Кларнет и гобой отстают от литавров.
"как ночь -то лунаста!"-"лобзаться вкусней!"-
А внизу за гривенник волшебный новый яд-
Серьезная толпа застыла пред экраном:
"карнавал в венеции", "любовник под диваном".
Шелушат подсолнухи,вздыхают и кряхтят...
Мальчишки прильнули к щелкам забора.
Два стражника мчатся куда-то в карьер.
****
1914
Лирические сатиры
Под сурдинку
Хочу отдохнуть от сатиры...
У лиры моей
Есть тихо дрожащие,легкие звуки.
Усталые руки
На умные струны кладу,
Пою и в такт головою киваю...
Хочу быть незлобным ягненком,
Ребенком,
Которого взрослые люди дразнили
И злили,
А жизнь за чьи-то чужие грехи
Лишила треьего блюда.
Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда,с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел,и грязен,и ясен,
Как старый маркер.
Над ним углубленная просинь
Зовет, и поет,и дрожит...
Задумчиво осень последние листья желтит.
Срывает,
Бросает под ноги людей на панель...
А в сердце не смолкнет свирель:
Весна опять возвратится!
О зимняя спячка медведя,
Сосущего пальчики лап!
Твой девственный храп
Желанней лобзаний прекраснейшей леди.
Как молью из'еден я сплином...
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,
Пока не наступит весна.
****
1909
Из финляндии
Я удрал из столицы на несколько дней
В царство сосен,озер и камней.
На площадке вагона два раза видал,
Как студент свою даму лобзал.
Эта старая сцена сказала мне вмиг
Больше ста современнейших книг.
А в вагоне-соседка и мой VIS-а-VIS
Об'яснялись тихонько в любви.
Чтоб свое одинокое сердце отвлечь,
Из портпледа я вытащил "речь".
Вверх ногами я эту газету держал:
Там в углу, юнкер барышню жал!
Был на иматре,-так надо.
Видел глупый водопад.
Постоял у водопада
И,озлясь,пошел назад.
Мне сказала в пляске шумной
Сумасшедшая вода:
"если ты больной,но умный-
Прыгай,миленький, сюда!"
Извините.очень надо...
Я приехал отдохнуть.
А за мной из водопада
Донеслось:"когда-нибудь!"
Забыл на вокзале пенсне, сломал отельную лыжу.
Купил финский нож и вчера потерял.
Брожу у лесов и вдвойне опять ненавижу
Того,кто мое легковерие грубо украл.
Я в городе жаждал лесов,озер и покоя.
Но в лесах снега глубоки,а галоши мелки.
В отеле все те же комнаты,слуги,жаркое,
И в окнах- финского неба слепые белки.
Конечно,прекрасно молчание финнов и финок,
И сосен,и финских лошадок,и неба,и скал,
Но в городе я намолчался по горло,как инок,
И здесь я бури и вольного ветра искал...
Над нетронутым компотом
Я грущу за табльдотом:
Все раз'ехались давно.
Что мне делать-я не знаю.
Сплю,читаю,ем,гуляю:
Здесь иль город-все равно.
****
1910
Песнь песней
Поэма
Нос твой- башня ливанская,
Обращенная к дамаску.
"песнь песней"
Царь соломон сидел под кипарисом
И ел индюшку с рисом.
У ног,как воплощенный миф,
Лежала суламифь
И,высунувши розовенький кончик
Единственного в мире язычка,
Как кошечка при виде молочка,
Шептала:"соломон,мой, соломончик!"
"ну,что?-промолвил царь,
Обгладывая лапку.-
Опять раскрыть мой ларь?
Купить шелков на тряпки?
Кровать из янтаря?
Запястье из топазов?
Скорей проси царя,проси,цыпленок,сразу!"
Суламифь царя перебивает:
"о мой царь!года пройдут как сон,
Но тебя никто не забывает-
Ты мудрец,великий соломон!
Ну а я,шалунья суламита,
С лучезарной смугло красотой,
Этим миром буду позабыта,
Как котенок в хижине пустой!
О мой царь!прошу тебя сердечно:
Прикажи,чтоб медник твой хирам
Вылил статую мою из меди вечной-
Красоте моей нетленный храм!.."
"хорошо!- говорит соломон.-отчего же?"
А ревнивые мысли поют на мотив:
У хирама уж слишком красивая рожа-
Попозировать хочет моя суламифь.
Но ведь я ,соломон,мудрецом называюсь,
И хирама из тира мне звать не резон...
"хорошо,суламифь,хорошо,постараюсь!
Подарит тебе статую царь соломон..."
Царь тихонько от шалуньи
Шлет к хираму в тир гонца,
И в седьмое новолунье
У парадного крыльца
Соломонова дворца
Появился караван
Из тринадцати верблюдов,
И на них литое чудо-
Отвратительней верблюда-
Медный в шесть локтей болван!
