предсказание. Но для предсказателя слишком "объектно
ориентирована", нет обычной для них рассеянности в словах и
поступках. А вот излучение атомов с пальцев, характерное для
"чтения по предметам", присутствует, хотя и очень
незначительное. Вывод: с вероятностью 80% - развивающееся
ясновидение!
С этим результатом счастливый Евгений отправился к Ананичу - и
совершенно неожиданно получил по ушам! "Да, конечно, работа
замечательная, не спорю, - спокойно сказал тот, бегло проглядев
отчет. - Но не кажется ли вам, молодой человек, что вы немного
увлеклись? Ваша задача - научиться работать с агентурой и
получать навыки куратора, а не шпиона! Представьте, если я буду
тратить столько сил на каждого эспера, останется ли время на все
остальное?.."
Евгений вспылил, чего с ним давно не бывало. "Ну и что я должен
был делать? - возмутился он. - Если ваша медсестра тупа, как
калоша, и помощи от нее никакой?" К его удивлению, Никлас
спокойно ответил, что после неудачи с осведомителем требовалось
объявить задачу "отложенной во времени". Другими словами,
скинуть ее на кого-нибудь другого! И это после того, как он
настойчиво подчеркнул особую важность задания! В общем, Никлас
резко упал в глазах Евгения - просто поразительной оказалась
столь неожиданная косность, нетребовательность к агентуре и
просто откровенная лень.
А второе задание еще более укрепило его презрение к куратору:
требовалось установить, является ли эспером один сент-меллонский
астролог, по поводу которого у Евгения еще год назад возникали
серьезные сомнения. "Как, неужели вы это до сих пор не
выяснили?!" - не сдержался Евгений, на что Ананич не очень
убедительно отговорился занятостью...
Навестив астролога под видом клиента (таинственная эффектная
обстановка, среднего качества компьютер, мрачный
помощник-вышибала и несколько псевдомистических приемов),
Евгений окончательно убедился: вранье, никакого чутья к будущему
нет и не было! Но заверения, основанные на одной только
интуиции, Ананича не удовлетворили: ситуация этически сложная,
требуются доказательства... "Вы же проверяли Марину Ким? -
напомнил он. - Вот и повторите то же самое... Только на этот
раз, пожалуйста, через агентов! В конце концов, это одно из
основных требований к вашей работе: вы должны уметь работать с
людьми, а не соваться сами во все дырки..."
Работать с осведомителями оказалось более чем неприятно. В
институте Евгения учили как раз наоборот - не очень доверять
вольнонаемным агентам. Обычно ими становились либо романтические
личности, недоигравшие в детстве в шпионов - от этих еще мог
быть какой-то толк, - либо неудачники, для которых плата за
осведомительство была хорошим приработком, а само
осведомительство - неплохим и нетрудоемким развлечением.
Предоставленная Никласом троица была явно из последних. Евгению
стоило изрядного труда заставить их отнестись к задаче серьезно:
привыкшие к легкой и непыльной работе люди очень не хотели
репетировать "компрометирующие ситуации", запоминать необходимые
вопросы, а тем более изучать незнакомую аппаратуру.
Ананич внимательно следил за работой Евгения, иногда вмешивался:
в отличие от "студента" он хорошо знал, как обращаться со своей
агентурой - бесцеремонным напоминанием о деньгах, а иногда даже
простым окриком. Евгений вынужден был признать, что это неплохо
действует! Через несколько дней дело наконец сдвинулось с
мертвой точки, и он с нетерпением ждал, когда наконец
разоблачительный эксперимент (совершенно бессмысленный с его
точки зрения, но раз начальство так настаивает...) будет
проведен.
Увы, эксперимент провести не удалось. Доказательства не пришлось
искать, они сами нашли Евгения - как-то поздно вечером, подходя
к дому, он увидел расположившуюся на скамейке весьма агрессивно
настроенную компанию парней, одного из которых узнал: помощник
астролога...
Евгений отделался битой физиономией, но практику пришлось
прервать. Ананич посочувствовал ему, однако был непреклонен:
"Нельзя допускать такие промахи. Откуда лже-астролог узнал о
готовящейся проверке? От агентов? Несерьезно, молодой человек!
