в беспорядок половину собственности на Земле. Так вот почему вы так
самодовольны. Будущая чумная война могла бы начаться уже сегодня, но вы
считаете, что вы на один шаг впереди в гонке вооружений, не так ли?
- Конечно нет, - возразил мистер Мергетройд. - Мы, конечно, нашли
правосторонний вирус и он произошел от случайной мутации, но это не
является оружием судного дня. Если смотреть с этой точки зрения, то это
всего лишь первые маленькие неприятности, которые будут накапливаться
здесь, там и повсюду. В наше время кругом полно правостороннего
структурного материала и появление новых вирусов было лишь вопросом
времени. Это была широко открытая экологическая ниша, которая
напрашивается для использования.
- Гайанцам это не понравится, - сказал Рик, мстительно пытаясь сбить
добродушный юмор мистера Мергетройда. - Все это придает новую окраску идее
о том, что технологии становятся неуправляемыми.
- Наоборот, - сказала доктор Джореги, закончившая перевязывать его
раны. - На это можно посмотреть с иной стороны. Матушка-природа наносит
ответный удар, бросая нам вызов на пути установления абсолютного порядка.
Ваш новехонький правосторонний вирус может стать героем контр-революции
или скорее - контрэволюции. - Она усмехнулась своей шутке, которая Рику
показалась неудачной, и никто не засмеялся ей.
- Эй, - вмешался Дитер. - А что здесь касается нас? Я имею в виду,
что это наш дом, мы должны запатентовать это или как?
- Боюсь, нет, - произнес офицер Морусаки. - Нельзя получить патент на
случайный продукт мутации, если мутагенный процесс не возбужден
специально.
- А копия права на открытие, тогда? - поинтересовался Дитер. - Разве
не мы это открыли?
"Я открыл это, - подумал Рик, - а не мы."
- Вы увидели больную розу, - сказал Мергетройд. - Нельзя сказать, что
вы открыли того невидимого червя, от которого она заболела. Честь открытия
принадлежит доктору Джореги, офицеру Морусаки и мне. Но если вам от этого
будет лучше, есть способ, с помощью которого вы можете получить личную
выгоду от этого открытия, потому что мы здесь находимся как официальные
представители. Ваш дом, вместе с нашими именами, будет упомянут в сносках
в дюжине научных журналов и справочников, но никто из нас не получит ни
пенни...
- Кроме меня, - заметила доктор с сожалением. - Боюсь, мне придется
прислать вам счет за консультацию и лечение, а также, за новый экран, если
хотите, чтобы я этим занялась.
Дитер переводил презрительный взгляд с мистера Мергетройда на Рика,
который просто смотрел в сторону, специально не делая никаких
комментариев.
- Конечно, вам неприятно, - дружелюбно посочувствовал Мергетройд. -
Но так лучше всего смотреть на это дело: Это важный момент в истории жизни
на Земле - начало нового эволюционного периода - и он начался в вашей
детской.
Это что-то вроде чуда: прекрасный подарок провидения. Кто знает, что
могут породить правосторонние ДНК с течением времени, теперь, когда они
сделали первый шаг к независимости от формирующей руки человека. Давайте
поднимемся выше вопросов коммерции и сфокусируем наше внимание на этом. У
вашей детской было неприятное время, ваш подвал затопило... но все это
было не то, что на самом деле произошло сегодня. На самом деле нечто новое
открылось миру... нечто по-настоящему новое и живое.
Рик все еще был крайне зол на всех, руки его черт знает как болели,
но внезапно он понял, к чему клонит Мергетройд и осознал, что тот прав.
Случилось нечто значительное на молекулярном уровне... нечто более важное,
чем раненная рука или приступ паники, который был или не был глупым.
Чудо. Прекрасный подарок провидения.
- А где сейчас вирус? - трезво спросил он. - Если вы хотите вылечить
дом, как вы собираетесь сохранить вирус?
