зачастую отжившие, произнести слова, которые оставят след и переживут их.
Никто никогда не кричит: "Виват моей девчонке!" и не поминает имя женщины,
матери, как смертельно раненные солдаты.
...Эрт чувствует себя солидарным со всеми воинами, когда-либо
погибшими на поле битвы, но он пока не проливает свою кровь: предсмертная
благодать, разглаживающая морщины на лбу у распятого, делающая лица
пригвожденных к колючей проволоке бойцов по-детски наивными, еще не
касается его. С момента оглашения приговора не проходит ощущение, что это
конченное, мертвое тело, его тело с гибкими мышцами и пульсирующей кровью,
молодо и живуче. Только руки уже похолодели.
Тишина ничем не нарушается.
Защитник по назначению кашляет.
Осужденный пристально смотрит на прокурора, и глаза его сужаются. Лес
говорил, что арктурианцы немножко телепаты. Больной серафим явно в
нерешительности: все жители Арктура испытывают ужас перед насилием.
Приказы, которые он сжимает в руках, подписаны космическим префектом,
адмиралом эскадр Ингмаром Каролом. Сейчас Ингмара Карола, вероятно, уже
нет в живых. Не объявляют ли амнистию в подобных случаях? Да, но казнь
назначена на рассвете. Справедливость должна идти своей дорогой.
Справедливость ли?
В коридорах надсмотрщики ворчат от нетерпения. Открываются другие
двери и вводят новых осужденных. Они выстраиваются вереницей, и кортеж
пускается в путь с тем нарочито значительным видом и вкрадчивой
учтивостью, которые уже полностью отвечают обряду погребения. "Однако,
здесь не предлагают стаканчик рому, - огорчается Эрт. - Если бы такая
толпа провожала к последнему приюту уважаемых классиков!"
Похороны? Интересно, закапывают после дезинтеграции или нет? Что,
собственно? Вероятно, есть какая-нибудь чисто символическая процедура?
Отдуваясь, появляется тучный Землянин. Это священник с материнской
планеты - на Сигме казни большая редкость, и тюремного духовника нет,
подобрали первого попавшегося. Трое осужденных следуют гуськом между двумя
рядами охранников с одинаковыми мертвенно-бледными физиономиями. Священник
подбегает к первому смертнику и кладет ему руку на плечо, точнее на то,
что напоминает плечо... "Брат мой, - бормочет он, - Бог посылает меня к
вам..." Тот медленно поворачивает свою голову на шарнирах, ее фасад трудно
назвать лицом, он похож на куб из золотистого песчаника с заостренными
гранями: так выглядит житель Беты Сириуса, который совершил деяние,
считающееся дома банальной вещью, зато противоречащее элементарным законам
Сигмы - его нельзя повесить, у него нет шеи, - невозможно казнить на
электрическом стуле, он питается переменным током, - его раздробят на
части при помощи молотка. Второй осужденный, как и говорил Жельт, нечто
вроде ревущей гориллы (Жельт всегда любил шутки). Маленький пастор
отступает в растерянности, спотыкается и упирается прямо в Эрта. Уж явный
перебор, он не в силах вынести вид молодого насмешливого человеческого
лица.
- Брат мой, - бормочет он все же, - я пришел, чтобы спасти вашу
бессмертную душу... во имя господа нашего Иисуса Христа, или Будды, или
Магомета... Послушайте меня! Молитесь Богу! Неважно какому... Покайтесь...
- В чем? - вежливо осведомляется Эрт.
- О-о... еще один упрямец!
Но священник сует-таки ему в руки четки. Для чего они? Главное, не
показать, что его мозговая атака развивается, все его существо готово к
решительному рывку, и магнитные узы почти не мешают. Главное...
- Тот, другой, тоже гуманоид, - встревает главный надзиратель. - Он
не землянин и здорово смахивает на обезьяну, но наверняка малость поумнее,
стало быть...
- Возьмите четки, брат мой.
Кортеж снова приходит в движение. Ничего не поделаешь, для обитателя
Сириуса так и не нашли священника, - а может, он не исповедует религии. Но
чтобы соблюсти приличия, ему нацепили четки на верхушку куба. В канцелярии
суда заключенным выдают вещи, которые могут им понадобиться.
