такими приятными прозвищами. Я одновременно держал при себе великую Джози
Мэнсфилд и еще трех девчонок из кордебалета. И ни одна из них не
жаловалась. Вы не понимаете, Карфакс. Я - гений приспособляемости - могу
выпутаться из любого положения, за исключением тех случаев...
Она нахмурилась.
- Каких же случаев? - поинтересовался Карфакс.
- Никто не гарантирован от встречи с идиотом. А поведение идиота
предвидеть нельзя. Старик Стокс пристрелил меня как раз тогда, когда я
меньше всего ожидал. А потом этот Хоувелл со своим самолетом, начиненным
динамитом. И все же я опять на гребне волны, не так ли?
- Стокс?
- Да, Стокс. Мой компаньон, которого я ободрал. Я не отказал себе в
удовольствии побеседовать с ним не так давно в Лос-Анджелесе, чтобы
объяснить его ошибку и припугнуть воскрешением, после которого мы
расквитаемся. Я, разумеется, не собираюсь этого делать, но он-то теперь
будет веки-вечные существовать в страхе!
- А что произошло с Пат дальше?
- К наступлению темноты я уже смог сесть за руль, хотя ехать пришлось
очень осторожно. Она находилась в это время в багажнике - не спрашивайте,
как мне удалось ее заставить забраться туда. Мы приехали на ферму, я
затащил ее в комнату, где стоял "Медиум", рассказал, сколько вы мне
доставили неприятностей и каким образом я намерен вас одурачить. Потом
включил питание "Медиума" и подтолкнул так, чтобы она упала на открытый
трансформатор. Все остальное было просто. Я убрал веревки, смыл следы
водой со спиртом и уехал на мотоцикле на север, в Стреатор. Мне не
хотелось, чтобы меня увидели в Понтиаке, то есть, чтобы кто-нибудь
вспомнил женщину, похожую на Патрицию. Там я бросил мотоцикл,
зарегистрированный на чужое имя, и монорельсом вернулся в Бусирис, в этот
уютный домик. И вот вы тоже вернулись в него.
И, похоже, живым отсюда не выйду, подумал Карфакс.
- Вы умерли в 1872 году? - спросил он. - Вам, должно быть, пришлось
чертовски долго приспосабливаться к нашей эпохе. Она должна была
показаться вам неуютной, даже страшной. Вы, скорее всего, не понимали
значения доброй половины слов, составляющих наш язык.
- Я приспосабливаюсь ко всему очень быстро, приятель, - сказала она.
- Сначала пришлось затаиться на 2 недели, сказавшись больным. Все, что
кажется для вас таким простым, давалось мне с трудом. Например, видеофон.
На определенном этапе потребовалось посещение публичной библиотеки. О,
каким испытанием явился для меня первый выход на улицу! Я набрал кучу
книг, чтобы изучить современную эпоху. Это было одной из многих ошибок. На
самом деле можно было бы прочесть их на экране своего телевизора, сделав
запрос. Но я учился. О, как я учился!
- Одной из ошибок, которые вы совершили, было убийство дяди Руфтона,
- сказал Карфакс. - Гораздо проще было бы вселить в него какого-нибудь
покладистого эмса, и у вас не возникло бы проблем с Пат. Ведь именно с нее
начались все ваши неприятности.
- Да, это было ошибкой, - согласилась она. - Но ведь все обошлось для
меня благополучно, не так ли? Впрочем, мы с вами заболтались. Пора
приступать к делу.
Карфакс вздрогнул.
- Но вы так и не рассказали мне, кем являетесь на самом деле.
Лениво поднимаясь с дивана, она ухмыльнулась.
- Ох, как вам хочется оттянуть время! Ладно. Я расскажу вам. В свое
время. А пока что мне нужно достать шлем.
- Шлем?
- Разумеется. Для более полного контроля. Видите ли, эмс может быть
извлечен просто с помощью дисплея - это не только аппарат визуализации, но
и что-то вроде механизма, пробивающего брешь между нашими мирами.
Прибегать к его помощи довольно опасно - эмс может вселиться в кого-либо
из невинных свидетелей, проигнорировав лицо, которое ему предназначалось.
