располагалась техника. В нем царил беспорядок. Столик на
колесах хаотически покрывали сыворотки, ампулы, пузырьки,
заткнутые неподходящими пробками, дифтерийная сыворотка
соседствовала с пенициллином, а рядом валялись сломанные иглы
для подкожных инъекций и та штука, которой, заглядывая в горло,
прижимают язык, - ее покрывала ржавчина. Близнецы присели бок о
бок на черную кожаную кушетку. Джуди с неодобрением заметила,
что в эмалированном ведерке так и валяются заскорузлые куски
окровавленной корпии вперемешку с окурками.
- Так как же?
Доктор тяжело вздохнул.
- Важно было увести вас подальше от негра, детки. Я был
обязан извлечь вас оттуда.
Они обдумали сказанное, ничуть не веря в него.
- Он не в своем уме, - пояснил Доктор.
Джуди подумала: "Пожалуй, он простоват немного. Но разве
сумасшедшие так себя ведут?"
Доктор понял, о чем она думает.
- Нет-нет, он непростачок, все гораздо хуже. Он производит
такое впечатление, потому что душа у него добрая. И все-таки он
живет в иллюзорном мире, - как настоящий безумец. Советую вам
быть поосторожнее, когда остаетесь с ним один на один, и самое
главное, не доверяйте тому, что он говорит. Правильнее сказать,
что пишет. У нас, докторов, это называется галлюцинаторным
безумием. Прислушайтесь к словам человека, получившего
медицинское образование, детки, - это необходимо, поверьте, -
иначе вы можете попасть в чрезвычайно опасное положение.
Несчастный малый! Потомуто мы и держим его на острове, для него
остров - что-то вроде лечебницы. Большую часть времени Пинки
кроток, как агнец, такой услужливый, - сама доброта, - хотя в
голове у него полная каша. Потом вдруг, бах! Маниакальная
депрессия. Так что не верьте ни одному его слову.
- Он сказал, что это вы забрали Шутьку.
- Ну вот, видите. Потому мне и пришлось вас увести. Скажи
ему слово поперек, оспорь хотя бы единое из его представлений,
- и беды не миновать. Даже это утверждение опасно было бы
отрицать в присутствии Пинки.
- Значит, не вы?
Доктор сожмурился.
- Ой, ну что вы, право!
Вообще-то говоря, они и не видели, что могло бы его к этому
подтолкнуть.
- А зачем вы говорили на разные голоса, когда мы сидели
взаперти?
На лицеДоктораобозначилось обиженное выражение, придавшее
ему почти достойный вид.
- Всемувинойприсущеемнечувство юмора, - высморкавшись,
заявил он. - Живем мы на острове, от детей отвыкли. Вам следует
простить меня за это. Дружеское заблуждение.
- Почему нас здесь держат?
- И чем вы тут занимаетесь? - добавила Джуди. - Пока вы нам
не скажете, мы не сможем верить вашим словам, нам все будет
казаться неправдой.
- Об этом я и хотел побеседовать с вами. Погодите минутку,
помоему, у меня где-то были конфетки.
Он порылся в ящике стола и извлек оттуда покрытый пятнами
бумажный пакетик, содержавший то ли пилюли от кашля, то ли
какието пастилки, - близнецы с неохотой приняли их. Цвета
"конфетки" были черного, а на вкус отзывались смесью лакрицы с
черной смородиной.
- Я расскажу вам все с самого начала. Нам придется
разговаривать тихо. Перетяните кушетку в этот угол, подальше от
двери.
- Так вот, детки, - начал Доктор. - Вы несомненно слышали
такие слова: "совершенно секретно". Они относятся к вещам, о
которых разрешается упоминать только в Кабинете министров, да и
там еще не всегда. Разве что сэр Уинстон Черчилль может
позволить себе обсуждать их по закодированному телефону. Вот
над такими вещами мы и работаем на Роколле. Я сильно
сомневаюсь, следует ли мне говорить об этом, даже с вами!
- Если это такой секрет, - сказал Никки, - то не говорите.
- Обстоятельства принуждают меня к этому, - вот именно,
вынуждают обстоятельства. Ваше появление здесь, - свершившееся,
я мог бы сказать, по воле случая, заставляет меня открыть
правду.