Неужели люди, чей доход прямо зависит от СБ будут провоцировать
нападение на ее сотрудников? При том, вы завтра уедете, а им
здесь жить... И тем хуже, что вы даже не поняли, когда именно
выдали себя. Подозреваю, что с вашей склонностью к
самодеятельности вы слишком часто бывали у этого шарлатана...
Нет? Ну, значит просто были слишком настойчивы в расспросах, и
это насторожило его, натолкнуло его на определенные выводы..."
Евгений вяло оправдывался, говорил, что был у астролога только
раз и вел себя вполне стандартно, а в голове снова и снова
вертелся проклятый вопрос: "Ну в самом деле, где? Когда?! Как он
узнал?!" Ответа не было, да он уже и не мог помочь - практика
была безнадежно сорвана. "Беспрецедентная неосторожность, -
написал в отзыве Ананич. - Плюс полное неумение работать с
людьми."
Возвращение в столицу запомнилось тогда Евгению как один
сплошной кошмар. Всю дорогу он безуспешно пытался разобраться в
случившемся. После такого провала вполне могло последовать
отчисление из института и тогда прощай СБ! А Евгений уже не мог
представить себе другой жизни - без напряженной
исследовательской работы, с ежедневными маленькими открытиями и
разочарованиями, с постоянным движением вперед...
Кто мог ему помочь? После некоторых размышлений Евгений решил
встретиться с заместителем директора СБ Яном Веренковым.
Веренков преподавал в институте психологию восприятия, был
весьма незаурядным и признанным исследователем, но при этом
отличался редкой открытостью и доступностью в общении. У него
всегда можно было получить квалифицированную консультацию или
просто совет, а в совете старшего Евгений сейчас нуждался, как
никогда!
Оказалось, что Веренков уже знал о случившемся в Сент-Меллоне.
Впрочем, он внимательно, ни разу не прервав, выслушал
самоуничижительный и чересчур эмоциональный рассказ. Потом
откинулся на спинку кресла и спокойно, словно на семинаре, начал
разъяснять потрясенному Евгению, что же с ним произошло на самом
деле...
Лекция продолжалась минут десять. За это время Евгений с
изумлением уяснил скрытые мотивации всех участников конфликта,
реконструировал недостающие звенья в цепи событий, едва не уполз
под стол от стыда, буквально взлетел к потолку от возмущения, а
потом снова захотел под стол. При этом он незаметно для себя
проглотил две чашки своего любимого цветочного чая и уничтожил
весь запас печенья. К концу разговора он выглядел так, что
Веренков невольно сменил тон и поспешил его успокоить.
Ну кто мог подумать, что Ананич целый год будет помнить об
одном-единственном проступке приезжего практиканта! Помнить,
обдумывать разные варианты мести - и все это с доброжелательной
улыбкой на лице! "Ты обязан был учесть самолюбие Никласа, -
спокойно объяснял Веренков. - И если не подыгрывать, то по
крайней мере, уловить, где и как ты его задел, нарушив
субординацию..."
Дальнейшие разъяснения Веренкова ошеломили Евгения: получалось,
что задела Ананича история с Сэмом-Семеном, именно за нее он
мстил... да как такое может быть?!
"Ты зря возмущаешься, - слегка одернул его Веренков. - Не
забывай, что вы с Никласом принадлежите к разным поколениям,
хотя разница в возрасте и невелика. Разный уровень подготовки,
разный жизненный опыт... Тебе было интересно в Сент-Меллоне, а
ему там смертельно скучно! По сути, его там удерживает только
долг, а это не очень-то крепкая привязь..."
"Но тогда зачем его привязывать? - возмутился Евгений. - Пусть
едет, куда хочет, а на его месте будет работать тот, кто любит
свое дело!"
"Обязательно, - кивнул Ян. - Постепенно мы вернем всех таких
кураторов сюда в институт, в более подходящую для них
обстановку. Просто пока у нас недостаточно специалистов,
обученных по полному циклу.
