Сердце Риза учащенно билось. Полоска неба, видневшаяся между
строениями, быстро светлела. Торчать на безлюдных окраинных улицах
становилось опасно. Слишком заметно. "Пора смешаться с толпой", - сказал
он себе. Длинное ружье, которое он прижимал рукой к бедру, выпирало из-под
плаща. Так не пойдет. Нужно приспособить его для уличного боя. Он порылся
в груде металлолома и среди кусков труб, искореженных автодеталей нашел
то, что искал - вполне пригодную для использования ножовку. Вот уж
поистине странные люди: выбрасывают на свалку такие ценности. Если тут
хорошенько покопаться, можно бронемашину собрать.
Риз отпилил часть приклада. Оставалось соорудить ремень. Ему повезло
далеко не сразу. Обследовав еще три контейнера для отходов, он выудил в
четвертом кусок обтрепанной веревки. Одним концом веревки обвязал приклад
и укрепил перевязь на плече. При необходимости он сможет мгновенно
выхватить оружие и приготовиться к бою. Камуфляж вполне приличный. Без
личного досмотра не заметишь, что он при оружии. А если у полиции
возникнут подозрения, он без личного досмотра сумеет объяснить им, из чего
стреляет и как.
На светлом утреннем небе не появилось ни облачка. Необычное тепло для
начала марта, но Риз застегнул свой плащ на все пуговицы.
Такого одиночества, которое охватило его здесь, он раньше не знал.
Разведчик еще несозданной армии, он, соблюдая осторожность, добежал до
конца переулка, окинул цепким взглядом проспект Уилшир, выросший перед
ним, и как ни в чем не бывало пересек улицу, на которой уже появились
первые прохожие. Обитателей городских окраин среди них почти не было. Чаще
всего ему попадались рабочие. Одни ожидали автобуса на стоянке, другие
выходили из него, торопясь в свои цеха и мастерские.
Риз никак не мог привыкнуть к этому спокойному, расслабленному ритму
довоенной жизни. Он жил в мире других скоростей, другого темпа. Мог ли он
представить себя Там, прогуливающимся по улице, пригреваемой солнцем?
Через пять шагов его бы не стало. Потому что днем хозяйничали _о_н_и_.
Людям, в лучшем случае, оставалась ночь. Разум твердил ему, что сейчас он
в полной безопасности, но ему пришлось взять себя в руки, безжалостно
подавить вошедший в плоть и кровь инстинкт самосохранения, чтобы сделать
первый, такой трудный шаг из сумрака переулка в шумную суету проспекта.
Нельзя сказать, чтобы Риз в своем наглухо застегнутом плаще,
скрывавшем шрамы от лазерных излучателей, заметно отличался от множества
других прохожих, спешащих по улице в этот ранний час. Но, присмотревшись,
можно было сказать со всей определенностью: он не вписывался в городскую
толпу. Необычно серьезный вид, лихорадочный блеск неулыбчивых глаз
выделяли его даже в тех кварталах, где привыкли к крутым парням. Дикая,
неприрученная пантера, затравленно озирающаяся среди пестрого, роскошного
и обреченного на гибель зоопарка.
Он осторожно ступал по тротуару, присматриваясь к пестрой мозаике
проплывавших мимо лиц. Неуловимая общность этих лиц бросилась ему в глаза.
Их объединяла трогательная, щемящая душу наивность, наивность людей, не
предполагающих о своем скором конце. В глазах стариков было трагическое
неведение, и от этого они казались моложе. Мальчишка в вылинявших джинсах,
пристроившись на скейтборде, выписывал фигуры слалома. Он виртуозно
объезжал прохожих, умудряясь при этом вихляться под мелодию, гремевшую из
кассетника у него на плече.
С каждой минутой на улицах Лос-Анджелеса усиливалось вавилонское
столпотворение, оживали магазины, ослеплявшие Риза своими несметными
сокровищами. Ряды, множество рядов - радиоприемники, лампы,
стереопроигрыватели, телевизоры. Он видел витрину, сплошь заставленную
телевизорами, и все они были настроены на одну и ту же программу, так что
на сорока экранах Брайан Гамбл и Джейн Поли одновременно вели оживленную
беседу. Кричащая безвкусица бьющей в глаза роскоши потрясла Кайла.
