сын пали в битве в месте под названием Риньяно, в Апулии. Тела их не
выданы. Гонцы примчались сюда по указанию тех, кто остался в живых. Они
говорят, что все части Италии, через которые они проследовали, готовы
вновь перейти на сторону врага и отдаться во власть герцога Райнальфа.
Мастер, вам плохо?
- Я очень опечален, - пробормотал Вольстрап. - Иди займись работой. Я
скоро спущусь к вам. Жизнь продолжается.
"А продолжается ли?"
Оставшись в одиночестве, он отпер сундук. Внутри лежали два
металлических цилиндра, слегка суженные вверху, длиной примерно с локоть.
Вольстрап опустился на колени и пробежал пальцами по пульту управления
одного из них. Его темпороллер был спрятан за городом, но эти капсулы по
его приказу унесут информацию в любое время и в любое место.
"Если еще существует пункт назначения".
Он продиктовал новость в записывающий блок.
- Пожалуйста, дайте информацию о реальном положении дел и указания
относительно моих действий, - произнес он заключительную фразу.
Вольстрап установил курс на штаб-квартиру Патруля в Риме и время,
примерно то же самое, что и сейчас, только в 1200 году. К той поре другой
филиал должен обустроиться и вжиться в окружающую среду, в мир, который
пока еще не ввергнут в кризисы и бедствия вроде завоевания Константинополя
латинянами.
Он коснулся кнопки на корпусе. В воздухе раздался хлопок, и цилиндр
исчез.
"Пожалуйста, возвращайся поскорее! Прошу, принеси добрую весть".
Цилиндр прилетел обратно. Руки Вольстрапа дрожали так, что он не
сразу смог включить дисплей.
- У-у-устное сообщение, - едва вымолвил он, заикаясь.
На Вольстрапа обрушился кошмар.
- Структуры, способной принять меня, нет. Никто не принял меня ни по
одному каналу коммуникаций Патруля. Я вернулся по заданному курсу, -
объявил механический голос.
- Понятно. - Вольстрап медленно поднялся на ноги.
"Патруль Времени больше не охраняет будущее, - подумал он без тени
сомнения. - И никогда не охранял. Мои милые сердцу родители, братья,
сестры, старинные друзья, юная возлюбленная, родина, все, что породило
меня, никогда не будет существовать. Я - Робинзон Крузо во времени...
Нет, - мелькнуло у него в мыслях минуту спустя. - Те, кто явился
сюда, в прошлое, до рокового часа, все еще существуют - так же, как и я.
Мы должны отыскать друг друга и объединиться для восстановления
разрушенного. Но каким образом?"
Проблеск догадки вывел Вольстрапа из оцепенения. У него еще
оставались коммуникационные модули. Через них он мог связаться с другими в
этом мире. А потом... Он не мог думать о том, что ждет его, во всяком
случае сейчас. Планы такого рода не входили в компетенцию рядового
служащего Патруля. Никто, кроме данеллиан, не знает, как поступить. А если
и они исчезли, то надо разыскать агента-оперативника... Если такие еще
остались...
Эмиль Вольстрап встряхнулся, как человек, выбравшийся из приливной
волны, которая чуть было не утащила его, и принялся за дело.
1765 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
15926 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
1765 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
Дыхание осени коснулось предгорий. Холод струился в воздушных
потоках, несущихся с горных склонов в предрассветную пору, и ложился инеем
на траву. Чаща распадалась здесь на сосновые рощи, маленькие и большие;
пихты были еще по-летнему темны, но ясень уже пожелтел, а дуб едва задели
коричневые мазки. Перелетные птицы - лебеди, гуси, мелкая дичь, - сбившись
в громадные стаи, улетали в дальние края. Олени-самцы оспаривали свои
права. На юге, подпирая снежными вершинами небеса, возвышалась стена
Кавказа.
Лагерь бахри бурлил. Люди разбирали шатры, нагружали повозки,
запрягали быков и лошадей, юноши с помощью собак сгоняли овец в гурты. Все
готовились к переходу на зимовье в долину. Тем не менее царь Тулиаш
немного проводил странника Денеша до места, где они могли спокойно
распрощаться друг с другом.