И, кроме того, не все эмсы могут осуществить прорыв, а только те, кто
обладает достаточно сильной волей, чтобы пробить барьер. Вашему дяде почти
удалось сделать это во время разговора с вами, но напористости ему все же
не хватало. Поэтому я велел своим ученым разработать направляющее
устройство - шлем.
- Каким же образом можно предопределить поступки электронного
существа? - спросил Карфакс.
- Не знаю. Но в какой-то степени можно, - ответила она. - Не
забывайте, что "электромагнитные существа" - всего лишь термин,
используемый нами для прикрытия нашего собственного невежества в отношении
их подлинной сущности. То, что вы видите на экране, является всего лишь
электронным аналогом. Но хватит трепаться. Здесь вам не тысяча и одна
ночь. Честно говоря, вы мало похожи на Шахразаду.
Да уж, подумал Карфакс. Это - конец.
Она равнодушно смотрела на него.
- Да, и не пытайтесь кричать. Все равно ничего не поможет. Ваших
соседей с обеих сторон нет дома. Старая леди Аллен уехала навестить сестру
в Оклахому, а Баттертоны укатили в отпуск.
Карфакс ничего не ответил.
Как только ее стройная фигура скрылась из виду, он, приподняв кресло,
начал медленные и мучительные микропрыжки в направлении машины. Кресло на
его спине было гигантским панцирем, а сам он - покалеченной черепахой,
пытающейся изобразить из себя кенгуру. Сервировочный столик был всего в
двух с половиной метрах от него, но при скорости в десять сантиметров за
один прыжок это расстояние казалось ему километром. Каждая попытка
уменьшала его и без того, мизерные силы, уже после первого прыжка он
вспотел от боли.
Ему пришло в голову, что она, наверное, подсматривает за ним в
щелочку и тихо хихикает, дожидаясь момента, когда он будет на волосок от
цели.
А от какой, собственно, цели? Он еще понятия не имел, что будет
делать, добравшись до машины.
Нет, вряд ли она прячется. И ей нужно совсем мало времени, чтобы
подняться на 14 ступенек, пройти по коридору в спальню и оттуда выбраться
на чердак. Видимо, шлем лежит на чердаке, где лежал "Медиум".
Да, времени было мало. Но он не имел права не попытаться. Вот если
бы...
Словно бы в ответ на его мысленную мольбу, наверху зазвонил телефон.
Только бы это не было звонком по неправильно набранному номеру, только бы
это был кто-нибудь, настаивающий на разговоре с ним!
Нет, лучше не надо. Она спустится, станет вне поля зрения передающей
телекамеры видеофона и направит на его голову пистолет. У него будет хотя
бы возможность завопить что есть мочи. Пусть он умрет, но на другом конце
линии поймут, что здесь происходит что-то не то. Ему все равно умирать. А
она окажется в весьма затруднительном положении.
Возобновив свое ничтожное продвижение, он обогнул машину, скользнул
лицом по металлической поверхности задней панели, крепко стиснул зубами
один из проводов между пультом автоматического управления и зажимами и
резко дернул голову вверх. Череп пронзила дикая боль. На мгновение он,
кажется, даже потерял сознание. Но провод был оторван от клеммы.
Голос наверху затих. Через несколько секунд она спустится вниз, если
ему снова не поможет какой-нибудь случай. Но на этот раз уже не было
никакой надежды.
Ноги уже почти не слушались его, продвижение назад было еще
медленнее. Внезапно сверху донеслось журчание падающей в воду струйки.
Неплохо. Еще один шанс.
Он уже вернулся на прежнее место, когда услышал резкий шум
низвергающейся из сливного бачка воды. Но нужно было еще совместить ножки
кресла с четырьмя углублениями, продавленными в ворсе ковра. Это оказалось
чертовски трудно, но к тому моменту, когда сверху послышались шаги, по
крайней мере передние ножки стояли на прежнем месте.
Она спустилась по лестнице, держа в руках нечто, напоминающее большой
металлический футбольный шлем с электрическим шнуром длиной примерно в два
метра.
- О, мы изрядно вспотели, правда? В положении эмса только одно хорошо
- не потеешь. Во всяком случае, в физиологическом смысле слова.