Стража,чернь и служки храма
Наседают на хирама:
"идол?чей?кому?зачем?"
Но хирам бесстрастно нем.
Вдруг выходит соломон.
Смотрит:"что это за гриф
С безобразно длинным носом?!"
Не смущаясь сим вопросом,
Медник молвит:"суламифь".
"ах!"- сорвалось с нежных уст,
И живая суламита
На плиту из малахита
Опускается без чувств...
Царь,взбесясь,уже мечом
Замахнулся на хирама,
Но хирам повел плечом:
"соломон,побойся срама!
Не спьяна и не во сне
Лил я медь,
О царь сердитый,
Вот пергамент твой ко мне
С описаньем суламиты:
Нос ее-башня ливана!
Ланиты ее-половинки граната.
Рот-как земля ханаана,
И брови-как два корабельных каната.
Сосцы ее-юные серны,
И груди-как две виноградные кисти,
Глаза-золотые цистерны,
Ресницы-как вечнозеленые листья.
Чрево-как ворох пшеницы,
Обрамленный гирляндою лилий,
Бедра-как две кобылицы,
Кобылицы в кремовом мыле...
Кудри- как козы стадами,
Зубы-как бритые овцы с приплодом,
Шея -как столп со щитами,
И пупок-как арбуз,намазанный медом!"
В свите хохот заглушенный.улыбается хирам.
Соломон,совсем смущенный,говорит:"пошел
К чертям!
Все,что следует по счету,ты получишь
За работу...
Ты-лудильщик,а не медник,ты сапожник...
Стыд и срам!"
С бородою по колена,из толпы пророк аврам
Выступает вдохновенно:"ты виновен-
Не хирам!
Но не стоит волноваться,всякий может
Увлекаться:
Ты писал и расскакался,как козуля
По горам.
"песня песней"-это чудо! и бессилен здесь
Хирам.
Что он делал?вылил блюдо в дни,когда ты
Строил храм...
Но клянусь!в двадцатом веке по рождении
Мессии
Молодые человеки возродят твой стиль в
России..."
Суламифь открывает глаза.
Соломон наклонился над нею:
"не волнуйся, моя бирюза!
Я послал уж гонца к амонею.
Он хоть стар,но прилежен,как вол.
Говорят,замечательный медник...
А хирам твой-бездарный осел
И при этом еще привередник!
Будет статуя здесь-не проси-
Через два или три новолунья".
И в ответ прошептала "меRсI!"
Суламифь,молодая шалунья.
****
1908
Весна мертвецов
Зашевелились корни
Деревьев и кустов.
Растаял снег на дерне
И около крестов.
Оттаявшие кости
Брыкаются со сна,
И бродит на погосте
Весенняя луна.
Вот вылезли скелеты
Из тесных скользких ям.
Белеют туалеты
Мужчин и рядом-дам.
Мужчины жмут им ручки,
Уводят в лунный сад.
И все земные штучки
При этом говорят.
Шуршание.вздохи.шепот.
Бряцание костей.
И слышен скорбный ропот
Из глубины аллей:
"мадам!плохое дело...
Осмелюсь вам открыть:
Увы,истлело тело-
И нечем мне любить!"
****
1910
Потомки
Наши предки лезли в клети
И шептались там не раз:
"туго,братцы...видно,дети
Будут жить вольготней нас".
Дети выросли. и эти
Лезли в клети в грозный час
И вздыхали:"наши дети
Встретят солнце после нас".
Нынче так же,как вовеки,
Утешение одно:
Наши дети будут в мекке,
Если нам не суждено.
Даже сроки предсказали:
Кто-лет двести,кто- пятьсот,
А пока лежи в печали
И мычи,как идиот.
Разукрашенные дули,
Мир умыт,причесан,мил...
Лет чрез двести?черта в стуле!
Разве я мафусаил?
Я,как филин, на обломках
Переломанных богов.
В неродившихся потомках
Нет мне братьев и врагов.
Я хочу немножко света
Для себя,пока я жив,
От портного до поэта-
Всем понятен мой призыв...
А потомки... пусть потомки,
Исполняя жребий свой
И кляня свои потемки,
Лупят в стенку головой!
****
1908
Бегство
Зеленой плесенью покрыты кровли башен.
Зубцы стены змеятся вкруг кремля.
Закат пунцовой бронзою окрашен.
Над куполами золотом пыля,
Садится солнце сдержанно и сонно,
И древних туч узор заткал полнебосклона.
Царь-колокол зевает старой раной ,
Царь-пушка зев уперла в небеса,
Как арбузы охвачены нирваной,
Спят ядра грузные,не веря в чудеса,-
Им никогда не влезть в жерло родное
И не рыгнуть в огне,свистя и воя...
