СТЕФАН ХАИМ
СИНДРОМ ВАКСМУТА
Я проснулся с каким-то непривычным и странным ощущением: что-то было
не так.
Пишущая машинка стояла на письменном столе на том же месте, где я ее
оставил. Курительные трубки аккуратными рядами покоились на подставке,
брюки валялись на стуле, куда я их бросил, перед тем как лечь в постель.
Дело было не в коньяке: я пью его каждый вечер по рюмочке для крово-
обращения. Марихуану я не курю, гашиша не употребляю, ЛСД не принимаю.
Сюзанна заходила, можно подсчитать, в прошлый понедельник: тут я придер-
живаюсь золотого правила. С тех пор как мне исполнилось семнадцать лет,
онанизмом я больше не занимаюсь.
Чувство, что со мной что-то не так, не проходило. Самое удивитель-
ное, что как только я попробовал приподняться, то почувствовал, что
центр тяжести куда-то переместился. И вообще, каждое мое движение стало
какимто непривычным: потяжелело сзади ниже пояса и в груди. Я почесал
бороду.
Борода?! Куда, черт побери, девалась моя борода? Я бросился к зерка-
лу. Я знал, что этому в человеческий рост зеркалу, купленному в первок-
лассном магазине и вставленному в раму из красного дерева, я мог дове-
рять. И еще я знал, что в комнате, кроме меня, никого не было, так что
отражение в зеркале могло принадлежать только мне. И это я?
Человека можно опознать по зубам. Зубы в зеркале со всей очевид-
ностью принадлежали мне: две коронки и привычный протез были на месте.
Нос тоже как две капли воды походил на мой, хотя он казался менее внуши-
тельным, чем вчера, и более симпатичным. Брови, серо-зеленые глаза с
желтыми точечками в зрачках были тоже моими.
Дрожащими руками я расстегнул на груди пижаму. Груди в зеркале выг-
лядели для грудей недурно, их весьма симпатичные соски могли бы понра-
виться мне, будь они у какой-нибудь женщины. Женщины? Но ведь я же -
мужчина! Я сунул руку вниз. Пресвятая Мария! Я чуть было не разорвал на
себе пижамные брюки. Взглянул туда раз, затем другой. Нет, этого не мо-
жет быть! Не скажу, что сия часть моего тела, теперь уже бесследно ис-
чезнувшая, отличалась особой формой или особым размером и вызывала вос-
хищение Сюзанны или прочих дам, но она служила мне верой и правдой, она
меня устраивала. На какое-то мгновение мне пришла в голову мысль, что
некий сумасшедший хирург без моего ведома сделал мне ночью операцию. Я
попробовал обнаружить шрам. Увы, его не было. Там оказалось только небе-
зызвестное отверстие.
Доктор Таубер был нашим семейным врачом. Это он помог мне появиться
на свет. Мать всегда с большим удовольствием рассказывала, как доктор
Таубер, зайдя в комнату, подошел к ее кровати и возвестил: - Мальчонка.
Прелестный мальчонка! Уж кому-кому, а доктору Тауберу известно, что у
меня там было вначале, а чего не было.
С одеванием все обстояло теперь не так-то просто. У меня в квартире
имелся бюстгальтер, оставленный одной из предшественниц Сюзанны. Однако
эта вещица оказалась слишком мала. Мой зад с трудом втиснулся в брюки,
пиджак подозрительно оттопырился, и я, невзирая на теплую, солнечную по-
году, решил надеть плащ.
- Здорово же вы изменились, - приветствовал меня доктор Таубер. -
Немудрено, что полиция не одобряет эту моду на бороды. Без бороды вы
совсем другой человек.
- Другой человек, - пробормотал я. - Хорошо бы, если бы дело было
только в этом.
Он сунул палец в ухо, словно там скопилась вода. Мой голос звучал
почти на октаву выше обычного: я говорил альтом.
- Доктор, - произнес я. - У меня неприятности. Он взглянул на меня с
беспокойством и растерянностью.
- Вы должны мне помочь, доктор. У меня... не знаю, как это вам объ-
яснить, но это просто ужасно.