Карфакс молча следил, как она втыкает шнур шлема в розетку нижней
части передней панели, подталкивает ногой тележку так, чтобы она оказалась
на расстоянии одного метра от кресла, кладет шлем на пол... Он понимал,
что ему остались считанные минуты жизни.
Она прошла на кухню и сразу же вернулась назад с длинным куском
ленты. Губы ее растянулись в садистской улыбке.
- Вы не хотите сказать мне что-нибудь на прощанье?
- До встречи в аду.
- Возможно, я буду там, и не один раз. Но не стану задерживаться
надолго. А вот вы...
- Вот что, - перебил он ее, вспомнив. - Вы обещали открыть мне свое
имя.
- Ах, да, забыл. Джеймс Фиск, к вашим услугам, - шутовски поклонилась
она. - Рассказать свою биографию?
- Кудесник с Уолл-Стрита, магнат Эри?
- Именно так!
С этими словами она ловко залепила лентой его рот и водрузила на
голову шлем. Он был очень тяжелым, и головная боль стала совсем
нестерпимой.
Бремя судьбы, подумал он.
- Вот так, будьте паинькой, - щебетал ее нежный голосок.
Вот как. Джеймс Фиск. Теперь уже не усопший и так и не раскаявшийся.
Родившийся, если ему не изменяет память, в 1834 году. Уроженец
Беннингтона, штат Вермонт. Да, вот еще. Родился он 1 апреля, в день
Дурака. Символично. Фиск не был дураком, но, безусловно, одурачил очень
многих. Свою карьеру он начинал уборщиком в цирке, затем был
последовательно официантом, разносчиком, продавцом галантереи, биржевым
маклером, основав маклерскую контору "Фиск и... Белтен (?)". А затем вышел
на широкую арену крупного бизнеса как поверенный на бирже самого Даниэля
Дрю. Дрю был мошенником высокого полета. Финансиста более жестокого
Америка еще не видела. Он и Фиск вместе со столь же гнусным Джеем Гулдом
стали партнерами в борьбе за захват железной дороги Эри у Корнелия
Вандербильта. Корнелий в этой битве проиграл. Фиск, выступая в качестве
вице-президента и старшего инспектора железной дороги, использовал ее
фонды для подкупа чиновников, постановок спектаклей на Бродвее и
совращения бродвейских певичек и танцовщиц. Одной из многих его любовниц
была знаменитая Джози Мэнсфилд. Кроме того, Фиск был еще и подручным Гулда
в его попытках овладеть рынком золота. Это стало причиной крупнейшего
биржевого краха - печально известной "Черной Пятницы". Когда же это, черт
побери, произошло? Ах, да, 24 сентября 1869 года. А затем в Фиска,
которому тогда было лет 37-38, стрелял Эдвард Стокс. На следующий день
Фиск умер. Карфакс помнил точную дату - 7 января - день, который
отмечается членами Бейкер-стрит-клуба в качестве дня рождения Шерлока
Холмса.
Изящный женский пальчик приблизился к кнопке включения автоматики.
Вот оно, подумал Карфакс. Сердце его колотилось, как отбойный молоток, в
мозгу пронеслась нелепая мысль о том, что станет делать Фиск, если
подготовленное к обмену тело упадет замертво от разрыва сердца в момент
обмена. Похоже, это явится для него неприятной неожиданностью.
Прощай, Патриция. Если бы мы умерли в одно и тоже время, то хотя бы
очутились в одной и той же колонии...
Фиск, задержав палец всего лишь в сантиметре от кнопки, повернул
голову и ухмыльнулся.
Побудь садистом, ради всего святого, подумал Карфакс. Эти добавочные
несколько секунд жизни драгоценны даже при таких обстоятельствах. И, может
быть, телефон снова зазвонит. Вот еще один вопрос, который я собирался
задать. Кто звонил? Подруга Пат? Один из сообщников Фиска? Лангер? Этого я
уже никогда не узнаю, да оно и не имеет никакого значения.
Палец преодолел последний сантиметр жизни. Кнопка утопилась внутрь.
Карфакс почувствовал, что съеживается, сплющивается, падает в
