та. - А вы никогда не задумывались, почему англичане отказались от своей
пресловутой системы запугивания? Они с самого начала знали, что она бес-
человечна, но какое-то время от нее был толк - правда, недолго и не
слишком большой. Не мешало бы нам извлечь из этого урок.
- Что за вздор вы несете? - Пени вновь рухнул в кресло. - Никто не
пытался применить эту систему против Клайгера. Я нашел его в захудалом
балагане и дал ему возможность послужить отечеству. Клайгер согласился.
Никто не посмеет отрицать, что мы дали ему гораздо больше, чем он нам. В
конце концов, он ведь не единственный.
- В том-то и дело. - Дон поглядел прямо в глаза генералу. - Но ведь
и остальным обитателям вашей казармы... виноват. Дома Картрайта, это,
пожалуй, когда-нибудь надоест.
- Больше оттуда никто не уйдет, - отрезал Пени. - Я утроил охрану и
поставил секретную сигнализацию, так что теперь уж никто не проскочит.
Конечно, это означало махать кулаками после драки, но вслух Дон ни-
чего такого не сказал. Когда на карту поставлены репутация и карьера
Пенна, с ним нужно держать ухо востро. Ведь для генерала его карьера
превыше всего, по сравнению с ней даже Дом Картрайта отходит на задний
план. Да и может ли быть иначе, с горечью подумал Дон, когда вся работа
военного аппарата зависит от хитросплетений политики. Каков человек, на
что он способен - все это неважно, важно, какие у него связи и чем он
может кому-то удружить. Дон не обольщался. Он им нужен, но, если Псину
понадобится козел отпущения, его в два счета осудят, заклеймят и выгонят
вон. А время уходит.
- Клайгера необходимо - найти. - Пени барабанил пальцами по столу. -
Почему вы не можете его найти, Грегсон?
- Вы отлично знаете - почему. Я уже десять раз его выслеживал и
знаю, где он был. Но я всегда прихожу слишком поздно. Чтобы его поймать,
мне надо попасть туда, где он будет, в одно время с ним или даже раньше.
А это невозможно.
- С этой кражей... - Пени вдруг вспомнил последние сообщения о Клай-
гере. - Ну еще деньги - я понимаю. Но зачем ему ваза? Он, наверно, прос-
то сумасшедший?
- Нет, он не сумасшедший, хотя и не совсем нормальный. - Дон с силой
придавил окурок в пепельнице. - И я, кажется, догадываюсь, зачем ему эта
ваза. Очень возможно, он станет при случае собирать и другие такие вещи,
сколько успеет.
- Но зачем?
- В них воплощена красота. Для знатоков и любителей подобные дико-
винки не имеют цены. А Клайгер, верно, из таких. Видно, он неспроста за
ними гоняется - вот что меня беспокоит. Пени фыркнул.
- Мне нужно побольше узнать, - решительно продолжал Дон. - Без этого
я просто охочусь за тенью. Мне надо попасть туда, где я смогу еще хоть
что-нибудь узнать.
- Но...
- Это необходимо. Другого пути нет.
Никто не называл это тюрьмой. Никто не называл это даже объектом,
все знают: объект - это нечто военное и весьма важное. Итак, это называ-
лось Домом Картрайта, и проникнуть туда было чуть труднее, чем в Форт
Нокс, а выйти оттуда - куда труднее, чем выбраться из Алкатраса.
Дон терпеливо ждал, пока охрана проверяла и перепроверяла его про-
пуск, носила куда-то к начальству и снова проверяла. Все это заняло уйму
времени, но в конце концов его привели к Леону Мэлчину; этот высокий,
худощавый человек терзался неутолимой жаждой деятельности и не находил
никакого утешения в полковничьем звании, которое ему было присвоено про-
формы ради и только сковывало его цепями армейской дисциплины, едва он
пытался поступать как штатский.
- Генерал Пени звонил мне, - сказал он Дону. - Я должен оказать вам
всяческую помощь. - Он уставился на Дона сквозь старомодные очки. - Чем
могу служить?
- Один вопрос, - сказал Дон. - Как нормальному человеку поймать яс-
новидца?
- Вы, конечно, говорите о Клайгере?
- Да.
- Никак. Это невозможно. - Мэлчин откинулся в кресле, в глазах у не-
го блеснула насмешка. - Есть еще вопросы?