Понадобиться?.. Эрт тщательно проверяет под подбородком застежку
астрошлема, затягивает на шее турецкий платок, отличительный знак его
выпуска. О чем вещали ему, когда повязывали платок: "Будь храбрым,
мужественным и безупречно честным"? или "Честь и преданность"? В конце
концов нечто подобное. Один из кончиков платка, ломкий на ощупь, хрустит
под пальцами. Говорят, в былые времена матери и жены зашивали в воинские
доспехи талисманы или образа. Но у Эрта нет ни жены, ни матери, только
блистательная и суровая Талестра, начисто лишенная суеверий. Он медлит,
слегка поглаживая тонкую ткань.
Венерианской горилле выдают пакетик неочищенного шрауи. Но животное
не знает, что с ним делать (очевидно, Жельт не курит). Они раздирает
обертку и засовывает внутрь свою сплюснутую морду.
Для аборигена с Сириуса ничего не находят.
Кортеж снова трогается, гулко топоча под бронзовыми сводами. Эрт
размышляет: "Есть земная музыка, здорово подходящая к такому моменту.
Кровавые блики и смутные тени, пляшущие в бархатистом мраке, мерные волны
оцепенения, накатывающие в такт шагам. Название композиции, если не
ошибаюсь, "Дорога на эшафот". Автор - Берлиоз. Красивое земное имя!"
Процессия подходит к концу тоннеля, где стоит наготове лифт,
напоминающий большой короб. "Не рано ли в ящик?" Чей-то голос выражает
удивление:
- Стало быть, в колодцах не казнят?
- Нет, - сухо отвечает адвокат.
- Помолимся, - говорит священник. Пресвятая Богородица, Дева Мария...
Считается, что в минуты, предшествующие смерти, перед глазами
мелькают картины прожитой жизни. Эрт вспоминает раскаленный астероид, свою
сгинувшую семью, двух-трех друзей, несколько сражений. Неужели такой
мизер? Как ты скупа, жизнь! "Правда, мне всего 22 года. И вот уже финал!
Ну, ну, не может быть, еще не вечер! Есть в прошлом пара сумасшедших
планет, погибшая принцесса, несколько поцелуев Талестры, уже утративших
вкус соли и морских ракушек. Больше нечего вспомнить?.." И все его
существо восстает и цепляется за жизнь. "Да нет же, есть Лес, Морозов,
друзья, общее дело, благородные стремления... Есть Виллис... А я умру?
Какой абсурд!"
Они стоят в лифте, похожем на ящик, - магистры, смертники, священник,
несколько охранников, являющихся, видимо, одновременно и палачами. Лица
неотчетливы и покрыты смертной бледностью. Итак, Ноктюрны победили... на
Сигме тоже. В ужасающей скученности Эрт чувствует, как теплая лапа гориллы
касается его руки, а угол сирианского куба царапает висок. "Смерть -
забавная штука, я всегда жил один, а умру в этом зверинце..." Рука,
машинально теребящая кончик платка, нащупывает зашитую внутрь вещичку -
коралловую веточку в форме креста, подобранную Виллис в глубочайшей пещере
Антигоны.
Лифт карабкается наверх через самое сердце тюремного колодца. "О, как
долго!" - говорит арктурианский прокурор, обмахиваясь чем-то вроде крыла.
- Повторяйте за мной: Пресвятая Богородица, Дева Мария...
- Пр' Бг... - бормочет горилла.
- Гуль-гуль... - булькает житель Сириуса.
- Я уже протестовал! - вдруг начинает надрываться в крике адвокат. -
И возобновляю мой протест. Заставлять преодолеть такое расстояние в
безобразных условиях существа, которые вот-вот... которые... это
бесчеловечно, наконец! Более того, подобное противоречит законам Свободных
Светил! Благодаря тому, что какой-то неведомый порядок, установленный в
созвездии Волопаса, предписывает, чтобы преступников "казнили на свежем
воздухе"! Как будто нет воздуха в тоннелях! Или хотя бы в городе! Видите
ли, надо тащиться за ним на самые окраины!
- Успокойтесь, мэтр, - говорит Эрт мягко. - Мы прекрасно переносим
дорогу, спасибо.