У красного крыльца, в цветных полукафтаньях е
Верзилы певчие ждут,полы подобрав.
В лиловом сумраке свивая очертанья,
Старинным золотом горит плеяда глав,
А дальше терема,расписанные ярко.
И каменных ворот зияющая арка.
Проезжий в котелке,играя модной палкой,
В наполеоновские пушки постучал,
Вздохнул,зевнул,взглянул и, улыбаясь жалко,
Поправил галстук,хмыкнул,помычал-
И подошел к стене: все главы,главы,главы
В последнем золоте закатно-красной лавы...
Широкий перезвон басов-колоколов
Унизан бойкою серебряною дробью.
Ряды опричников,монахов и стрельцов
Бесшумно выросли,и ,хмурясь исподлобья,
Проходит грозный в черном клобуке,
С железным костылем в сухой руке.
Скорее в город ! современность ближе-
Проезжий в котелке как бешеный подрал.
Сесть в узенький трамвай,мечтать,что ты
В париже,
И по уши уйти в людской кипящий вал!
В случайный ресторан забраться по пути,
Газету в руки взять и сердцем отойти...
"эй,человек,скорей вина и ужин!"
Кокотка в красном дрогнула икрой.
"маDам, присядьте...я москвой контужен!
Я одинок... о,будьте мне сестрой".
-"сестрой,женой иль тещей-чем угодно,-
На этот вечер я совсем свободна".
Он ей в глаза смотрел и плакал зло и пьяно:
"ты не царь-колокол?не башня из кремля?"
Она,смеясь, носком толкнула фортепьяно,
Мотнула шляпкой и сказала:"тля!"
Потом он взял ее в гостиницу с собой,
И там она была ему сестрой.
****
1909
Карнавал в гейдельберге
Город спятил.людям надоели
Платья серых будней,пиджаки,
Люди тряпки пестрые надели,
Люди все сегодня- дураки.
Умничать никто не хочет больше,
Так приятно быть самим собой...
Вот костюм кичливой старой польши,
Вот бродяги шествуют гурьбой.
Глупый михель с пышной супругой
Семенит и машет колпаком,
Белый клоун надрывается белугой
И грозит кому-то кулаком.
Ни проехать,
Ни пройти,
Засыпают конфетти,
Щиплют пухленьких жеманниц.
Нет манер,хоть прочь рубаху!
Дамы бьют мужчин с размаху,
День во власти шумных пьяниц.
Над толпою серпантин
Сетью пестрых паутин
Перевился и трепещет.
Треск хлопушек,свист и вой,
Словно бешеный прибой,
Рвется в воздухе и плещет.
Идут,обнявшись,смеясь и толкаясь,
В открытые настежь пивные.
Идут,как братья,шумя и ругаясь,
И все такие смешные...
Смех людей соединил,
Каждый ел и каждый пил,
Каждый делался ребенком.
Вон судья навеселе
Пляшет джигу на столе,
Вон купец пищит котенком.
Хор студентов свеж и волен,-
Слава сильным голосам!
Город счастлив и доволен,
Льется пиво по столам...
Ходят кельнерши в нарядах-
Та матросом,та пажом,
Страсть и дерзость в томных взглядах:
"помани,и...обожжем!"
Пусть завтра опять наступают будни.
Пусть люди наденут опять пиджаки
И будут спать еще непробудней,-
Сегодня мы все-дураки...
Братья!женщины не щепки-
Губы жарки,ласки крепки,
Как венгерское вино.
Пейте,лейте прочь жеманство!
Завтра трезвость,нынче пьянство...
Руки вместе- и на дно!
****
1909
Из "шмецких" воспоминаний
Посвящается а. григорьеву
У берега моря кофейня.как вкусен густой
Шоколад!
Лиловая жирная дама глядит у воды на закат.
Мадам,отодвиньтесь немножко!подвиньте ваш
Грузный баркас.
Вы задом заставили солнце,а солнце прекраснее
Вас..."
Сосед мой краснеет,как клюква,и смотрит
Сконфуженно вбок.
"не бойся! она не услышит: в ушах ее ватный
Клочок".
По тихой веранде гуляет лишь ветер да пара
Щенят.
Закатные волны вскипают, шипят и любовно
Звенят.
Весь запад в пунцовых пионах,и тени играют
С песком.
А воздух вливается в ноздри тягучим парным
Молоком.
"михайлович,дай папироску!" прекрасно сидеть
В темноте,
Не думать и чувствовать тихо,как краски
Растут в высоте.
О,море верней валерьяны врачует от скорби и
Зла...
Фонарщик зажег уже звезды,и грузная дама
Ушла.
Над самой водою далеко,как сонный,усталый
Глазок,
Садится в шипящее море цветной,огневой ободок.
До трех просчитать не успели,он вздрогнул и