- Пока нет. - Дон уселся напротив и протянул Малчину сигареты. Мэл-
чин покачал головой и сунул в рот свою трубку.
- Я охотник, - без обиняков сказал Дон. - Я охочусь за людьми и мне
это неплохо удается, потому что у меня есть чутье, талант, уменье - на-
зывайте как хотите - разгадать ходы противника. Можете считать, что мне
просто всегда везет. Каким-то образом, сам не понимаю как, я всегда
знаю, что он сделает в следующую минуту, где и когда я его найду. Еще ни
один от меня не ушел.
- Но Клайгер от вас уходит. - И Мэлчин кивнул. Казалось, он давно
ждал появления Дона и этого разговора. - И вы хотите знать, в чем сек-
рет.
- Это я знаю, он ясновидец. Мне надо знать - как? Как это у него по-
лучается? Как он действует? И насколько точно он все предвидит?
- Очень точно. - Малчин вынул трубку изо рта и уставился на нее. -
Он у нас... Вернее, он был у нас звездой первой величины. Он видит даль-
ше всех, кого я когда-либо наблюдал, а я наблюдаю и изучаю пей-поле че-
ловека всю свою сознательную жизнь.
- Так-так, я слушаю.
- Мне кажется, вы не вполне понимаете, с чем вы тут столкнулись. Он,
конечно, не сверхчеловек, ничего похожего, но у него есть особый дар. А
вас можно сравнить со слепцом, который пытается поймать зрячего. И пой-
мать средь бела дня, на открытом месте. Вдобавок еще вы надели на шею
колокольчик, чтобы он вас постоянно слышал. По-моему, у вас нет и тени
надежды на успех.
- И все-таки, как проявляется этот его дар? - настаивал Дон.
- Не знаю. - Мэлчин не дал Дону задать новый вопрос. - Вы, верно, не
то хотели спросить, вас интересует, как он им пользуется. Если б я это
знал, я считал бы себя счастливейшим из смертных. - Мэлчин нахмурился,
подыскивая слова. - Это очень трудно объяснить. Как бы вы объяснили сле-
пому от рождения, что такое свет и краски? Или глухому, что такое звук?
А ведь там по крайней мере вы могли бы рассказать, как действуют глаз и
ухо. Впрочем...
Дон снова закурил, вслушиваясь в объяснения Мэлчина, и в голове у
него начали вырисовываться смутные образы. Кусок грубой ткани, каждая
нить ее - чья-то жизнь, она тянется в будущее. Одни нити коротки, другие
длиннее, и все они сплетены и перевиты так, что каждую в отдельности
проследить очень трудно. Но при известном навыке и ловкости это все-таки
возможно. Тогда поступки человека становятся ясней, и можно составить
план действий.
Банк, у кассира внезапный приступ аппендицита как раз в ту минуту,
когда он пересчитывает пачку денег, - и человек спокойно берет их и ухо-
дит, словно только что получил их по чеку...
Магазин, оставленный без присмотра как раз на эти необходимые нес-
колько минут...
Узилище, и часовой чихает в ту самую минуту, когда беглец проходит
мимо...
Антикварная лавка - и катастрофа на улице, которая отвлекает внима-
ние, как раз когда надо...
Все это так просто, когда точно знаешь, что случится и как этим вос-
пользоваться...
Как же поймать Клайгера?
Дон резко выпрямился - сигарета обожгла ему пальцы - и увидел, что
Мэлчин смотрит на него в упор.
- Я обдумал ваш пример, - сказал он. - Ну тот, когда слепой пытается
поймать зрячего. Я знаю, как это можно сделать.
- Как же?
- Слепец прозревает.
Им живется преуютно. Мягкие постели и вкусная еда, пластинки, теле-
визор, библиотека, и фильмы привозят. Есть спортивные площадки, бассейн
для плавания и даже кегельбан. Они хорошо одеты, недурно себя чувствуют
и недурно выглядят, но они умны и все понимают.
Если нельзя выйти из дому когда вздумается, это уже не дом, а тюрьма
- и они живут в тюрьме.
Конечно, это все только ради их же собственной безопасности. Охрана,
тайная сигнализация, всяческие ограничения существуют единственно для
того, чтобы оберегать их от непрошеных гостей. Секретность продиктована
страхом перед шпионами, и все это оправдывается патриотизмом. Но ведь у
всякой медали есть оборотная сторона: раз нельзя войти, значит, нельзя и
выйти. И патриотизм иной раз - довольно жалкое оправдание.