Взгляд, привыкший к суровому однообразию впечатлений военной поры,
повсюду натыкался на избыток цвета и звука. На розовом с белым шатре, в
котором размещался цирк Пуссикэт Тиатр, гримасничала безобразная клоунская
физиономия. Красотки-великанши на рекламных щитах с улыбкой заманивали во
"Дворец Цезаря" [популярное казино в Лас-Вегасе], а мужественный ковбой
футов эдак в пять ростом сообщал, что подлинный вкус жизни можно
почувствовать лишь в краю Мальборо. Что это за место такое - Мальборо -
Риз понятия не имел. Зато реклама напомнила ему о еде. У него засосало под
ложечкой.
Первым подходящим заведением было обшарпанное кафе под открытым
небом. Поблеклая вывеска горделиво уведомляла, что именно здесь на
протяжении двадцати четырех часов в сутки вы можете получить свой кусок
пиццы. Слово "пицца" отсутствовало в лексиконе Риза, он просто не знал,
что это за штука такая, но по запаху понял - вещь стоящая. Он крутился
поблизости и стараясь не выдать своего невежества, наблюдал, как
посетители заказывают и получают еду. Толстяк в яркой ковбойке подошел к
окошку со словами:
- Мне один кусок. Анчоусы не нужно.
Человек в окошке протянул ему дымящийся ароматным паром треугольник.
Толстяк положил на прилавок несколько зеленых бумажек и отошел со своей
тарелкой. Риз старательно запоминал последовательность обмена.
Он знал, что здесь в ходу деньги, но денег у него не было. Пошарил в
карманах брюк, доставшихся ему от Шанца. Ничего. В желудке громко урчало.
"Ну и хрен с ним!" - решил Риз и подошел к прилавку. Владелец кафетерия
недовольно оторвался от газеты. Риз повторил заученную им магическую
фразу:
- Мне один кусок. Анчоусы не нужно.
Владелец поставил на прилавок тарелку с дымящейся пиццей и встал за
кассу.
- Один доллар шестьдесят центов, - бросил он через плечо.
Когда он поднял взгляд на клиента, того и след простыл. Взбешенный,
он едва не вывалился в окно, свесившись до пояса через прилавок с криком
"Ах, ты сукин сын!"
Риз припустился по проспекту, свернул за первый же угол и примостился
за грудой каких-то коробок.
Еще раз осмотрелся, прежде чем достать из-под плаща вожделенный
кусок. Незнакомое, приятное благоуханье манило его, как манит хищника
запах свежей крови. Окончательно уверившись, что за ним не следят, он
поднес пиццу ко рту и проглотил ее, почти не жуя, не заметив, что
расплывшийся сыр обжег ему горло.
Грозное рычание донеслось до него сзади. Тощая, ободранная дворняга
замерла на безопасном расстоянии, не сводя голодных глаз с корочки,
зажатой у него в руке, и рука застыла в воздухе. Он чертыхнулся, но
прогнать отощавшего пса, товарища по несчастью, не смог. Они оба должны
выжить. Риз медленно протянул животному последний кусок пиццы. Пес
боязливо затрусил к человеку и воровато выхватил еду.
Риз ласково гладил собаку, трепал за ушами - пусть она принесет ему
удачу. А та свернулась у его ног, виляя хвостом от удовольствия.
Он оставил собаку в одиночестве доедать неожиданно перепавший ей
завтрак и зашагал прочь. Голодные спазмы в желудке утихли. Солнце высоко
стояло в утреннем небе. Он помедлил у перекрестка, вглядываясь в поток
машин. Ему тоже скоро понадобится машина. И еще множество других вещей.
"Пора начинать действовать", - приказал он себе.
КВАРТАЛ СИЛВЕР ЛЕЙК, ОТЕЛЬ "ПАНАМА", 10:20 УТРА
Четырехэтажное здание гостиницы провоняло дезинфекцией и грязными
туалетами. Зимой оно промерзало, летом нагревалось, а в случае пожара
грозило превратиться в мышеловку для постояльцев. Зато цены здесь не
кусались. Удаленность от центра тоже его устраивала. По аварийной лестнице
он мог незамеченным выбираться из номера и таким же манером возвращаться в
гостиницу.
