себя вонь грязного Тлейлакса.
Люли широко улыбнулась ему.
- Пойдем, я сама тебя вымою.
8
Враги тебя усиливают.
Союзники ослабляют.
Говорю вам это в надежде, что это поможет вам понять,
почему я действую именно так, а не иначе, при полном
понимании, что в моей Империи скопились огромные силы,
движимые лишь одним желанием - меня уничтожить. Ты, читающий
эти слова, может, уже полностью знаешь, что на самом деле
произошло, но сомневаюсь, что ты понимаешь это.
Украденные дневники
Церемония Представления, которой бунтовщики начинали свои собрания,
тянулась для Сионы с бесконечной унылостью. Она сидела в переднем ряду и
глядела на всех, кроме Топри, руководящего церемонией всего лишь в
нескольких шагах от нее. Этим помещением в служебных подземельях под Онном
они никогда не пользовались, но оно было точно таким же одинаково
стандартным, как и другие места их собраний.
"Комната собраний мятежников - класс Б", - подумала она.
По замыслу, это было складское помещение. Освещавшее его бесцветным
белым светом глоуглобы нельзя было ни погасить, не перевести в другую
тональность, размеры - приблизительно тридцать шагов в длину и чуть меньше
в ширину. Войти можно только через лабиринт сходных помещений, одно из
которых весьма кстати было до предела заполнено жесткими складными
стульями, предназначенными для спальных комнат обслуживающего персонала.
Девятнадцать мятежников, соратников Сионы, занимали теперь эти стулья
вокруг нее, стояли и пустые стулья для запаздывавших, но все еще способных
подойти на собрание.
Время было назначено между полуночью и утренними сменами, чтобы
замаскировать передвижение излишних людей в лабиринте служебных помещений.
Большинство мятежников для маскировки надели костюмы энергетиков - тонкие
серые брюки и куртки одноразового пользования. А некоторые, включая Сиону,
были облачены в зеленые костюмы технических контролеров.
Голос Топри звучал в помещении с настойчивой монотонностью. Он ни
разу не приквакнул за все время, пока вел церемонию. Сионе, по правде
говоря, даже пришлось признать, что он неплохо с этим справляется,
особенно при посвящении новобранцев. Хотя, после бесстрастного заявления
Найлы, что она не доверяла этому человеку, Сиона стала глядеть на Топри
другими глазами. Найла могла говорить с такой острой, срывающей маски
наивностью. А после того столкновения Сиона узнала о Топри и кое-что
другое.
Сиона наконец повернулась и поглядела на него. Холодный серебряный
свет не прибавлял красоты бледной коже Топри. Он пользовался для церемоний
контрабандной копией крисножа, которую они купили у Музейного Свободного.
Глядя на лезвие в руках Топри, Сиона припомнила, как совершалась эта
сделка. Это была идея Топри и в то время она даже сочла ее хорошей. Он
привел ее на назначенную встречу в хибарку на окраине города, уведя ее из
Онна сразу после наступления сумерек. Им пришлось ждать довольно долго,
пока не наступит полная тьма, которая бы скрыла приход музейного
Свободного.
Свободным не дозволялось покидать их сьетч без специального
дозволения Бога Императора. Она уже почти отчаялась его дождаться, когда
Свободный пришел, выскользнув из ночи и оставив своего сопровождающего
снаружи стеречь дверь. Топри и Сиона ждали на грубой скамье у сырой стены
в простенькой комнатушке. Комнату освещал лишь тусклый желтый факел,
установленный в держатель на крошащейся глинобитной стене.
Первые же слова Свободного наполнили Сиону дурными предчувствиями.
- Вы принесли деньги?
Топри и Сиона встали, когда он вошел. Топри вроде бы не смутил этот
вопрос. Он похлопал по кошельку под своей накидкой, и кошелек зазвенел.
- Деньги при мне.