Доктор подумал над сказанным и добавил:
- Вы понимаете, что мы пытались вас уничтожить? Трагический
выбор, детишки, но необходимый. Когда на одной чаше весов лежит
существование миллионов, какие-то две жизни приходится
сбрасывать со счетов. Таков научный подход.
- Мы догадываемся, что не сами в себя стреляли.
- Да. Да. Гхм! Ну что же, вам должно узнать правду, всю
правду и ничего, кроме правды. Тогда вы сможете составить
суждение касательно вставшей перед нами дилеммы.
Голос его упал до беззвучного кваканья, затем кое-как
выправился и превратился в шепот. Он наклонился к близнецам и
сказал:
- Мы работаем над тем, чтобы обезвредить водородную бомбу.
Близнецы ждали продолжения.
- Сдерживание, - сказал Доктор, - или Защита. Вам еще
предстоит услышать споры на эту тему. Вы можете либо сдерживать
врагов, изготавливая все больше бомб и при этом все лучших,
либо вы можете изобрести контр-оружие, которое сделает их
безвредными. Я хочу сказать, сделает безвредными бомбы.
Повисло выразительное молчание, которое нарушил Никки:
- А вы хорошо разбираетесь в бомбах?
- Нет. Что нет, то нет. Я врач, скромный служитель, задача
которого заботиться о здоровье и вообще о благополучии этих
великих умов, - мне следовало бы даже сказать, этих незаменимых
людей. Собственно, по этой-то причине я вам все и рассказываю.
Значит, он еще не закончил.
Доктор Мак-Турк переместил запыленный термометр из
фасолевидной ванночки в стакан с водой, уже содержавший
запасную пару вставных челюстей.
- Задача моя трудна.
Глаза его скользнули, впрочем, не заметив ее, по треснувшей
колбочке термометра.
- Разум! - воскликнул он - Человеческий разум - вот в чем
главное затруднение. Эти великие мыслители, чьи колоссальные
мозги недоступны пониманию простого человека, предрасположены,
-неизменно предрасположены - к аномальным, невротическим
состояниям. Я же, как врач, обязан хранить скорее душевное
здравие Хозяина, чем физическое. Причем одно сказывается на
другом.
Дорогие мои детки, вы едва ли способны даже вообразить те
трудности, с которыми мне приходится сталкиваться. Вам
недостает для этого познаний в области медицинской психологии.
Он извлек термометр из стакана и швырнул его в ведерко для
использованной корпии.
- Я постараюсь объяснить вам это в простых выражениях. Если
Хозяин заболевает, мысли его начинают путаться. Если мысли его
путаются, он заболевает. Вам понятно?
Они кивнули.
- И когда мысли у негопутаются, он не доверяет собственному
врачу.
Подождав, когда они хотя бы отчасти усвоят этот тезис, он
двинулся дальше:
- А для врача чрезвычайно важно все время следить за работой
его мозга.
- Невозможно, - вскричал он, буквально ахнув кулаком по
столу, - поставить диагноз, когда от тебя скрывают симптомы.
Хозяин - больной человек. Он не желает мне верить. Он
отказывается принимать от меня лекарства. Я бессилен в моем
стремлении быть опорой, нет, защитой для наиважнейшей из тайн,
существующих в мире!
Кулак, ударивший по столу, разжался и теперь лежал на столе
плоской ладошкой. Краска сбежала с докторского лица, мгновенно
осветившегося вкрадчивой улыбкой. Вид у Доктора был невинный,
как у младенца.
- Вы можете мне помочь.
- Как?
- Рассказав мне, о чем он с вами беседовал.
Казалось, они не питают такого желания, и потому Доктор
продолжил свои объяснения.
пациента, каждое движение его ума, все это связано с состоянием
его здоровья, - здоровья, бесценного для страждущего
человечества.
- Так кто же такой Хозяин?
- Величайший из ныне здравствующих ученых.
- А если... - начал было Никки, но Джуди наступила ему на
ногу.
Отвечать стала она:
- Ну, мы на самом-то деле просто поговорили о наших частных
делах. Меня он загипнотизировал, но с Никки у него это не
вышло.
На долю секунды Доктор вдруг просиял, словно включили и тут
же выключили свет.