По этим причинам он выбрал именно эту гостиницу.
Он швырнул на стойку дежурного несколько крупных купюр и отказался
записать свое имя в журнале регистрации. Глаза цвета стали оценивали
лопоухого, тщедушного клерка - он почувствовал себя так же уютно, как жук,
приколотый булавкой к листу картона. Бормоча какую-то чепуху насчет того,
что занесет его в книгу под фамилией Смит, клерк поскорее протянул ему
ключи от номера.
Поднимаясь по лестнице, Терминатор осматривался, запоминая мельчайшие
детали обстановки и расположения помещений. Обшарпанные деревянные полы.
Неаккуратно выкрашенные, бугристые стены.
Звуки приглушенных голосов в клетках-номерах. Едва сдерживаемый крик
раздражения. Любовное воркование. Чей-то плачь. Много пустых комнат.
Хорошо.
Он вошел к себе. На пороге остановился. Ничто не ускользнуло от
внимательного взгляда, которым он обвел помещение. Окно. И рядом пожарная
лестница. Письменный стол. Тумбочка. Скрипучая кровать. Ниша для
умывальника и туалета. Розетка.
Он принялся раскладывать свои инструменты.
Он спускался по дороге Вентура Каньон в предрассветной мгле. Ему не
попадались ни машины, ни случайные пешеходы. Ем пришлось пройти этот путь,
поскольку хронопортация вызвала короткое замыкание всех электроприборов и
устройств в радиусе нескольких сот метров.
Он сошел с гор, точно грозное, беспощадное божество, покинувшее
Олимп. Ботинки, снятые с убитого рокера, при каждом шаге позванивали
цепями. Он приступил к поиску объекта.
Терминатор не ограничивал себя во времени, отведенном на разведку и
ликвидацию цели, и мог, не торопясь, подобрать необходимое оборудование и
вооружение. Одежда, как выяснилось потом, тесновата, но он всегда может
найти себе другую.
Первое. Ориентация.
Горизонт постепенно набухал рассветом. Первой ему встретилась женщина
лет сорока. Она вышла из дома и, бренча ключами, направилась по гравийной
дорожке к своему седану "БМВ". На плече у нее болталась большая кожаная
сумка. Он отступил к обочине и, укрывшись в густой тени, наблюдал за
домом, который казался пустым. Он не уловил ни звука, не заметил огней.
Хорошо. Проанализировав свои возможности, принял решение ждать. И вести
наблюдение.
Женщина открыла дверцу машины и села за руль. Вставила ключ в замок
зажигания, повернула его. Стартер взревел, заработал двигатель, получив
первую порцию газа. Женщина взялась за рычаг переключения передач,
включила задний ход. Отпустила педаль тормоза и выехала с дорожки на
автостраду.
Элементарно.
Терминатор шел в город, уточняя детали своего плана.
Еще через десять минут он заметил подходящую машину. Многоместный
легковой автомобиль с задним откидным бортом. "Форд Кингсвуд Истейт".
Приблизительно 1978 года выпуска. Вокруг не было ни души. Густая жемчужная
дымка еще не рассеялась на тихой улочке пригорода. Не колеблясь, он
направился к желтой машине. Ударил кулаком в боковое стекло. Просунул руку
внутрь и открыл дверцу. Сев на место водителя, Терминатор рассмотрел
приборы. Секунда - и в соответствующих ячейках массива появились подробные
технические данные этой модели.
Ребром ладони он саданул по рулевой колонке, резким движением рассек
пластмассовое покрытие, раздвинул его, точно половинки кожуры спелого
банана, добрался до замка зажигания. Железной крепости пальцы действовали
надежнее отвертки и плоскогубцев. Они в конце концов провернули вал.
Двигатель дернулся и заработал. Он мысленно воспроизвел движения владелицы
седана, выводившей машину на дорогу, и повторил их, давая задний ход.
Несколько секунд он потратил на осмотр коробки передач, затем включил
скорость, и автомобиль поехал. На все у него ушло одиннадцать секунд.
Он сличал территорию, по которой пролегал его путь, с картой
