад. Мистер Эсквен, люди пси существуют и они не
имеют ничего общего со сверх естественными силами. Я - одна из них. Это
выяснилось совсем недавно, всего лишь несколько месяцев назад, и я еще не
все хорошо умею. Но я могу читать в человеческом мозге, если есть время и
настроение. Я почти два часа изучала ваш мозг и знаю столько, сколько
можно знать о вас сейчас.
Он неуверенно засмеялся.
- При данных обстоятельствах, - заметил он, - ваши фантазии слегка
беспокоят меня. Конечно, это - только фантазии...
- Когда вы были десятилетним, - сказала Тильзи, - случилось вот
что...
Она говорила минуту или две.
Лицо Эсквена стало напряженным, он слушал. Затем она сказала:
- Я могла бы загипнотизировать вас на нужное время, могла бы задать
вопросы, а потом приказать вам забыть все сказанное. Но так вы лучше
поверите в то, что я знаю, что говорю, что я в самом деле читала ваши
мысли. Я сделала еще кое-что. Вы чувствуете себя спокойным и отдаленным от
него до сих пор потому, что я этого добилась. Я охраняю ваш покой и
отделенность и не хочу, чтобы вы сделали что-нибудь, уничтожающее мои
усилия, тем более, что вы сможете помочь мне.
Затем она добавила:
- Боюсь, что вы изберете легкий путь.
- От чего?
Эсквен уставился на нее.
- Несомненно, в вас существует вторая личность, о которой я говорила,
- ответила Тильзи.
Его глаза мигнули. Челюсти сжались. Он ничего не сказал.
- Позвольте мне рассказать вам о нем, - начала Тильзи. - Он - это то,
чего вы сознательно не захотели бы. Большинство людей шло бы почти по
такому же пути, как и вы, но они не стали бы слишком злыми. С вами иначе,
потому что он знает, что существует уж очень долго, и вы - контролирующая
личность. Он был задавлен вами, лишен возможности делать хоть что-нибудь,
кроме наблюдения за вами. Он не всегда может делать и это. Такое положение
ему не нравиться и он вас не любит. Вы - его тюремщик. Он хотел бы стать
контролирующей личностью и отыскивает для этого другой путь.
Эсквен вздохнул.
- Пожалуйста, не говорите так, - попросил он мягко. - Мне знакома
теория на которую вы ссылаетесь. С этим ничего не сделаешь, по крайней
мере, сейчас ничего.
Он подумал и добавил:
- Однако, если эта вторая личность возникла во мне в результате
отделения от моих качеств, которых я не одобряю, то согласен, что всегда
хранил их под замком. Никакая черта вашей натуры, какую бы форму она не
принимала, не могла бы проявиться до тех пор, пока мы можем предотвратить
это.
- Да, но положение изменилось, - сказала Тильзи. - Понимаете, мистер
Эсквен, - вы - тоже пси.
Он мгновение молчал, глядя на нее, затем медленно покачал головой.
- Я предпочел бы не говорить об этом, но очевидно, что возникшая
здесь ситуация выбила вас из колеи. Это совершенно понятно. Кто-то
попытался пронять вас, молодую и неопытную. Это было недавно, надеюсь, что
вы свободны от каких-либо болезненных последствий этого эксперимента...
- Вы не верите, что вы - пси?
- Боюсь, что нет.
Эсквен улыбнулся.
- Хотя был момент, когда вы почти заставили меня поверить.
Тильзи кивнула.
- Так. Вот где начинается беда, - сказала она. - Вы не хотите
поверить. Если бы вы могли несколько лет назад осознать, что у вас
развитие пси-способностей, то могли бы контролировать их, но это напугало
вас, поскольку вообще не соответствовало вашим убеждениям и философии.
Итак, было еще нечто, что вы вытолкнули из сознания.
Затем она добавила:
- В последние месяцы я замечала, что и другие люди делают то же
самое, но у большинства людей способности недостаточны, чтобы создать
нечто материальное.
- Тогда почему смогло возникнуть такое разделение во мне? - мягко
спросил Эсквен.
Тильзи ответила не сразу. Эта мягкость скрывала твердость ума,
напряженного до точки взрыва.
Она вела к нелегкому сообщению, и Эсквен едва ли мог уклониться от
него, но он еще не позволял себе понять этого.
Если бы барьеры против понимания, которые вырабатывались годами, были
сломлены, он мог что-либо сделать с собой немедленно. Его личность была
слишком хрупкой, слишком близкой к разрушению под тем давлением, под
которым он жил. Вряд ли его можно было успокоить этой точкой зрения на
пси. Его опыт пси был не обширнее, чем у Тильзи. Теперь, во всяком случае,
у не хватало времени на сомнительные эксперименты.
Она надеялась, что у него хватит духу встретить подготовленное