- Вы умрете примиренные с Богом! - объявляет священник.
- Дезинтеграцию невозможно провести в тоннеле, - подает свой
бесцветный голос третий охранник.
- Дезин... о! - взрывается адвокат. - Я полагал, что будет молоток!
- Да успокойтесь вы. Будет и молоток!
- Как долго все это тянется...
Орбита Омикрона в созвездии Волопаса, космическое пространство. Два
человека в командном отсек корабля, со всех сторон обложенного тысячами
таких же посудин в карантине. Один из них, сидящий перед межпланетным
приемником, маленький худой брюнет, похож на мумию с живыми глазами.
Другой, отливающий глянцем кожи, выглядит как ангел, как одна из
хрустальных статуй, заполонивших планеты Арктура, только взгляд жестче, да
складка губ человечнее... Он меряет рубку шагами и нервно похрустывает
суставами пальцев.
Из приемника доносится голос:
- Всем-всем-всем. Мы уже сообщали с большим прискорбием в нашей
последней сводке, что двухместный аппарат, перевозивший космического
префекта, воспламенившись, рухнул в районе Мутационного центра.
Предводитель эскадр серьезно пострадал. Расследование продолжается. Есть
подозрение на покушение.
Башня Парапсихологического колледжа, как и некоторые другие
общественные здания, охвачена огнем. Пожар распространяется в садах
Саммары. Одновременно в различных точках города зафиксированы взрывы.
Многие представители власти исчезли... (Помехи).
Перед лицом серьезной опасности, угрожающей общественному спокойствию
и самому межзвездному порядку, Совет Пятерых постановил передать
исполнительную власть в руки Его Земного Высочества, принца Валерана
д'Орафрика. Принц служил под началом Двойной Звезды Арктура в качестве...
(Помехи)
Самые серьезные меры принимаются с целью положить конец мятежу. На
рассвете будут казнены следующие преступники:
Ладойа, житель Венеры, поджигатель,
Квекстиикх из То, житель Сириуса, обвиняющийся в шпионаже,
Эрт Рег, житель Земли, дезертировавший из арктурианских эскадр,
космический пират...
- Ерунда какая-то! - воскликнул маленький брюнет, которого звали Иван
Морозов. - Дурацкая комедия! Извини, Лес!
- И ты хочешь, чтобы мы остались в карантине? - спрашивает второй,
именуемый Лесом Каролом.
"Как долго. Спать хочется. Невероятно! Это мои последние минуты... у
меня были такие планы... а я страдаю не от того, что ничего не успел, а от
того, что немеет рука, подпирающая голову-куб сирианца... о, Боже, как
меня раздражают рассуждения забитых соседей. С Жельтом нельзя общаться, он
совершенно раздавлен тушей гориллы. Да, верно, Виллис зашила крестик в мой
платок... в последний вечер, когда проверяла наше боевое снаряжение. Она
сказала: "Ничего не бойтесь, силовые установки выдержат". А потом:
"Никогда бы не подумала, что вам придется так плохо..." А позже еще: "Эрт,
мы существа с непредсказуемыми возможностями. Нельзя допустить, чтобы хоть
малейшая тень, сон или стремление отдалили вас от Талестры..." В тот
момент я должен был обнять ее и закричать... Но не сделал этого. А теперь
слишком поздно. "Виллис, я сейчас умру. Мои губы уже мертвы. И все же я
вас целую и думаю о вас".
Лифт поднимается на поверхность Сигмы. Тусклое небо. Ветви деревьев.
Дверь подъемника-катафалка внезапно открывается и их выталкивают наружу.
Эрт чувствует, как его нога погружается в рыхлый перегной.
Перед ними пустынный четырехугольник. Пожар или рассвет окрашивает
горизонт в алые тона. В глубине виднеются три столба. Сирианин рушится на
землю.
Свободный воздух Сигмы мягок и свеж, как струя холодной воды.
Свободный воздух...
Вдруг он улавливает звенящий, задыхающийся голос:
"Сосредоточьтесь, Эрт! Думайте о бегстве, о свободе! О том, как вы
будете действовать, чтобы оказаться в интерплане, в субпространстве. Да,