- Ну, ну, - возразил он. - Быть может, все не так уж и плохо. Ведь
одолели же мы с вами корь и свинку, поломанные кости тоже починили, да и
с той скверной инфекцией справились. Как-нибудь одолеем и вашу новую
хворь. Раскройте-ка рот.
- Доктор, - сказал я. - Дело не только в голосе. - Я начал разде-
ваться. - Это везде. - Что-везде?
Он вдруг изменился в лице. Его рот то открывался, то закрывался, как
у выброшенной на берег рыбы.
- Я же сказал вам, что у меня неприятности, - пояснил я, желая по-
мочь ему преодолеть первое изумление.
- Сударыня, - произнес он после того, как пришел в себя. - Не пони-
маю, зачем вам понадобилось разыгрывать из себя мужчину, да еще так хо-
рошо знакомого мне молодого человека. Знаете что...
- Доктор, - мягко прервал я его. - Вы видите шрам у меня на руке? Вы
ее зашивали, когда мне было три месяца. Это спасло мне жизнь. А теперь
взгляните на мою ногу. Нет, не на эту. Третий палец выступает над чет-
вертым. Вы ведь знаете, что я так и родился. У нас это в роду. Он кив-
нул.
Я перечислил еще несколько подробностей, о которых знали только мы с
ним. Упомянул даже о своем прикусе.
- Если этого недостаточно, - сказал я, - я могу предоставить и отпе-
чатки пальцев, сделанные во время прохождения армейской службы. Уж
они-то докажут, что яэто я.
- Но ведь в армии вы были мужчиной, - беспомощно возразил он.
- Зато теперь я, кажется, женщина. Поэтому-то я и пришел к вам на
прием.
Он нерешительно подошел ко мне и потрогал мою грудь. Она была насто-
ящая, без малейших признаков воздействия силикона или еще каких-либо
средств, используемых в пластической хирургии.
- Но если вы - действительно вы, - взволнованно воскликнул он, - и
если вы были тем, кем, насколько я знаю, вы были, то это просто неверо-
ятно! Потрясающе! Для медицины это то же самое, что расщепление атомного
ядра для физики. Вас надо показать Ваксмуту...
Мне стало как-то не по себе при мысли, что для медицины я то же, что
первый расщепленный атом для физики.
- Ваксмут - это как раз то, что вам нужно. Все гермафродиты города
лечились у него. - Но я ведь не гермафродит!
- Ваксмут вам скажет, кто вы. Возможно, для вас придется найти новый
термин. Тут может быть совершенно новая разновидность. И вы ее первый
представитель, что-то вроде нового Адама. - Новой Евы, - уточнил я. -
Мне можно одеваться?
Профессор и доктор всевозможных наук Анатоль Ваксмут был холоден и
бесстрастен: тип ученого, сущность которого определял научный подход к
людям и вещам. И все-таки я почувствовал, что сообщение доктора Таубера
его чрезвычайно взволновало.
Доктор Таубер изложил факты и предоставил своему коллеге самому де-
лать выводы. Профессор Ваксмут задал мне несколько коротких вопросов: не
принимал ли я какие-нибудь гормоны в виде таблеток или внутривенно? Не
ел ли и не пил ли в последние месяцы чего-нибудь необычного, в особен-
ности восточного? Не подвергался ли облучению рентгеновскими, космичес-
кими или какими-нибудь иными лучами? Не замечал ли у себя в последнее
время непривычных опухолей или морщин, какихнибудь новых необычных вле-
чений, не только сексуального характера?
На все эти вопросы я грудным женским голосом дал отрицательный от-
вет. Профессор Ваксмут, по-видимому, ничего другого и не ожидал. Движе-
нием руки он предложил мне взобраться на гинекологическое кресло. Доктор
Таубер, почувствовав мое волнение от предстоящего мне впервые гинеколо-
гического обследования, держал меня за руку, в то время как профессор
констатировал наличие полного набора тех свойств, с которыми до сих пор
я встречался лишь при других обстоятельствах.
- И ни малейших признаков мужского начала, - объявил наконец профес-
сор Ваксмут. - Необходимо, конечно, проверить ее, то есть его гормональ-
ный состав.
Он вызвал медсестру и велел ей взять у меня десять кубиков крови, а
пробирку поставить отдельно: он сам, мол, проведет анализы.