- Дело не в том, что есть в тебе некая тайна и ты воистину обладаешь
диковинной властью... - откровенно признался царь.
Он был высок ростом, с темно-рыжей шевелюрой и бородой, со светлой
кожей, выделявшей его из окружения. Облаченный в простого покроя одежды -
накидку, отороченную мехом, шаровары, кожаные чулки, - царь нес на плече
бронзовый боевой топор, отделанный золотом.
- Просто ты понравился мне, и я хотел, чтобы ты подольше оставался с
нами.
Денеш улыбнулся. Худощавый, тонколицый, с пепельными волосами и
карими глазами - он на две ладони возвышался над своими спутниками. Тем не
менее Денеш явно не принадлежал к ариям, которые несколько поколений назад
взяли власть над здешними племенами. Он, правда, и не строил из себя
мудреца.
- Чудесные месяцы пролетели так быстро, благодарю тебя, - ответил он,
- но я уже говорил тебе и старейшинам, что меня позвал мой бог.
Тулиаш сделал почтительный жест.
- Тогда я прошу Индру-Громовержца, чтобы он послал своего стража
Марута охранять тебя в пути, покуда распространяются его владения. Я
высоко ценю твои дары, истории, поведанные тобою, и песни, которые ты пел
для нас.
Денеш опустил вниз свою секиру.
- Благополучия во все времена, о царь, и всем твоим потомкам!
Он поднялся на колесницу, которая медленно катилась сбоку. Возница
уже сидел на месте - юноша, похоже, из какого-то племени, жившего в этих
местах издревле, - коренастый, с крупным носом и копной пышных волос.
Бахри, среди которых они долгое время жили с хозяином, считали его
молчуном.
Лошади, услышав команду возницы, пустились рысью вверх по склону
холма. Тулиаш провожал взглядом колесницу, пока та не скрылась из виду. Он
не опасался за Денеша. Дичи много, высокогорья мирные и гостеприимные, и
вряд ли кто рискнет напасть на путников, снаряженных подобно завоевателям
с севера. Кроме того, Денеш, хотя и не демонстрировал свою силу, очевидно,
был колдуном. Вот если бы он остался... бахри могли бы изменить решение и
пересечь горы...
Тулиаш вздохнул, поправил топор на плече и вернулся в лагерь.
Предстоят годы тяжелых сражений. Племена, платившие дань, разрослись так,
что пастбища стали тесны им. Теперь царю приходится вести половину
подданных вокруг внутреннего моря и затем на восток, чтобы они завоевали
себе новые земли.
Ездоки в колеснице не проронили лишнего слова. Постепенно они
приноровились к ее раскачиванию, и тогда на людей вдруг нахлынули
воспоминания, мысли, надежды с горьким привкусом сожаления. Час спустя они
достигли таких мест в горах, где царили лишь ветер и пустота.
- Это нам подходит, - сказал по-английски Кит Денисон.
Акоп Микелян остановил лошадей. Они тяжело храпели. Колесница хоть и
была легкой, но подъем высоко в горы во времена, когда еще не изобрели
сбрую, стремена и подковы, быстро утомил лошадей.
- Несчастные животные, нам следовало остановиться раньше, - сказал
Акоп.
- Мы должны быть уверены, что за нами никто не следует, - отозвался
Денисон. Он спрыгнул на землю. - Такое ощущение, словно на родину
вернулся. - Затем, увидев выражение лица Микеляна, спохватился: - Извини,
я забыл.
- Все в порядке, сэр. - Помощник Денисона тоже сошел с колесницы. - И
у меня есть куда поехать.
Патруль завербовал его на службу в 1908 году, вскоре после массовой
резни армян на озере Ван. Поиски туманных следов происхождения армянского
народа вдохновили Микеляна, история армянского народа стала смыслом его
жизни. Помолчав немного, он усмехнулся:
- Например, Калифорния 30-х годов. Уильям Сароян был тогда очень
популярен.
