сразу.
- Тысячу долларов мы вам, конечно, не заплатим, - вежливо охладил он ее
пыл. - Но если это действительно сенсационная информация, то в пределах
миллиона рублей можете рассчитывать...
Под ложечкой сразу засосало еще сильнее. Где-то рядом из вокзального
буфета аппетитно тянуло курами-гриль. Вероника с тоской сглотнула слюну.
- А деньги вы сразу заплатите?
- Как получим материал и оценим его.
- Это долго будет?
- Нет. Я пошлю к вам корреспондента. Он на месте примет решение.
- Тогда присылайте. Я буду ждать его на Ярославском вокзале...
Повесив трубку. Вероника решила больше никуда не звонить. Все равно
колечки от банок закончились. Да и вряд ли кто еще клюнет на ее сенсацию
сегодня. Время приближалось к вечеру, к концу рабочего дня и к тому моменту,
когда должна была состояться встреча с представителем "Опасной ставки".
Хорошо, если деньги дадут сразу, она уже прикидывала, сколько сможет
продержаться на эту сумму в Москве. Выходило - долго. Значит, американку она
дождется. Баксы не уйдут.
Корреспондент "Опасной ставки" появился точно в назначенное время. Она
подошла к его машине и представилась.
- Садитесь, рассказывайте, - вежливо пригласил тот, открыв дверь и
внимательно рассматривая незнакомую женщину, обещавшую сенсационный
материал. Уж очень несенсационно выглядела она и больше походила на бомжиху
с московских вокзалов, чем на роженицу, вернувшуюся из Штатов. Давно немытые
черные волосы спутаны и засалены до глянцевого блеска. Защитного цвета
ветровка застегнута под самую шею. Чуть позже стало понятно почему. Чтобы
скрыть ставшую серо-коричневой некогда белую и, видимо, дорогую блузку, на
которой еще сохранилось что-то от кружевного ворота.
Но, как говорится, на что только не решится настоящий газетчик ради
выполнения редакционного задания, особенно в издании, специализирующемся на
криминальной тематике...
- Ив чем суть вашего сенсационного материала? - повторил вопрос
корреспондент.
- Понимаете... - Вероника села в машину и вдруг огорошила совсем другим:
- А не могли бы вы меня накормить? У меня второй день маковой росинки во рту
не было...
Вскоре Вероника аппетитно хрустела чипсами, купунными в ближайшем
коммерческом ларьке, и запивала их соком. Одновременно она чуть ли не
заученно пересказывала свою историю о том, как работала вербовщицей
суррогатных матерей, как сама была вынуждена встать на этот путь.
- Я отправила в Штаты двадцать четыре женщины, - призналась она. -
Отправила за год...
- Зачем?
- Рожать детей.
- Эти женщины хотели сделать на этом деньги?
- Да и нет.
- Как это понять? Нельзя ли пояснить?
- Одни хотели заработать. Другим надо было просто избавиться от
нечаянного дитя...
- Как вы их находили?
- Через газетные объявления. Через знакомых... Сейчас очень многие прямо
в роддомах оставляют своих детей. Для них ребенок - обуза. Кому-то еще
погулять хочется. Для большинства - лишний рот...
- Как это происходило?
- Я находила клиентов в своем регионе, а потом сообщала об этом человеку
в Москве. Он согласовывал мои данные с кем-то еще. На это уходило несколько
дней, иногда - недель. Потом посредник вызывал меня. Я привозила клиентку и
передавала ему. За это иногда получала деньги, гроши...
- А что, в других регионах у вашего направленна тоже были свои люди?
- Они есть и сейчас и почти везде. За границу из Москвы каждый месяц
отправляется 8-10 суррогатных матерей, которым не нужны дети, и они готовы
сплавить их кому угодно. А тут, смотрите, предлагают рожать в цивилизованных
условиях и деньги обещают.
- Много?
- Несколько тысяч баксов.
- Нельзя ли конкретизировать.
- Скажем, от одной тысячи до пяти.
- И они получают за своих детей эти деньги?
- Нет.
- Почему?