Кстати, вот тебе маленький тест по психологии: поставь себя на
место Никласа. Во время твоей первой практики... Как он должен
был отнестись к студенту, который за неделю с помощью компьютера
переработал материал, который тот собирал несколько лет! Причем
легко, играючи, в рамках курсовой работы?"
Евгений ответил, не задумываясь: позавидует. То есть отнесется
плохо... Но Веренков покачал головой:
"Мимо. Не подгоняй факты под восприятие. Вспомни, что поначалу
твои отношения с Никласом складывались очень даже неплохо.
Потому что ты для него - со всеми твоими теоретическими
умениями! - всего лишь неопытный студент, направленный под его
начало. Никлас все равно уверен: окажись ты вдруг на его месте и
без поддержки - обязательно растеряешься и наделаешь глупостей,
никакой компьютер не поможет!.."
"Я понял, - перебил Евгений. - В истории с Сэмом я как раз
оказался в каком-то смысле на его месте... И вопреки ожиданиям,
не растерялся..."
"Именно, - подтвердил Веренков, слегка усмехнувшись. - Ты
действовал вполне грамотно и "с профессиональным везением", и
вот это его уже не могло не задеть. К тому же, ты даже не
известил его о происшествии! Случись это не в самом конце
практики, Никлас еще тогда нашел бы способ поставить тебя на
место! Но к твоему счастью, у него просто не оставалось на это
времени..."
Евгений сразу поверил Веренкову - его построения действительно
объясняли все, даже последний безобразный инцидент... Теперь
было совершенно очевидно, что никакой "неосторожности" Евгения
не было и не могло быть: лже-астролога действительно
предупредили агенты - специально, или просто проговорились, и
слухи достигли цели... Ананичу достаточно было всего-навсего
дать им понять, что Евгений вовсе не представитель СБ, а просто
нахальный студент, который делает обычную курсовую за счет
чужого позора, и к которому вовсе не обязательно относиться
всерьез, что бы он там из себя не изображал...
Но неужели куратору района делать больше нечего, кроме как
хладнокровно мстить студенту-практиканту?! До какого же маразма
можно дойти! Однако он и сам хорош: не то что не понял
происходящего - вообще не заметил, что что-то происходит... А
еще исследователь!..
"В общем, так, - подытожил Веренков, пока Евгений, мучаясь
стыдом за собственную глупость, окончательно осознавал
услышанное. - То, что с тобой случилось... в каком-то смысле это
оказалось испытанием! Весьма неожиданным и интересным даже для
меня, - Ян улыбнулся и продолжил: - Ты можешь быть очень хорошим
исследователем, Женя. И забудь про эту историю. Ты в ней не
виноват, так же, впрочем, как и Никлас. Вы действовали в рамках
заданной психологической программы, а ей мало кто может
противостоять. Так что твоя участь была предрешена еще когда ты
собирался ехать в Сент-Меллон во второй раз. И оценка за
практику никакого значения не имеет - подозреваю, что твой
второй отчет ничуть не хуже первого. Интуиция, аккуратность,
математические способности - все это у тебя есть. Для работы в
лаборатории этого вполне хватит, но если ты хочешь чего-то
большего - а ты понимаешь, что парапсихология очень некабинетая
наука, не так ли? - Евгений, несколько успокоившись насчет
своего будущего, молча кивнул, ожидая продолжения. - В общем, с
этого года милости прошу в мою группу. Специалистом ты не
станешь, и головную боль плюс комплекс неполноценности на первых
порах я тебе обещаю, но надеюсь, что ты сумеешь наработать
полезные стереотипы и развить этическую интуицию, которая тебе
весьма пригодится..."
Так закончилась для Евгения эта история. Про злосчастную
практику он старался не вспоминать, тем более, что дело не
получило широкой огласки. С началом учебного года он
действительно перешел к Веренкову и от развития "этической
интуиции" поначалу изрядно ошалел, но потом привык и оценил
новый для него взгляд на жизнь.
Одновременно он стал чаще задумываться о будущем. Несмотря ни на
что, он с удовольствием вспоминал о самостоятельных
исследованиях в Сент-Меллоне, когда был полностью предоставлен
самому себе. У него не шли из головы слова Веренкова о новом