- Приятно видеть новое лицо. - Сэм Эдварде пятидесяти лет от роду,
сухощавый как мальчишка, но с физиономией боксера, широко улыбаясь,
тряхнул руку Дона. - Нашего полку прибыло?
- Это гость. - Сморщенный старик, совсем потонувший в кресле, почмо-
кал губами, пристально разглядывая Дона. - Так слушайте, Грегсон, если
вы не прочь после сыграть в покер, мы вам доставим это удовольствие.
Он хрипло засмеялся, потом нахмурился и сухонькой ладошкой хлопнул
себя по коленке.
- Ах, черт! Соскучился я без покера.
- Они тут все телепаты, - шепнул Дону Мэлчин. - И у них постоянная
связь с другими, которые находятся сами понимаете где. Здесь мне незачем
вас представлять.
Дон кивнул, смущенно глядя на окружающих. Были тут и старики, и нес-
колько юнцов, но большинство - средних лет. Они в свою очередь разгляды-
вали его, и глаза их насмешливо поблескивали.
- Любопытно, что рыбак рыбака видит издалека, - задумчиво заметил
Мэлчин. - Там собрались телепаты, а в этой комнате - телекинотики. Они
пока не совершили ничего выдающегося, хотя кое-какие успехи уже есть. А
вот тут - ясновидцы.
Ясновидцев было пятнадцать. Дон удивился, что так много, но тотчас
подумал: чему ж тут удивляться? В таком огромном людском котле, как Сое-
диненные Штаты, всякое отклонение от нормы уж конечно повторяется много
раз. Он догадывался, что это далеко не все, что таких домов, как Дом
Картрайта, существует еще немало, только названия у них разные.
- Мы установили, что, когда они объединяют свои таланты, это благот-
ворно действует на каждый в отдельности, - прошептал Мэлчин. - Прежде
чем прийти сюда, Клайгер был всего-навсего предсказателем судьбы в ка-
ком-то балагане; за десять лет он стал творить чудеса.
- Десять лет?
- Именно. Многие наши постояльцы пробыли здесь гораздо дольше. Если
в голосе Мэлчина и звучала насмешка. Дон ее не уловил. Зато уловил один
из обитателей комнаты. Он подошел к ним и, натянуто улыбаясь, протянул
руку:
- Тэб Уэлкер. Не разрешите ли вы один спор? Я слышал, что в Англии
человек, приговоренный к пожизненному заключению, выходит из тюрьмы в
среднем через девять лет. Так ли это?
- Смотря как он себя ведет. - Дон тоже весь напрягся, он понял, к
чему клонит этот человек. - В среднем пожизненное заключение длится в
Англии пятнадцать лет. Третья амнистия Действительно может сократить
срок примерно до девяти.
- А ведь такое наказание дают по меньшей мере за убийство. - Тэб
кивнул. - Знаете, я здесь уже восемь лет. Может быть, еще год - и хва-
тит?
- Вы же не заключенный, - возразил Дон. Уэлкер засмеялся.
- Полноте. - Он поднял руку. - Не надо ни споров, ни речей. - Теперь
он больше не улыбался. - Чего вы хотите?
- Помощи, - просто ответил Дон.
Он походил по комнате и остановился у шахматного столика. Деревянные
фигурки были выточены любовно и искусно, с той обманчивой небрежностью,
какой всегда отличается ручная работа. Дон взял слона, полюбовался им,
потом встретился глазами с Уэлкером.
- Это Клайгера?
- Как вы догадались? - Взгляд Тэба смягчился. - Элберт любил краси-
вые вещи. Больше всего он мучился здесь от того, что не мог ходить по
музеям. Он всегда говорил: посмотрите, чем человек украшает свою жизнь,
и вы поймете, чего он достиг.
- Вазами, например?
- Картинами, скульптурами, камеями - все они ему нравились, если
только это были настоящие произведения искусства.
- Человек с тонким вкусом. - Дон кивнул. - Понимаю. И когда же вы
все решили помочь ему удрать?
- Я... Как вы сказали?
- Вы отлично слышали, что я сказал. - Минуту они в упор смотрели
друг на друга, потом Уэлкер медленно улыбнулся:
- А вы не дурак. Дон ответил улыбкой.
