и машин было гораздо меньше, чем обычно: пара такси, правительственный
лимузин да патрульная машина органиков, которая медленно, не более пяти
миль в час, курсировала по улице с включенными огнями, скрывая за мокрыми
от дождя стеклами двоих людей. Казалось, они не обращают никакого внимания
на одинокого пешехода в желтом плаще с капюшоном.
Гроза в этой ситуации была как раз то, о чем Дунски мог только
мечтать. Она лишила спутников возможности наблюдать за происходящим на
улице, одновременно убрав с нее лишних свидетелей. Даже случайно
выглянувшие из ближних окон вряд ли бы что-нибудь разглядели.
В двух кварталах отсюда к северу по Седьмой улице двигался белый
микроавтобусе черными, как у зебры, полосами. На Манхэттене таких машин
добрых три тысячи, все они принадлежали подразделениям Государственного
Корпуса уборки, обслуживающим жителей всех дней. Машина сбросила скорость
у светофора и проехала на желтый свет, не дожидаясь зеленого. Дунски не
удивился, заметив, как она свернула на Джоунс Стрит. Автомобиль мог
спокойно остановиться у квартиры, после чего работники Корпуса
беспрепятственно войдут в дом и вынесут оттуда большой пакет или выкатят
покрытую брезентом тележку, не вызвав ни у кого особых подозрений. Если
кто и увидит, так только удивится и с восхищением заметит, что Корпус
уборки работает даже в такую ужасную погоду.
Дунски остановился посмотреть, как станут развиваться события - все в
точном соответствии с ожидаемым им сценарием. Двое мужчин в форме Корпуса
Уборки Четверга - в зеленых брюках с манжетами и в облегающих
ядовито-красных плащах - вышли из машины. Один из них открыл задние двери,
а второй вытащил складную тележку. Несколько секунд они постояли, видимо,
давая возможность Длинному рассмотреть их физиономии на экране. Дунски
заметил темную фигуру, стоящую у входа под козырьком. Наверно, один из
двоих приставленных к нему охранников.
Наблюдатель, вероятно, удивился, почему Дунски еще не отправился
домой. Наверняка сейчас совещается с Длинным по радио. Интересно, а где
второй? Если в кустах или где-нибудь за деревом - он преуспел: хорошо
спрятался.
Кроме наблюдателя у входа, единственным человеком на улице был
велосипедист, который как раз в это время повернул на Джоунс Стрит с
Четвертой Западной улицы. Сквозь густую пелену дождя Дунски разглядел
фигуру в темном дождевике и широкополой непромокаемой шляпе. Склонившись
над рулем и спрятав лицо, мужчина энергично работал ногами, преодолевая
сопротивление залившей улицу воды. Дунски еще более замедлил шаги. Нужно
немного подождать. Двум псевдомусорщикам потребуется примерно три минуты
на то, чтобы войти в квартиру, развернуть тележку и, уложив на нее тело
Сник, вернуться к автомобилю и погрузить ее. Если Длинный не задержит их
для дополнительных указаний.
Дунски не хотел оказаться у машины слишком рано. Он должен появиться
возле нее тотчас, как эти двое переложат в нее свою ношу, но до того, как
они опустят дверцу и закроют замок.
"Я делаю это, - подумал он. - Я сошел с ума, но я это делаю..."
Он ждал. Нет, ничего не получится. Дунски выругался. Человек,
торчавший у входа в здание напротив, через улицу, свяжется с Длинным по
радио, и тот появится вместе с мусорщиками, чтобы самому проследить за
происходящим. Или прикажет им оставаться внутри здания, пока сам не
узнает, какого черта Дунски болтается под ногами. Если не захочет
высовываться сам, пошлет кого-то другого - одного из мусорщиков.
- Придется импровизировать, - пробормотал Дунски.
Дверь в здание распахнулась - мусорщик, пятясь назад, тащил
развернутую теперь тележку. Дунски подождал, пока появится и второй - они
вдвоем несли тележку-носилки. Он двинулся. Человек у входа в здание
напротив вышел из тени под дождем. Он в нерешительности остановился,
словно раздумывая, что-то выкрикивая на ходу.
