молний...
- Подожди, - прервал я. - Выходит, Итрий - планета земного типа?
- Совершенно верно. Правда, чуть меньше и суше Земли, и атмосфера там
более разреженная, как на Энее. Если судить по меркам межзвездных
расстояний, до него не так уж далеко. Люди могут жить на Итрии без
специальной защиты. Биохимия итри во многом подобна нашей.
- Но как же тогда, черт побери, могли развиться подобные существа?
Получать энергию только за счет окисления клеточных тканей и выдерживать
такую нагрузку на крылья! По всем законам они не должны были даже
отрываться от земли.
- Да, но у них есть еще жабры. - По лицу Пита скользнула улыбка. -
Они расположены в три ряда под крыльями. Фактически жабры выполняют роль
мехов, накачиваемых с помощью мышц крыльев. Дополнительные дозы кислорода
поступают во время полета прямо в кровь. Система биологической
суперзарядки.
- М-да, я бы... впрочем, ничего. - Я в который раз восхитился
изобретательностью матери-природы. - Однако... Судя по расходам энергии,
эти существа должны обладать изрядным аппетитом.
- Верно. Они относятся к числу плотоядных. Многие до сих пор
занимаются охотой. Наиболее передовые общины разводят скот. Но и в том, и
в другом случае, безусловно, требуется большое число животных и не меньше
площади, чтобы прокормить одного итри. Поэтому все территории у них строго
разграничены. Живут они небольшими группами - семьями или крупными
хозяйствами - и непременно нападут на незваного гостя и убьют, если тот
откажется покинуть их территорию.
- И тем не менее они достаточно цивилизованы, чтобы нанимать людей
для космических исследований?
- Да. Не забывай, что они умеют летать, а поэтому им незачем было
скучиваться в городах. Несколько городов у них все же есть - это горняцкие
и промышленные центры, - но их население составляют в основном рабы с
обрезанными крыльями. С удовлетворением отмечу, что рабство постепенно
отмирает в связи с появлением у итри современного оборудования.
- Купленного? - догадался я.
- Да, - подтвердил Пит. - Когда люди обнаружили их во время первой
Великой Инспекции, наиболее развитые очаги цивилизации итри пребывали на
уровне железного века в технологическом отношении; никакой промышленной
революции, зато утонченная культура и хитроумные философские учения. - Он
сделал паузу. - Чтобы понять причины моих сомнений, надо знать, что итри,
по крайней мере, те, что говорят на языке Планха, отнюдь не варвары. Их
цивилизация насчитывает не один век. У них есть собственные Сократы,
Конфуции, Галилеи, да и свои пророки и провидцы.
Пит снова помолчал и продолжил:
- Они быстро поняли, что могут для них означать гости с Земли, и
начали зазывать к себе торговцев и преподавателей. Скопив нужные суммы,
они также стали посылать группы своей многообещающей молодежи учиться на
Землю и другие планеты. Я встречал нескольких итри в своем университете
(кстати, именно там я и получил предложение насчет работы). Теперь у них
есть несколько своих космических кораблей с итрийскими экипажами. Но, как
ты, очевидно, понимаешь, специалистов в области техники им все же не
хватает, и в некоторых отраслях знаний у них вообще нет экспертов. Поэтому
они нанимают людей.
Пит набросал портрет типичного итри: теплокровный, оперение, как у
золотистого орла (хотя намного сложнее), за исключением хохолка на голове,
и все же не птица. Вместо клюва тупое рыльце, полное острых клыков,
выступающее вперед между двумя большими глазами. Итри живородящие, хотя
самки не вскармливают детенышей, - они с самого рождения питаются соками
мяса и фруктов, всасывая их губами. Наличие губ - причина некоторого
сходства речи итри с человеческой. Конечности, которые прежде были ногами,
трансформировались в трехпалые когтистые лапы с примыкающим большим
пальцем на каждой. Когда итри находится на земле, его большие крылья
сложены и опущены вниз. Передвигается медленно и неуклюже - при помощи
когтей на сгибах крыльев, - но зато в воздухе...
