теряли управление и падали. Их водители попадали в сети, где крутились и
вертелись, напрасно пытаясь уклониться от смертоносных трезубцев. На
песчаной арене лежало и несколько пеших участников, они громко кричали,
когда серпы разрезали их на части.
По всей арене валялись головы и различные части тела.
Зрители уже устали от переживаний, когда в живых остались лишь двое
участников - один с сеткой, другой на серпоцикле - которых и провозгласили
победителями соревнований.
56
Затем объявили короткий перерыв, чтобы зрители смогли перекусить и
сходить в туалет. За это время рабочие натянули канат, на котором должна
была состояться дуэль канатоходцев.
Дуэлянты ступили на канат, натянутый на высоте ста футов над ареной.
Каждый из них был одет в цельный плотно облегающий тело костюм из
блестящего атласа. Их острые рапиры поблескивали на солнце. Они стали
сближаться. На шее у каждого из дуэлянтов была привязана веревка, которая
другим концом крепилась за большое кольцо. Оно легко перемещалось по
канату, не мешая участникам двигаться взад-вперед. Но если бы кто-нибудь
из дуэлянтов потерял равновесие, он бы пролетел вниз только на пятьдесят
футов - именно такой была длина веревки. Резко дернувшись, он бы сломал
себе шею.
Это было необычное состязание даже для Эсмеральды и требовало от
участников специальной подготовки. К счастью, человечество еще до сих пор
не нашло чего-нибудь такого ужасного, опасного и фривольного, чтобы оно не
привлекало массу желающих попробовать свои силы.
Соперники встретились на середине каната, скрестили рапиры, и дуэль
началась.
В подобных условиях фехтования движения должны быть минимальными и
точными. Делать выпады и защищаться от них тоже надо легко. Лучше иногда
стоит позволить себя уколоть, чем, слишком энергично защищаясь, повесится
на веревке.
Слева находился Августин Смайлз, двухкратный победитель предыдущих
игр из города Слот, штат Северная Дакота. Он легко передвигался по канату,
и его рапира двигалась подобно змеиному жалу. Его противник, Жерар Гато из
Парижа, Франция, был новичком. Никто не знал, чего от него можно ожидать.
Смайлз сделал резкий выпад. Пред таким натиском фехтовальщика из
Северной Дакоты Гато отступил. Француз сначала отразил удар, а потом
замахнулся рапирой на Смайлза, как будто у него в руках была сабля.
Правилами это не воспрещалось, но на практике такого еще не случалось -
из-за резкого колебания каната можно было самому свалиться вниз. Вместо
того, чтобы погасить колебания, Гато бросился вперед, усиливая их еще
больше.
Филакис был одним из тех немногих, что знал, что Гато является одним
из основателей Новой Теории дуэлей на канате, которая стала столь
популярна во Франции. Сидя за столиками парижских кафе на улице Сен-Дени,
Гато и ему подобные утверждали, что колебания каната являются не чем иным,
как своеобразной формой покоя. Но так как они утверждали это
по-французски, в Англии и в Америке их никто не понимал.
Теперь Гато прибыл на Охотничьи Игры, чтобы подтвердить свои
убеждения на практике.
Смайлз, хмурый уроженец Северной Дакоты, пытался изо всех сил
удержать равновесие. Напрасно, стабильность, на которую он так
рассчитывал, уже не существовало. Взмахнув руками, он упал с каната.
Толпа восторженно охнула. А потом послышались восхищенные возгласы,
потому что, как только Смайлз начал падать, Гато пронзил его сердце, чтобы
тот погиб от более почетной раны, чем сломанная шея.
Но колебания каната поставили в сложное положение и самого
победителя. Пришла его очередь размахивать руками, чувствуя, что колебания
каната становятся слишком сильными. Какое-то мгновение он удерживал
равновесие, пытаясь не упасть, а канат извивался, как скакалка в руках
двух шкодливых дочерей великана.