Денисон кивнул.
- Помню, ты рассказывал.
У них не было свободного времени для близкого знакомства из-за
напряженной работы. Специалистов было слишком мало для того, чтобы держать
под контролем громадное пространство миграции ранних индоевропейцев. Но
задание представлялось им очень важным. Как мог Патруль без их данных
контролировать события, которые потрясли мир и определили будущее? Денисон
и его новый помощник немедленно принялись за работу.
Микелян, отметил Денисон, показал свою надежность и живой ум. Набрав
побольше опыта, он сможет играть более активную роль в последующих
экспедициях.
- Куда вы намерены отправиться, сэр? - спросил Микелян.
- Париж 1980 года. Встреча с женой.
- Почему именно в это время? Вы ведь сами рассказывали, что она тоже
агент Патруля и работает в середине двадцатого века.
Денисон рассмеялся.
- Ты забыл о проблемах, которые порождает долголетие. Человек, внешне
не стареющий на протяжении нескольких десятилетий, несомненно, вызовет
подозрение у друзей и соседей. После моего отъезда Синтия намеревалась
перебраться в другое место. В 1981 году ей предстоит обрести новый образ в
новом месте, сохранив только имя. Ну и мою персону в качестве
странствующего антрополога-мужа, конечно. Что может быть лучше, чтобы
окунуться в обычаи и нравы следующего поколения, чем просто провести
двенадцатимесячный отпуск среди его представителей. А Париж - самое
подходящее место для начала знакомства.
"И, боже мой, я заслужил это, - подумал он. - И она тоже, да-да.
Время после моего отъезда и до возвращения будет для нее гораздо короче,
чем для меня, и в этот период ей придется окунуться в канцелярскую работу,
чтобы занять ум и подготовить отъезд из Нью-Йорка, придав ему
правдоподобность в глазах наших знакомых. К тому же Синтии предстоит
поволноваться. Ведь правила Патруля запрещают ей перенестись на несколько
недель вперед и убедиться, что я вернулся домой живым и здоровым. Даже
малейшее опережение способно вызвать осложнения. Не всегда, конечно, но
это не исключено. Поэтому мы часто миримся с обстоятельствами, чтобы без
необходимости не увеличивать риск. Мне это прекрасно известно. Еще бы.
Ведь я почти четверть года провел с кочевниками".
Солнце, звезды, дымок лагерного костра, дождь, свет, разлив реки,
волки, праздники с состязаниями наездников, скачки на быках, песни,
сказания, родовые предания, рождения, смерти, кровавые жертвоприношения,
дружба, состязания, любовные приключения. Синтия не спросит больше, чем он
захочет рассказать. Он знал, что за молчанием жены кроется догадка, что
чья-то судьба в древней Персии скрестилась с его судьбой. Месяцы вдали от
дома накапливались, и, если бы он отверг радушное приглашение Тулиаша,
рискуя потерять доверие царя, столь необходимое в его работе, то... Он от
всего сердца желал благополучия малышке Ферии в ее кочевой жизни, а второй
медовый месяц в Париже вновь сблизит его с Синтией, которая воистину милая
и отважная женщина...
Его сентиментальные размышления угасли. Денисон поднял боевой топор,
служивший знаком его принадлежности к касте воинов, имеющих право вступать
в разговор с вождями племен. Топор был к тому же еще и передающим
аппаратом.
- Агент Денисон вызывает региональную штаб-квартиру в Вавилоне, -
произнес он на темпоральном языке. - Алло! Алло! Говорите свободно, мы с
ассистентом находимся в уединенном месте.
В воздухе раздался треск.
- Приветствуем вас, агент. Рады слышать. Мы уже начали за вас
волноваться.
- Да, я планировал отбыть чуть раньше, но царь попросил поучаствовать
в празднике осеннего равноденствия, и я не нашел предлога отказаться.
- Осеннее равноденствие? Скотоводческий народ следует солнечному
календарю?
- Да, у этого племени он соблюдается - первые дни каждой четверти