- Во время полета они полны такой энергии, которая нам и не снилась,
- пробормотал Пит. Взгляд его заблудился в дрожащих над головой сполохах.
- Да это и не удивительно: ускорение обмена веществ, воздух вокруг,
скорость, небо, сотни ветров, которые несут и нежат... Вот почему мне
кажется, что итри, а Инхерриан - в особенности, познали веру более
глубокую, чем та, на которую я мог лишь надеяться. Я видел, как он и
другие танцевали высоко, высоко в небе, внезапно устремлялись вниз, плавно
скользя, воспаряя ввысь, сверкая в лучах солнца крыльями, словно залитыми
расплавленным золотом. Мне объяснили, что они славили Господа.
Он вздохнул.
- Во всяком случае, именно так я понял - не знаю, верно или нет: я не
силен в языке Планха, - продолжал Пит. - Нас с Ольгой наспех натаскали,
чтобы мы могли объясняться на этом наречии, а все наши итрийские коллеги
говорили по-английски, но я не знаю ни одного землянина, который в
совершенстве владел бы языком итри, и наоборот. Да это и невозможно.
Многие биллионы лет раздельного существования, эволюции, истории - просто
чудо еще, что наш образ мышления оказался так похож!
Однако Инхерриана без всякой натяжки можно было назвать истово
верующим, точно так же, как и меня. Остальные, подобно людям, в этом плане
заметно отличались друг от друга. Среди них были более или менее набожные,
агностики, атеисты и даже два язычника, соблюдавшие жестокие обряды так
называемой старой веры. Кстати говоря, моя Ольга... - я заметил, как
сжалась его рука, державшая бокал с бренди, - пыталась разделить со мной
веру, но не смогла.
Так вот. Новая вера интересовала меня больше. Пусть слово "новая" не
вводит тебя в заблуждение - религия Инхерриана такая же древняя, как
христианство. Я надеялся изучить ее и сравнить идеи. Фактически я знал
только, что она была монотеистичной, имела свои таинства, хотя и
отправляемые верующими, а не официальным духовенством, и вероучение,
провозглашающее высокие этические и моральные идеалы, - конечно, по меркам
итри. Нельзя же ожидать, чтобы плотоядная раса, чья половая активность
ограничена определенным периодом, раса, которой чуждо то, что мы называем
"нацией" или "государством", во многом напоминала христиан. Господь
сотворил для них другое послание. Мне хотелось знать какое. Безусловно,
оно могло нас многому научить.
В конце концов... будучи вероисповеданием с глубокими традициями... и
не статичным, а ищущим, будучи откровением пророков и святых... эта
религия, по моему мнению, должна была знать, что Бог - это любовь. Так в
какую же форму вылилась любовь Господа к итри?
Он выпил. Я последовал его примеру, а потом осторожно спросил:
- А куда летела ваша экспедиция?
Пит поерзал в своем шезлонге.
- К системе, удаленной на восемь световых лет от Итрия, - ответил он.
- Во время Великой Инспекции там обнаружили планету земного типа.
Первооткрыватели даже не дали себе труда присвоить ей какое-нибудь
название: колонисты все равно бы его переиначили. Ими могли стать люди или
итри, а скорее всего, и те, и другие, - если позволит окружающая среда.
На первый взгляд планета - наша группа дала ей название Грэй, в честь
того старого капитана, - казалась весьма многообещающей. По размерам она
представляла собой нечто среднее между Землей и Итрием. Сила тяжести там
достигает 0,8 земной, и радиация чуть более желтого, чем наше, солнца
несколько сильнее, а значит, климат теплее. Вследствие наклона оси времена
года чуть короче земных - тамошний год составляет около трех четвертых
земного. День вполовину короче нашего. Одна яркая, близко расположенная,
маленькая луна. Биохимия близка к нашей - мы могли найти себе пищу на
планете, хотя нам было рекомендовано употреблять в дополнение к ней
привезенные с собой растительные и животные продукты. Короче говоря, почти
идеал.