И Гато упал. Но и в этот момент хладнокровному французу не изменила
выдержка. Бросив рапиру, он ухватился обеими руками за веревку, остановив
падение, пока это еще можно было сделать. Он повисел там несколько секунд,
дрыгая ногами в ответ на подбадривания зрителей, а потом не спеша снова
залез по веревке на канат.
Подождав, пока стихнут аплодисменты, он указал на дрожащий канат.
- Видите? И все таки он двигается!
На следующий день в газетах много спорили о том, что же Гато имел в
виду под этими словами
Затем начались соревнования Смертельных Тарелочек. Оба игрока вышли
на середину арены, поприветствовали зрителей и судью, с ног до головы
закованного в броню. Он взмахнул клетчатым флажком, и поединок начался.
Тарелки для этих соревнований изготавливались из легких стальных
пластин, края которых были острыми, как лезвия бритвы. Игроки были одеты
лишь в плавки и спортивные туфли. Единственным средством защиты им служили
кожаные рукавицы, внутренняя поверхность которых была покрыта тремя слоями
стальной сетки. Только такой рукавицей можно было поймать смертоносную
тарелочку.
Тарелочки планировали, выписывали дуги, летая по всей арене. Игроки
часто кидали их как бумеранг - не попав в цель, тарелка возвращалась в
рукавицу своего владельца. Оба соперника отлично умели бросать тарелочки
так, чтобы они сначала летели на самой землей, а потом резко взмывали
вверх в самый неожиданный момент.
Блестящие стальные тарелочки летали, сверкая на солнце, жужжа, как
рой рассерженных шмелей, и разлетались во все стороны, как летучие мыши на
фоне заката.
Некоторое время ничего интересного не происходило. Зрители молча и
сосредоточенно наблюдали за игроками. Не было слышно ничего, кроме лязга
металла, когда тарелочки попадали в защитную рукавицу. У каждого игрока за
спиной висел кожаный мешок с запасными тарелочками.
Фаворитом этого года был Оскар Шабо. Он сражался с Мануэлем Эчеверрия
по прозвищу Манос, испанским баском из Бильбао. Эчеверрия тренировался
втайне от всех, и никто не знал, на что он способен.
С самого начала было заметно, что испанец ловит тарелочки не так
профессионально, как Оскар. Так же казалось, что Манос не совсем уверенно
держится на ногах, как будто с перепоя, что впрочем соответствовало
действительности.
Мощный венгр почувствовал свое преимущество и стал наступать, тесня
противника серией блестящих бросков - тарелки осатанело летали по арене,
как стая взбесившихся скворцов. Манос отступал, подпрыгивая и уклоняясь от
смертоносных дисков, которые летели на него со всех сторон, хватал их
рукой в защитной перчатке и пытался не потерять равновесия.
Казалось, что пьянице-баску настал конец. Но настоящие любители,
которые видели выступления Маноса в Европе, толкали в бок своих менее
искушенных приятелей и говорили: "Подождите, всему свое время".
Действительно, когда Маноса, казалось, уже ничто не может спасти, он
внезапно сделал два шага вбок, вытащил из мешка две тарелочки и
одновременно швырнул их в противника. Оказывается хитрый баск одинаково
хорошо владел обеими руками и прекрасно освоил искусство двойной атаки!
Блестящие смертоносные тарелочки с бешеной скоростью налетели на Шабо
с разных сторон, почти одновременно достигнув его под разными углами.
Бритоголовый венгр в отчаянии упал на спину, чтобы подкованными
туфлями отбить тарелочки, которые жужжали словно рассерженные мухи в июне.
Даже из этого неудобного положения Шабо умудрился сделать безнадежный
бросок, который в прошлом году обеспечил ему победу. Его тарелочка
зазвенела в воздухе, долетела до зрительских рядов, развернулась и под
косым углом полетела на Маноса.
Баск был готов принять вызов. Брошенная левой рукой тарелка Маноса
столкнулась с тарелкой противника на полдороге. Посыпались искры, и обе
тарелочки упали на землю.