Свободный был высохшим, морщинистым стариком, сгорбленным и явно
брюзгливым, одетым в копию старых облачений Свободных. Под широкой одеждой
у него что-то поблескивало, - вероятно, музейная версия стилсьюта. Капюшон
его был поднят, затеняя лицо. От света факела по его лицу танцевали тени.
Перед тем как вытащить предмет, завернутый в тряпку, спрятанную под
его облачением, он поглядел сначала на Топри, а потом на Сиону.
- Это точная копия, но сделана она из пластика, - сказал он. Она не
разрежет и холодного жира.
Затем он развернул и вытащил нож.
Сиона, которая видела до этого крисножи только в музеях и редких
старых видеозаписях своих семейных архивов, обнаружила, что она странно
взволнована при виде этого ножа в этой обстановке. Она почувствовала,
какое-то атавистическое воздействие, и вообразила этого бедного музейного
Свободного с его пластиковым крисножом настоящим Свободным прежних дней.
То, что он держал в руках, увиделось ей внезапно настоящим крисножом с
серебряным лезвием, отсвечивающим в желтых тенях.
- Я ручаюсь за подлинность того ножа, с которого мы сняли копию, -
сказал Свободный. Он говорил тихим голосом. Почему-то, из-за отсутствия
ударений, его голос звучал зловеще.
И тут Сиона внезапно насторожилась, потому что она поняла, что именно
ее смущает - то, сколько ядовитой злобы прятал он исподтишка под своей
мягкой речью.
- Только попробуй предать нас - и мы раздавим тебя как клопа, -
сказала она.
Топри бросил на нее изумленный взгляд.
Музейный Свободный как будто весь съежился, словно втянулся в себя.
Нож затрепетал в его руке, но его карликовые пальцы продолжали стискивать
рукоять ножа, словно чье-то горло.
- Предательство? Ох, нет. Но нам пришло в голову, что Вы платите
слишком мало за эту копию. Как она ни ничтожна, но ее изготовление и
продажа вам подвергает нас смертельной опасности.
Сиона бросила на него сжигающий взгляд, припомнив старую присказку
Свободных из Устной Истории: "Если ты один раз приобретешь торговую
душонку, сак станет всем твоим существованием".
- Сколько ты хочешь? - вопросила она.
Он назвал сумму, вдвое превышающую начальную.
Топри поперхнулся.
Сиона поглядела на Топри.
- У тебя есть столько?
- Не совсем, но мы сошлись на...
- Дай ему все, что у тебя есть, все, - велела Сиона.
- Все что есть?
- Да, разве ты меня не слышишь? Все до последней монеты из твоего
кошелька, - она поглядела в лицо музейному Свободному.
- Ты возьмешь то, что мы сейчас тебе заплатим.
Это был не вопрос, и старик понял ее правильно. Он завернул нож в
тряпицу и передал ей.
Топри высыпал ему все монеты из своего кошелька, что-то про себя
бормоча.
Сиона обратилась к музейному Свободному.
- Мы знаем, как тебя зовут. Ты Тийшар, помощник Гаруна Туонского. У
тебя сознание сака, и я содрогаюсь, думая о том, во что превратились
Свободные.
- Леди, мы все должны жить, - запротестовал он.
- А ты и не живешь, - ответила она. - Удались!
Тийшар повернулся и неторопливо засеменил прочь, крепко прижимая
кошелек с деньгами к груди.
Воспоминание об этой ночи неуютно кололо ум Сионы, смотрящей, как
Топри размахивает копией крисножа, выполняя их бунтарскую церемонию.
"Мы не лучше Тийшара", - думала она. "Копия - это хуже, чем ничего."
Топри взмахнул тупым лезвием над головой, близясь к завершению церемонии.
Сиона отвела от него взгляд и посмотрела на Найлу, сидевшую слева от
нее. Найла сперва глядела в одну сторону, теперь в другую. Она уделяла
особенное внимание новобранцам в задней части помещения. Найла не очень-то
легко доверяла людям. Сиона наморщила нос, когда колыхание воздуха донесло
до нее запах смазочных масел. Глубины Онна всегда пахли опасно
механически! Она чихнула. И это помещение! Ей не нравилось место,
выбранное для собрания. Оно легко могло стать ловушкой: если стражи
перекроют внешние коридоры и пошлют внутрь вооруженный отряд, здесь будет
то место, где и закончится их мятеж. Сиона стала вдвойне беспокойна, когда
припомнила, что это помещение выбирал Топри.