- Слишком далекий, чтобы привлечь землян тех лет, - заметил я. - И
как следует из твоего рассказа, итри тоже еще не в состоянии освоить
планету.
- Они всегда смотрят в будущее, - отозвался Пит, - и отличаются
большой любознательностью, кроме того, в них сильнее дух авантюризма,
жажда приключений. О, это было прекрасно - молодость и общение с ними!
Питу не было еще и тридцати, но почему-то его восклицание не
показалось мне смешным.
Он встряхнулся и продолжал:
- Итак, мы должны были убедиться, что достоинства планеты не мнимые.
Помимо занятий планетологией, экологией, химией, океанографией,
метеорологией надо было разгадать миллионы и миллионы тайн, разведать все
опасные места, которые там могли оказаться.
Сначала все было прекрасно, словно улыбка Мэри в рождественское утро.
Корабль высадил нас, - он не бы рассчитан на то, чтобы болтаться на
орбите, - и мы обосновались на самом большом континенте. Вскоре наша
команда рассеялась по всей планете. Ольга и я вошли в состав группы,
обследовавшей южное побережье - огромный залив, который буквально кишел
жизнью. Мощное течение устремлялось оттуда на восток и, встретив на своем
пути архипелаг, отклонялось на север. Летая над водами, мы заметили
гигантские пятна, плавучие скопления водорослей, которые служили
пастбищами для чудовищных морских животных, а также, без сомнения,
поддерживали жизнедеятельность более мелких животных и растительных видов.
Нам захотелось рассмотреть их получше. Однако наша лагерная авиация
для этого не годилась, да и к тому же она постоянно была нужна для других
работ. Оставались лодки, и мы решили спустить на воду одну из них. В
состав экипажа вошли Инхерриан, его жена Уэлл, их взрослые дети Руза и
Аррэк, моя прекрасная молодая жена Ольга и я. По приблизительным подсчетам
Ольги, нам требовалось три или четыре местных дня, чтобы добраться до
ближайшего скопления водорослей, и по меньшей мере неделя - на его
исследование.
Пит залпом осушил свой бокал и потянулся к бутылке.
- И вы попали в беду, - подсказал я.
- Нет. - Резким жестом он вытер губы. - Она сама обрушилась на нас.
Ураган. Совершено... Мы мало знали об этой планете. Из-за быстрого
вращения и сильной радиации ярость и неистовство шторма превзошли все, что
было бы возможно на Земле. Мы оказались полностью в его власти, и нам
оставалось лишь молиться.
По крайней мере, я молился, и, полагаю, Инхерриан тоже...
Ветер визжал, выл, гудел, хлестал по телу холодными струями. Волны
грохотали в этом движущемся воздухе - то зелено-черные с белыми, как клыки
хищника, гребнями, то бесцветные, когда солнце скрывалось за мутными
тучами. То и дело среди бурунов вырисовывались очертания какого-нибудь
огромного чудовища. Лодка скользила мимо, проваливалась во впадины между
волнами, карабкалась на гребни и вновь падала вниз. Ледяные брызги,
обжигающие горечью губы и язык, окутали суденышко густой взвесью.
- Если нас не зальет водой, мы можем спастись, - сказал Инхерриан,
когда стихия нанесла первый удар. - Эта посудина довольно-таки устойчива,
и горючего у нас достаточно. Если удерживать ее нос в безопасном
положении, мы выживем.
Но течения уже завладели ими и несли туда, где могучий поток
встречался с островами и его воды вспенивались, откатываясь назад,
крутились и ревели. Прилив становился все неистовее с каждой минутой.
Лодка завалилась на бок, и огромная волна, пройдясь по палубе,
окончательно опрокинула ее. Корпус загудел, словно колокол.