Затем Манос трижды обернулся вокруг своей оси, как дискобол, и бросил
две тарелочки одновременно.
Они высоко взмыли в небо, развернулись и с разных сторон полетели на
Шабо, как несущиеся под откос локомотивы. Одну венгру удалось поймать, а
другая отрезала ему руку по локоть.
Несмотря на травму, Шабо попробовал сделать последний бросок. Но он
не успел этого сделать, как новая пара тарелочек налетела на него с разных
сторон.
Одна пролетела мимо. Другая вошла в череп над самыми бровями.
Микрофон поймал его предсмертный хрип и усилил его на радость
зрителям.
Затем настало время Великой Расплаты.
57
С арены убрали остатки мусора после соревнований серпоциклов.
- А теперь, леди и джентльмены, - произнес Гордон Филакис, -
состоится то, чего вы так давно ждали, и после чего официально начнется
праздник Сатурналий. Итак, друзья, настало время Великой Расплаты. Знаю,
вы все старались угадать, какой она будет в этом году. Что ж, не будем
терять время. Ребята, начинайте.
На арену вышли четверо мужчин в белых трико, которые катили большую
платформу на колесах, огороженную канатами на манер боксерского ринга.
Увидев его, зрители разочарованно загудели.
- Подождите минутку, - сказал Филакис, - это совсем не то, что вы
думаете. Наверно, вы полагаете, что сейчас - как и в прошлом году - вы
станете свидетелями обычного поединка гладиаторов? Совсем нет! В этом году
мы придумали нечто получше и надеемся, что вам это понравится. Но сначала
позвольте представить вам наших счастливых финалистов. Давайте сюда,
парни!
Хэрольд и Луэйн вышли с разных концов на арену под бешеный шквал
аплодисментов. Оба они были в костюмах-трико черного цвета.
Одновременно с ними вышли четверо ассистентов Великой Расплаты, неся
огромный деревянный ящик.
- Вот они стоят перед вами, друзья, - продолжал Филакис, - двое
соперников в Великой Расплате. Наш местный парень Луэйн Добрей и его
противник Хэрольд Эрдман, прибывший на наш остров издалека. Только один из
них покинет этот ринг живым и станет нашим новым Королем Сатурналий. Как
настроение, ребята? Ну как, Луэйн чувствовать себя участником Великой
Расплаты? Я слышал, ты давно мечтал о такой чести.
- Я могу только сказать, - произнес Луэйн, - что хотя я этого и не
заслуживаю, я прекрасно понимаю, какая мне оказана честь и обещаю показать
вам великолепный поединок.
- Вот это слова настоящего Охотника! - воскликнул Филакис. - А что ты
скажешь, Хэрольд?
- Что? То же самое, что и Луэйн. Только я действительно так считаю.
- Ну что ж, желаю вам обоим удачи, а теперь давайте посмотрим на
оружие.
Ассистенты открыли ящик и достали оттуда два блестящих кинжала.
- Это для близкого боя, - объяснил Филакис, - а теперь основное
оружие.
Ассистенты вынули из ящика два боевых топора с короткими рукоятками и
обоюдоострым лезвием. Они подняли их над головой, чтобы каждый мог как
следует их рассмотреть. Камеры показывали оружие крупным планом и со всех
сторон.
- Просто красота, не правда ли? - говорил Филакис. - Это точные копии
древненорвежских топоров. Они изготовлены в оружейных мастерских
Охотничьего Мира и наточены так, как их никогда бы не удалось наточить
древним норвежцам. В этом у меня нет никаких сомнений. Копии этих боевых
топоров в натуральную величину вы сможете приобрести на выходе из Колизея
сразу же после окончания соревнований. Но это все потом. А сейчас
соперники выйдут на ринг и покажут нам чудесное представление. Как вам
такое нравиться, друзья?
В ответ раздались громкие аплодисменты.
- А теперь, друзья, - продолжал Филакис, - я вижу, что кое-кто из вас
с трудом скрывает разочарование. Вы, наверно, думаете, ладно, боевые