"Одна из немногих ошибок Улота" - подумала она. Бедный погибший Улот
одобрил принятие Топри в их ряды.
- Он один из мелких работников городского обслуживания, объяснил
Улот. - Топри сможет найти для нас много полезных мест, где мы сможем
собираться и накапливать вооружение.
Топри дошел почти до конца церемонии. Он положил нож в резной ящичек
и поставил ящичек на пол перед собой.
- Мое лицо - моя мольба, - сказал он. Он повернулся к сидящим в
комнате профилем, сначала в одну сторону, потом в другую.
- Я показываю вам свое лицо, чтобы вы могли всюду меня узнать и
знать, что я один из вас.
"Дурацкая церемония", - подумала Сиона.
Но она не осмелилась нарушить устоявшийся ритуал. И когда Топри
вытащил из кармана маску черного газа и надел ее на голову, она тоже
вытащила и напялила свою. Все в помещении сделали то же самое. Теперь по
комнате прошло шевеление. Большинство находящихся здесь были оповещены о
том, что Топри привел особого посетителя. Сиона завязала тесемки своей
маски на затылке. Ей очень хотелось увидеть этого посетителя.
Топри подошел к единственной двери помещения. Раздался перестук и
поднялась легкая суматоха, когда все встали, складывая стулья и составляя
их у противоположной к двери стены. По сигналу от Сионы, Топри постучал
три раза по дверной панели, дождался, когда стукнули два раза в ответ, а
затем постучал четыре раза.
Дверь открылась, и в комнату скользнул высокий человек в
темно-коричневой официальной фуфайке. На нем не было маски, лицо его было
всем открыто, худое и высокомерное, с узкими губами и тонким, как бритва
носом, темно-карие глаза прятались глубоко под кустистыми бровями.
Большинство находящихся в комнате узнали его. - Друзья мои, - сказал
Топри, представляю вам Йо Кобата, икшианского посла.
- Бывшего посла, - сказал Кобат. Голос его был грудным и жестко
контролируемым. Он прислонился к стене, лицом к одетым в маски людям. -
Сегодня днем я получил приказ от нашего Бога Императора - покинуть Ракис,
поскольку подвергнут им опале.
- Почему?
Сиона выстрелила в него этим вопросом, откинув в сторону все
формальности.
Кобат дернул головой, быстро поглядел вокруг и остановил свой взгляд
на ее замаскированном лице.
- Была предпринята попытка покушения на Бога Императора, он проследил
оружие до меня.
Товарищи Сионы отстранились, открыв пространство между ней и бывшим
послом, ясно давая понять, что они уступают ей все ведение разговора.
- Тогда почему он тебя не убил? - требовательно вопросила она.
- Я думаю, этим он меня уведомляет, что я недостоин быть убитым. А
может быть, я ему нужен как посыльный: со мной он отправляет послание на
Икс.
- Какое послание? - Сиона прошла мимо расступившихся людей и
остановилась в двух шагах от Кобата. По тому, как внимательно он взглянул
на ее тело, она поняла, что сексуально будоражит его.
- Ты дочь Монео, - сказал он.
Беззвучное напряжение прокатилось по комнате. Как это он догадался,
как это он ее опознал? Кого еще он мог здесь опознать? Кобат выглядел
отнюдь не дураком. Зачем он это сделал?
- Твое тело, твой голос и твои манеры хорошо известны здесь в Онне, -
сказал он. - Так что глупо тебе носить маску.
Она сорвала маску с головы и улыбнулась ему.
- Согласна. А теперь, ответь на мой вопрос.
Сиона услышала, как Найла подошла к ней слева совсем близко, еще два