- Сколько он выпил?
- Три стакана.
- Три?!
- И с Никки ему пришлось именно разговаривать, потому что он
не сумел прочитать его мысли.
- Я так и знал! Так и знал! Это уже четвертый случай.
- Четвертый случай чего?
- Не ваше дело, - ответил он, но тут же спохватился,
вспомнив, какой он добряк и миляга. - Профессиональные тайны,
дорогие мои. Клятва Эскулапа. Врач не в праве что-либо
рассказывать о своих пациентах, просто не в праве, - вы ведь
уже достаточно взрослые, чтобы это понять?
Уставясь в пол, Доктор поразмыслил с минуту. Когда он поднял
взгляд, лицо у него было усталое.
- Согласитесь ли вы помочь старому доктору?
Поскольку дети молчали, он с пафосом добавил:
- Дело идет о судьбах мира.
- Хорошо, - сказала Джуди, прежде чем Никки успел вставить
слово.
- Мне нужно, чтобы вы сделали два дела. Слушайте внимательно
и запоминайте. А кстати, как вас зовут?
- Никки и Джуди.
- Я хочу, чтобы ты, Никки, как можно чаще виделся с
Хозяином. Подружись с ним. Он вскоре начнет заниматься твоим
образованием, так что встречаться вы будете. Запоминай все его
слова и поступки и после передавай мне. Что же касается тебя,
Джуди, постарайся вообще с ним не встречаться, насколько это в
твоих силах. Твоим образованием он заниматься не станет, так
что это тебе будет нетрудно. Вы понимаете, что все это нужно,
чтобы помочь больному?
- Да.
- Чтобы установить контакт с разумом пациента?
- Да.
- Вы очень умные детки! Вы сделаете все это ради старого
Трясуна, а также ради спасения мира?
- Мы изо всех сил постараемся сделать как лучше, - сказала
Джуди, отнюдь не кривя душой.
- Вот речи истинных Британцев!
Пока дети с отвращением переваривали определение, которое он
им дал, Доктор переменил тему разговора.
- Ну и ладушки. И довольно об этом. Пожалуй, мне пора уже
заняться приготовлением моих снадобий.
И он подмигнул детям весело и живо.
- Медикамент, - воскликнул он, - ты ангел-исцелитель!
Лечить, лечить и лечить. Пузыречек туда - пузыречек сюда. И кто
знает, - быть может, даже успокоительное для нашего
досточтимого Хозяина?
Дети уже закрывали дверь, когда Доктор снова окликнул их:
- Вы слыхали про Закон о разглашении государственной тайны?
- Да.
- Ни единого слова ни единой душе, - вы хорошо это поняли?
- Да.
- Ни Пинки, ни Фринтону, ни Китайцу, ни даже Хозяину?
- Да.
- Не забывайте об этом, - сказал Доктор. - Это не игра,
здесь все всерьез и ничего понарошку.
Когда они добрались до своей комнаты, Никки без с некоторой
робостью спросил:
- Ты ему хоть немного поверила?
- Разве что самую малость. Он даже грязь из-под ногтей не
выковырял.
Глава десятая. Джуди думает
Однако по части образования он оказался прав. В тот же день
после обеда, не дав близнецам заняться Фринтоном или кем-либо
иным, Китаец открыл дверь больничной палаты и кивком подозвал
Никки. Перед тем как им уйти, он отвесил Джуди поклон и сказал:
"С вашего разрешения".
Считается, что в большинстве своем китайцы не выговаривают
букву "р", так что у них вместо "жаренного риса" получается
"жаленный лис". Но этот китаец не принадлежал к большинству.
Его выговор был безупречен. Он говорил на настоящем
старосветском английском, - эдвардианском, если точно сказать.
Он бы, наверное, даже сказал (как водилось в ту пору среди
людей высшего света) "благодарствуйте" вместо "благодарю", -
разумеется, если бы ему вообще пришла в голову мысль прибегнуть
к этому слову.
Никки последовал за Китайцем по коридору.
Они миновали черную дверь и оленьи рога, аксминстерский
ковер и дверь с нарисованным на ней камышом.
В будуаре Хозяина, - ибо таково одно из слов, позволяющих