В это время из кустов внезапно выскочил человек, в правой руке его
можно было различить темный предмет. Пистолет. Один из иммеров тоже
выхватил оружие. Дунски еще раз выругался. Ему совершенно не хотелось,
пытаясь предотвратить одно убийство, совершить другое.
Оба мусорщика, казалось, не слышали криков. Они сложили колеса
тележки и, подняв ее на руках, втискивали в машину. Дунски побежал к ним.
Просунув руку в сумку, он на бегу нащупал пистолет и вытащил его. Сейчас
он набросится на мусорщиков с пистолетом, пригрозит им и заставит бросить
оружие и убираться прочь. Он блефует. Удастся ли ему запугать их? Он
узнает об этом только в критическую минуту.
К этому моменту кричащий человек приблизился настолько, что мусорщики
могли услышать его, несмотря на сильный западный ветер и продолжающуюся
грозу. Они повернулись к нему. Одновременно с этим велосипедист выпрямятся
в седле; его белые зубы блеснули то ли в ухмылке, то ли в злобном рычании.
Правая рука велосипедиста поднялась от пояса, сжимая пистолет. Он быстро
прицелился. Протянувшись от него к ближайшему из вооруженных мужчин,
блеснула белизной рукотворная молния выстрела. Расстояние было футов
шестьдесят, а значит луч, достигнув цели, потерял значительную часть своей
мощи. Однако человек упал лицом вперед и проехал несколько футов по
скользкой от воды мостовой. Его пистолет, звякнув, ударился о камни и
отлетел в сторону. Охранник, корчась и содрогаясь на мостовой, даже не
пытался подняться.
Второй иммер тотчас же выстрелил в ответ, но промахнулся - белый луч
прошел в нескольких дюймах за спиной велосипедиста. Захохотав настолько
громко, что смех его, казалось, заглушил даже раскаты грома, велосипедист
выстрелил еще раз. Луч прошел чуть выше колена иммера, наполовину отрезав
ему ногу.
- Кастор! - простонал Дунски.
Оба мусорщика подбежали к автомобилю. Длинный с пистолетом в руке
выскочил из здания. Пока еще они с Кастором не могли видеть друг друга.
Затем Кастор, быстро работая педалями, вынырнул из-за автомобиля
мусорщиков. Дунски, Длинный и Кастор выстрелили одновременно. Кастор
немного затормозил, и лучи, направленные на него, пересеклись,
нейтрализовав друг друга. Однако поскольку велосипед слегка занесло,
прицел Кастора тоже сбился. Дунски метнулся в сторону и, падая, снова
нажал спусковую кнопку. Луч с шипением ударился о мостовую.
Кастор, несмотря на свое безумие, был спокоен и расчетлив в
действиях. Заметив, как Дунски падает, и оценив, что в течение следующих
нескольких секунд он не сможет ему угрожать, он взял на прицел Длинного.
Их лучи, встретившись, уничтожили друг друга. Однако Кастор не совершил
такой ошибки, которую допустил Длинный, отпустивший кнопку, чтобы затем
нажать ее снова. Кастор не прерывал своего луча, хотя подобная тактика
могла привести к быстрому истощению батареи. Луч его оружия на сей раз
беспрепятственно добрался до цели, прошив Длинному живот. Иммер, выпустив
оружие, обхватил живот руками и рухнул на спину, ударившись головой о
стену дома.
К этому времени Дунски, дважды перекатившись, застыл и, сжимая обеими
руками пистолет, уперся локтями в мостовую. Он выстрелил. По мостовой,
рядом с двориком дома напротив, в этот миг ударила молния - гроза достигла
своего апогея. Следующий удар расщепил надвое огромный дуб.
Оба мусорщика выскочили из-за машины с оружием в руках. Дунски едва
успел заметить их, как очередная вспышка ослепила его. Прозвучавший следом
удар грома, словно электрический взрыв небывалой мощности, оглушил его. На
какую-то секунду Дунски даже показалось, что молния угодила прямо в него.
Перестрелка проходима настолько быстро, что у него просто не было времени
для осознания опасности и страха. Зато удар молнии привел его в ужас.