Пока сестра прокалывала мне вену и извлекала оттуда мою родную тем-
но-красную кровушку, он приступил к срочному консилиуму с доктором Тау-
бером: речь шла о методе, позволявшем установить возможную мутацию пси-
хики по аналогии с мутацией органов.
Меня это интересовало меньше всего. Меня волновали скорее вопросы
практического порядка. Должен ли я, например, делать вид, что являюсь
мужчиной, в то время как таковым уже не являлся. В этом случае любой об-
щественный туалет может стать для меня роковым. Если же я начну носить
юбку, туфли на высоких каблуках и женскую прическу, я наверняка потеряю
массу клиентов. Кроме того, мне претила снисходительная манера некоторых
судей по отношению к женщинам-адвокатам. Проблем появилось великое мно-
жество, вплоть до пуговиц, которые мне предстояло научиться застегивать
с другой стороны. Оба медика, казалось, пришли к общему мнению.
Профессор Ваксмут подождал, пока я оденусь, а затем сообщил свой ди-
агноз:
- У вас совершенно необычный для моей практики случай. Я еще раз по-
листаю специальную литературу, хотя почти уверен, что там ничего не най-
дется. Не поймите меня превратно: я настроен вполне оптимистично. Как
только будет готов ваш гормональный анализ, мы начнем превентивное лече-
ние, окончательное лечение назначим, когда обнаружим причины вашей мута-
ции. Я сильно подозреваю ваши гены, эти маленькие носители зашифрованной
информации, которые, как вам известно, определяют рост и характер кле-
ток. Вполне возможно, что изменение генов и повлияло на ваши половые ор-
ганы. Но целый комплекс других факторов, несомненно, способствовал этому
процессу. Это-то и привело к столь радикальной мутации за такое короткое
время. Необходимо будет провести всесторонние исследования, консульта-
ции, множество анализов. Мы привлечем для этого крупнейших специалистов:
биологов, генетиков, гинекологов, биофизиков, а в случае необходимости -
и представителей других научных направлений. Мы не причиним вам никакой
боли. Мы только просили бы вас быть готовым для дальнейших тестов. Ко-
нечно, если вы предпочитаете, чтобы мы ничего не предпринимали, если же-
лаете оставаться тем, кем вы стали (а на мой взгляд, вы абсолютно здоро-
вая женщина), я не могу навязывать вам свою помощь. Однако в интересах
науки и в ваших собственных интереса, сударыня, прошу прощения, сударь,
я бы весьма высоко оценил вашу готовность помочь нам прояснить этот
столь исключительный, столь уникальный и столь многообещающий феномен,
который я хотел бы назвать "синдромом Ваксмута".
Маленькая и сама по себе безобидная заметка в журнале по прикладной
сексологии привела снежный ком в движение.
Журнал сообщил, что проф, д-р, д-р, д-р Анатоль Ваксмут, известный
сексолог и гормонотерапевт, в кругу коллег сделал сообщение о том, что
ему удалось обнаружить случай полной спонтанной мутации (от мужской осо-
би к женской) у одного из взрослых представителей класса высших позво-
ночных. Профессор Ваксмут работает над описанием данного случая, кото-
рый, повидимому, является уникальным.
Несколько дней спустя одна из местных газет опубликовала на первой
полосе заметку по поводу информации в журнале по прикладной сексологии.
В ней уточнялось, что представителем класса высших позвоночных, о кото-
ром шла речь, в действительности является представитель рода человечес-
кого и что сей мутированный экземпляр - видный молодой адвокат. Имя его
по понятным соображениям, разумеется, не называлось, хотя редакции оно
якобы хорошо известно. В двух соседних колонках были помещены моя фотог-
рафия, лицо на которой во избежание возможного судебного иска частично
закрывал черный прямоугольник, а также вольный рисунок, изображавший ме-
ня после мутации, да еще в бикини.
За сообщением следовали набранные курсивом несколько абзацев, вышед-
ших из-под пера научного консультанта газеты. В них говорилось о больших
заслугах проф, д-ра, д-ра, д-ра Анатоля Ваксмута и предсказывалось, что
открытие нового, по справедливости названного в его честь мутационного
синдрома навсегда прославит имя этого ученого. В редакционной статье на
