то решил провести толще, и теперь, как по линейке, толкал карандашом вперед.
Они спускались все ниже и ниже, и вдруг Кубик, в очередной раз подавшись телом
вперед, чтобы вытащить ногу из вязкого снега, столкнулся с человечком, который,
оказывается, уже несколько секунд стоял неподвижно и ждал, пока Кубик доберется
до него.
- Пришли! - радостно объявил человечек, и указал на что-то черное на черном.
Оказалось, что склон продолжается и дальше, только под еще более резким углом,
почти обрывом, и на самом краю этого обрыва прилепилось некое строение,
приземистое и лишенное какой бы то ни было искорки света. Оно казалось
монолитным, но человечек шагнул вперед и размеренно постучал прямо в стену.
Сразу же он обернулся к Кубику и прошептал: - Хлеб, хлеб давайте!
Кубик пожал плечами, вытащил из-за пазухи хлеб и сунул его в протянутую руку. В
стене открылось незаметное прежде отверстие, хлынул квадратный поток мутного
желтого света, и человечек поспешно сунул туда каравай. Окошко - если это было
окошко - сразу закрылось, и Кубик успел только рассмотреть только темную руку,
протянутую за хлебом, и расслышать какое-то удовлетворенное урчание и что-то
вроде хриплого "Хрршо!", и снова остался стоять в черной пустоте, усеянной
радужными кругами после резкого перехода от тьмы к свету и обратно.
От уверенности человечка не осталось и следа. Он снова засуетился, ухватил
Кубика за рукав и с неожиданной силой потянул его вверх по склону.
- Вот и ладно... - приговаривал он, задыхаясь, - вот и хорошо... Вы, уважаемый,
теперь домой идите... спать. Вот и хорошо...
Они взобрались обратно на край склона. Кубик совсем выбился из сил, но схватил
человечка за рукав, и развернул его, уже совсем собравшегося уходить, лицом к
себе.
- Теперь объясните мне, что все это значит, - потребовал он.
- Да полно вам, уважаемый, - человечек вдруг легко стряхнул с рукава руку Кубика
и шагнул в сторону. - Спать, спать ложитесь... - донеслось уже откуда совсем
издали.
Кубик ошалело покрутил головой, шагнул вперед, и вдруг понял, что стоит всего в
трех кварталах от собственного дома. Он поднялся на крыльцо, открыл своим ключом
дверь, осел на пол, как был, в пальто, и заснул.
* * *
Мой друг, святая простота,
Ты как покой недостижима
А я скольжу все дальше - мимо
Все мимо белого листка
Все мимо мимо мимо мимо
А простота недостижима
Мой друг, великое искусство,
Не данный Богом мне талант
Не превращать искусство в бант
На кончике косицы чувства
Хочу не превращаться в бант
Но не дан Богом мне талант
Я предпочел бы простоту
Но простота мне не дается
Ну что теперь мне остается
Лишь плакать - плакать в пустоту
Мне ничего не остается
Ведь простота мне не дается
Полузадушена строка
Стремленьем к простоте томима
А простота порхает мимо
Все мимо моего листка
Все мимо мимо мимо мимо
Стремленьем к сложности томима
Часть II. И...
* * *
Прильнув к воде бегущей сверху книзу
Забыв о той что плещется у ног
Вишу на самом краешке карниза
Вполне преуспевающий пророк
Я жгу сердца людей своим висеньем
Я знаю что им нужно от меня
Я обрету апостолов паденьем
В асфальт воткнувшись в середине дня
По перебитой вене водостока
Сползает тонкой струйкой забытье
Смешная мысль нелепа и жестока -
А нужно МНЕ висение мое?
Зачем я встал открыл окно и вылез
Каблук впечатав рядом с фонарем
В окне соседском чахлый амариллис
Махал мне искушающе листком
Что я висящий о паденье знаю
Что падать значит не всегда лететь?
Простите мне - я падать не желаю
Желаю в лучшем случае висеть
Я не зову вас виснуть на карнизах!
Атлант наоборот - нелепый вздор!
Но кто-то смотрит мне в подметки снизу
С моим вступая здравым смыслом в спор
Уже, дыша натужно и невнятно,
Со мною кто-то рядышком повис
И я вздохнул - пора влезать обратно
И улыбнулся, устремившись вниз.
* * *
В этом городе в дождь - грязь
А в жару - легионы мух
И заученно матерясь
Стадо гонит домой пастух
Изо всех очагов лень
Словно дым застилает день
То ли проклят он то ль забыт
То ли как-то на бок осел
Только всЛ здесь имеет вид
Будто все давно не у дел
Что случилось тут? Что стряслось?