- А что будут тогда иметь торговцы детьми?!
Беседа корреспондента и вербовщицы затянулась. На диктофоне была уже
записана и исповедь суррогатной матери, и последующие ее злоключения. Чем-то
подкупала эта женщина. Ей можно было дать около сорока лет. На самом деле
она была моложе почти на десять. Как же здорово провернула ее жизнь через
свои жернова. Но, конечно, она сама выбрала этот путь.
С ее слов выходило, что не таким уж и доходным оказался появившийся у нас
в стране новый вид бизнеса - торговля младенцами еще в утробе матери. От ее
откровений веяло чем-то мерзким и низменным, от чего холодело внутри:
неужели общество докатилось до такой грани, когда даже столь святое чувство,
как материнство, претерпевает жуткую деградацию? Как это страшно!
Только вспомним историю. Для того чтобы поставить на колени государство,
допускающее такое, не нужно никакой атомной бомбы. Надо лишь выждать
какое-то время, и оно само развалится, рухнет. У общества с подобной
ориентацией не может быть будущего. Оно уже продано с молотка. И тут
неприемлемы никакие, даже самые гуманные мотивировки, чем стремятся прикрыть
подобные действа. Дескать, все это для усыновления и иного устройства
сироток добрыми забугорными тетями и дядями.
По большому счету, если смотреть без иллюзорных розовых очков, - это
тактика волка в овечьей шкуре. Вспомним, Гитлер тоже приказал вывозить с
оккупированных территорий детей. Их использовали не только как рабочую силу
в детских концлагерях. Цель была более дальновидной: дети - будущее нации и
государства. Чем их больше, тем крепче власть, опирающаяся на них.
Вероника К, не вымышленное лицо. Но вместе с тем это и не совсем та
Вероника, с которой мне как корреспонденту "Опасной ставки" довелось
познакомиться на столичном Ярославском вокзале и которая в качестве
суррогатной матери летала в Штаты. Это образ собирательный, как и все
остальные в повествовании. Вместе с тем все они - подлинные люди. О
некоторых из них в своих сюжетах рассказывал и тележурналист Владимир
Познер. Он, кстати, тоже сохранил инкогнито своих героинь. Потому не будем
отходить от этого правила. По большому счету все они легко вписываются в
одну емкую словесную формулу: я - жертва.
- История не для слабонервных, но на сенсацию не тянет, - подвел итог
корреспондент, когда Вероника закончила свою исповедь.
- Как не тянет?
- Очень просто. Все похоже на лихо закрученный триллер, который можно
было где-то прочитать... Без документов, подтверждающих все это, не тянет.
- А с документами?
- Тогда совсем другое дело. При наличии документов и разговор будет иной.
Но, как я понял, их у вас нет?
- Есть.
- Покажите.
- Если их нет с собой? - заюлила Вероника.
- Тогда, как я уже сказал, это всего лишь неплохой триллер или материал
для детективчика, а вы - хороший рассказчик. Кто, кстати, его написал?
- Не верите мне, значит?
- Ни единому слову, пока не будет документов.
- А какого тогда черта я тут почти два часа распиналась...
- Можно было и покороче.
- Денег, значит, не заплатите?
- Нет.
- А если документы все же есть?
- Заплатим, но после ознакомления с ними.
- Понимаете, я не ношу их с собой. Мало ли что может случиться. А так они
в надежном месте, у моей знакомой.
- Опасаетесь, что документы отберет тот же Саша?
- Он не тот человек. Андрей? Этот - да. В случае чего он убьет и глазом
не моргнет.
- Тогда вам надо поспешить с их опубликованием. Огласка станет как бы
иммунитетом. Это сейчас вас можно убрать, и никто не хватится. Был человек и
пропал, скажем, без вести. До настоящей причины вряд ли кто и когда
докопается. Убрав же обозначившийся источник распространения, мафиози тем
самым как бы подтвердят подлинность всех этих событий. На это они никогд не
пойдут.
- Ладно, пишите телефон. Скажите - от меня, что пришли за черным пакетом.