Словно под влиянием этой огромной энергии в нем пробудились и страхи и
беспомощность, которые человек подспудно хранит в себе еще с тех времен,
когда он обитал в пещерах, всматриваясь в небеса, где притаились
разгневанные боги.
Воспользовавшись охватившим Дунски оцепенением. Кастор поднялся на
четвереньки и, быстро шаря вокруг руками, нашел свой пистолет. Тот из
мусорщиков, что находился ближе к нему, казалось, был парализован. Он не
выстрелил в Кастора, пока тот представлял собой беспомощную мишень.
Второй, тоже не сразу справившись от шока, вызванного молнией, наконец
распрямился и занял позицию за автомобилем. Кастор однако уже успел найти
свое оружие и рывком откатился в сторону; лучи, пущенные мусорщиками,
превратили воду в соседних лужах в облачко пара. Дунски вскочил на ноги и
помчался к машине. Кастор, продолжая перекатываться, все-таки сумел
направить оружие на мусорщиков. Луч прорезал пластик автомобильного
корпуса у правого заднего крыла и прошил ближнего к нему противника.
Несчастный закричал и повалился на мостовую.
Второй мусорщик тоже нажал на спусковую кнопку, однако лучи в третий
раз встретились. Кастор остановился, луч скользнул в сторону, метнулся
обратно и прошелся прямо по глазам врага. Завопив, мужчина уронил
пистолет, схватился руками за лицо и, шатаясь, заковылял не зная куда.
Кастор, что-то возбужденно вскрикивая, по-прежнему лежа на земле,
направил оружие на бегущего Дунски. Дунски выстрелил - луч прошел рядом с
плечом Кастора. Кастор завопил от ярости - батарея его оружия иссякла. Он,
словно на трамплине, высоко подпрыгнул, и приземлившись, бросился бежать к
автомобилю. Дунски проскочил мимо шатающегося мусорщика, ослепленного
выстрелом Кастора, и еще раз из-за его плеча выстрелил. Луч однако отсек
угол правой двери машины. Кастор уже добежал до машины и спрятался за ней.
Дунски, тяжело дыша, резко свернул, отлично понимая, что ему
необходимо добежать раньше, чем Кастор сумеет поднять пистолет первого
мусорщика. Он оказался рядом с машиной как раз в тот миг, когда Кастор,
пригнувшись, выскочил из-за прикрытия заднего колеса и, схватив пистолет,
хотел подняться на ноги. Дунски всем телом обрушился на него, повалив
Кастора на спину.
Под тяжестью Дунски воздух со свистом вырвался из груди Кастора.
Где-то неподалеку молния еще раз ударила в мостовую. Кастор ухватил Дунски
за запястье и свирепо вывернул его - пистолет выпал, однако Джеймс не
попытался снова овладеть им. Вместо этого, издав трубный крик, он ухватил
Кастора за горло.
- Теперь ты в моей власти! - завопил Кастор. - Тебе не удастся
отринуть Бога!
Кастор начал задыхаться, но несмотря на это все же успел вцепиться
Дунски в горло, сомкнув вокруг него свои руки. Дунски выпустил глотку
Кастора, и, резко оттолкнувшись от него, отскочил в сторону. Оказавшись на
ногах раньше врага, он бросился на него еще раз, свалив Кастора с ног.
Приподняв его за шиворот, он потряс его, а затем изо всех сил бросил
спиной на автомобиль. Кастор обмяк и медленно сполз на землю. Дунски,
ухватившись за него одной рукой, начал в исступлении наносить ему удары в
подбородок. Затылок сумасшедшего при каждом новом ударе откидывался, с
шумом шлепая по корпусу автомобиля. Так продолжалось, пока руна Дунски не
устала настолько, что он уже просто не мог пошевелить ею.
Наконец глубоко вздохнув, - будто весь воздух, окружающий Землю,
вдруг одним разом переместился в его легкие, - Дунски бросил Кастора на
мостовую.
Бог был мертв.
Дунски не мог совладать с охватившей все его тело дрожью. С каким
удовольствием он улегся бы на мостовую, позволив потокам дождя и ударам
молнии поступать с ним по своему усмотрению. Сейчас это была бы для него
лучшая в мире постель, самая желанная и в высшей мере необходимая. Но...