Словно хрустнула где-то ось
Говорят, что рождались здесь
Знаменитости и не раз
Только это, кажется, лесть
И, наверное, сверху приказ
Потому что, кто думает сам
Бросит все и уйдет к чертям
Говорят что когда-то тут
Пели песни и пили всласть
То ли здесь погулял кнут
То ли переменилась власть
Этот город странен и нем
Называется
Вифлеем
Макбет
I
У берега ветер рвет в клочья волну
Ветер рвет в клочья волну
Ночь будет короткой и я не усну
До утра
На стекла цветные ложится луна
На стекла ложится луна
И вой в дымоходах и мне не до сна
До утра
Я жду и за дверью погаснет свеча
За дверью погаснет свеча
Ночь будет ненастна красна горяча
До утра
Я брошу собакам живую луну
Брошу собакам луну
Ночь будет короткой и я не усну
До утра
У берега ветер рвет в клочья волну
Ветер рвет в клочья волну
Ночь будет короткой и я не усну
До утра
II
Три тени сгустились - туман и костер
Три тени и клекот и их разговор
Рванье на ветру клокотанье котла
Зеленый огонь и полночная мгла
... полночная мгла
Пружинит тропа под копытом коня
Вдали на обочине призрак огня
Три тени в зеленых кривых лепестках
Три тощие феи в ночных зеркалах
... ночных зеркалах
Три капли зеленого мрака и мрак
И меркнущий уголь кострища бродяг
И не было вовсе зеленых огней
И мы погоняем нещадно коней
... погоняем коней
Коням под копыта дорога бежит
И эхо тройное ударам копыт
И пляшет под вой одичавших собак
Над лесом зеленый хохочущий мрак
... хохочущий мрак
Песнь о плохом настроении
Я не знаю в чем причина
То ли старость - то ли сплин
То ли на сердце морщина
Без особенных причин
День не в день и утро только
Неприятный рецидив
И луны сухая долька
Повторяет мой мотив
Вместо золота на синем
Мутно-желтое на сером
Вместо ласкового ветра сквозняки
В овощах не витамины
А нитраты и холера
И в глазах тоска и мука
И под мукою - мешки
И с утра до поздней ночи
Все всЛ делают назло
Это вредно
Даже очень
Это просто заподло
Телевизор слишком тихо
А дитя наоборот
И ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой
Составляют вновь комплот
А еще придут с рассветом
Рассказать, что солнце встало
И потащат восторгаться красотой
Я - вы знаете - не изверг
И мне нужно очень мало:
Чтоб в хандру мою не лезли
Ни рукой и ни ногой!
Песенка, начинающаяся рассветом и заканчивающаяся закатом
Где-то там за краем света
кто-то вытащил затычку
и пошла по стенкам книзу
фиолетовая синь
голубеющая сверху
и чернеющая снизу
в завихреньи турбулентном
как всегда при сливе вод
Опускается все ниже
нехотя сползает с крыши
прилипает к стенкам неба
но не сильно а чуть-чуть
и кружит темноворотом
кое-где по подворотням
возвращая вновь окраску
серым кошкам и котам
Вот и слито, вот и славно
все вокруг бело и плавно
чуть в лазурь, чуть в позолоту
чуть в смешной цветок розан
но проходит время суток
кто-то открывает краны
и опять на землю льется
поднимаясь темнота
Кто-то там подходит сверху
кто-то пробует рукою
правильность температуры
холодна ли? горяча?
и устало погружает-
ся в целительную ванну
и сидит каким-то телом
вплоть до самого утра
* * *
Я вижу его - он приходит к себе домой
снимает пиджак и готовится сесть за ужин
Он прав - но разве от этого легче?
Он глуп - но от этого легче ему
Это маленький
маленький
маленький
маленький
бес
Он не знает
событй
сомнений
тревог
и чудес
Это маленький бес
Я вижу его - он берет старую книгу
с безнадежной улыбкой он открывает ее
В сотый раз он читает авантюрный роман
и счастлив, что может предвидеть развязку событий
Это маленький
маленький
маленький
маленький
бог
Знает он
повороты
решений
судеб
и дорог
Это маленький бог
Я вижу его - он включает свой телевизор
и привычно сверяет свое время с Москвой
И ему говорят что снова что-то решили
и его уверяют что это он что-то решил
Это маленький
маленький
маленький
маленький
я
У меня есть
семья
и работа
и дом
и друзья
Это маленький я
а времечко нас тюкает по темечку
и радуется шуточкам своим
и времечко мы щелкаем как семечки
и в шелухе по темечко стоим