Моя знакомая вам его отдаст.
Корреспондент записал.
- Теперь - деньги.
- За что, если нет бумаг?
- Вы же заберете документы потом, а за рассказ заплатите сейчас. Разве
этого мало?
- Как же все это похоже на складную байку. По отношению к носителю такой
информации давно бы должны были предпринять меры, чтобы он замолчал,
навсегда замолчал. Иначе он просто может сорвать такой колоссальный бизнес.
А этого допустить нельзя. Вы же пребываете в добром здравии, беседуете со
мной, цену за информацию набиваете. Не странно ли все это? Ведь как сейчас у
"новых русских": нет человека, нет и проблемы?!
- Вы это серьезно?
- Да.
- Тогда мне лучше уехать, скрыться?
- Было бы благоразумнее.
- Понимаете, у меня даже на дорогу нет денег.
- Понимаю, но и вы меня поймите. Без документов...
- Но я дала телефон.
- Давайте так, из рук в руки: вы - документы, а я - деньги.
- Ладно, завтра. - Вероника решила взять тайм-аут, ситуацию надо было
осмыслить. - Ну а хоть на ужин-то можете дать? Я верну.
Корреспондент протянул двадцать тысяч.
Утром они встретились.
- Вот, - женщина протянула черный пакет. - Документы. Давайте деньги.
- Один момент. - Корреспондент открыл конверт.
Из него на сиденье машины выпали несколько цветных фотографий. Вероника
взяла одну из них. На ней и в самом деле она. - в чистейшем белом свитере -
стояла у какого-то супермаркета.
Это в Батен-Руж, - пояснила она, - когда по моей просьбе меня
сфотографировала наша переводчица.
Это в вашингтонской квартире, - комментировала дальше. - Здесь я
познакомилась с Леной...
Это роды. А вот мой сыночек...
Судя даже только по фотографиям, можно было уже сделать вывод, что эта
женщина ничего не придумала. Все это на самом деле произошло с ней. Но были
и другие документы, подтверждающие ее исповедь, например, билет на самолет
из Вашингтона в Москву на ее имя...
- Ну что, теперь деньги будут?
- Будут. Но вам надо выполнить маленькую формальность: написать расписку.
Сделка свершилась. Вербовщица-продавщица получила оговоренную сумму
денег. Но, как выяснилось позже, закономерный итог был достигнут только
одной из договаривавшихся сторон. Вторая изначально уже имела намерение к
продолжению торга, и не только.
На следующий день Вероника снова позвонила в редакцию:
- Верните мне документы.
- Извините, но мы у вас их купили.
- Я передумала.
- Тогда возвращайте деньги.
- Хорошо. Давайте встретимся, и я верну деньги, а вы - мой пакет.
В момент обратного обмена случилась какаято чертовщина.
- Вы задержаны за вымогательство! - Корреспондента с двух сторон
подхватили крепкие ребята. - Уголовный розыск...
Коварный черный пакет перекочевал к оперативникам, став вешдрком, а
деньги так и остались там, где были. Подобной изобретательности позавидовал
бы и великий комбинатор. Он, если читатель помнит, предпочитал держаться
подальше от представителей органов. Вероника переплюнула его. Она и милицию
использовала для достижения своей цели.
А корреспонденту удалось доказать, что он не тот, за кого его принимают,
только после длительной и довольно неприятной процедуры. Тогда видавшие и не
такое доки из утро только развели руками:
- Это не наша епархия, тут не МВД, а МБ должно работать, с заграницей
связано... Вымогательство, рэкет - это по нашей части... Жертва есть. Есть
ее заявление... Извините, что так получилось. Кто знал?
- А с документами?
- Их придется вернуть. Женщина не в себе. - Оперативник дописал протокол
и передвинул его ближе к корреспонденту: - Прочитайте и распишитесь.
- Извините, до есть же расписка?
- Да, ее придется приобщить к материалам дознания, чтобы закрыть, если,
конечно, вы не будете возражать...
- А есть другой путь?
- Конечно, вы лично или ваша редакция вправе подать на нее в суд и