Мистер Мергетройд открыл свой чемоданчик и вынул оттуда пластиковый
мешочек - очевидно, один из нескольких, спрятанных там. В запечатанном
мешочке была роза, сорванная со стенки в детской. Пока еще она не
выглядела больной.
Несколько мгновений все они смотрели на розу.
Затем мистер Мергетройд положил ее обратно в чемоданчик, закрыл его и
направился к двери. Она открылась перед ним, что по-мнению Рика было
жалкой услужливостью. За ним ушли доктор и человек из Бюро Расследований.
Когда они ушли, Роза подошла к Рику и сунула Стивена ему на колени.
- Ну, - сказала она, - вот так-то. У меня консультация через пять
минут.
- О, загрязнение, - сказала Хлоу. - Еще двадцать минут назад я должна
была сидеть в робошахтере...
Дитер исчез, словно по-волшебству.
Рику не стал сетовать, что остался один. Они абсолютно не поняли, что
он пережил, и это принижало значительность их присутствия. Хотя он все еще
чувствовал потребность излить кому-нибудь душу, нуждался в ком-то, кто
посочувствовал бы ему, Рик знал, что ни один из них не подходит для этой
роли.
Стивен открыл глаза, моментально встретил взгляд Рика и начал ныть.
Родитель взглянул на ребенка и у него совсем упало настроение. Сорок
восемь часов, подумал он, вспомнив, что сказали проверяющие. Пройдет сорок
восемь часов, прежде чем можно будет безопасно пользоваться детской, а
пока...
Он встал и пошел в кухню, чтобы взять бутылку и сосок. Все это было
немного из двадцать первого века, но Рик подумал, что если ему повезет, то
все получится. Ведь Стивен был достаточно голодным.
Получилось. Выплюнув сосок один раз, малыш смирился и принялся
сосать. Наступила тишина.
Рик погладил голову ребенка забинтованной рукой и испытал странное
ощущение.
- Мы и в самом деле попали в беду там, внизу, - сказал он
успокаивающе. - Теперь, когда все в порядке на это наплевать. Я пытался
спасти наши жизни, потому что был глубоко убежден, что нас надо спасать.
Стивен даже не взглянул на него, но это не играло роли.
- Ты-то понимаешь? - продолжал Рик. - Ты-то был там и вопил громче,
чем я. Ты знаешь, через что мы прошли. Знаешь, что я делал и почему. Это
наша тайна, малыш - твоя и моя. Мы-то понимаем.
Рик начал говорить это просто, чтобы что-то сказать, но когда он
произнес эти слова вслух, то понял, что они звучат правильно - или, по
крайней мере, почти правильно.
Он был не один в подвале, и паниковал не только из-за себя, а боялся
также и за ребенка. Именно из-за Стивена он дошел до предела. Что бы ни
думали о нем его партнеры-родители, он сделал то, что ему следовало
сделать и ему не нужно было ни перед кем извиняться.
Стивен выплюнул сосок, собрался было захныкать, потом заныть, а
потом...
Рик встал и понес ребенка с бутылкой в детскую, надеясь, что знакомая
обстановка успокоит его. Проверяющие забрали с десяток роз, но оставались
еще сотни и ни одна из них не выглядела больной.
- Гляди, - прошептал Рик в ухо ребенка. - Взгляни на эти прекрасные
розы. Все о'кэй.
Он попытался засунуть сосок в рот мальчику, но тот сопротивлялся.
Стивен начал плакать, подбираясь к той ужасной ноте.
- В конце дня, - продолжал Рик упрямо, - Мергетройд был прав, а? Мы
должны перестать думать об этом как о несчастье, а считать это началом, не
так ли? Сегодня здесь произошло чудо и мы с тобой его видели. И за это
должны чувствовать благодарность. Мы ведь на самом деле ощущаем
благодарность, не так ли?
И опять он сказал это, чтобы просто сказать что-то и снова понял, что
слова были правильные. Когда Стивен начал вопить и этот вопль пронзил
сердце Рика, он понял, что этот вопль не мог бы на него воздействовать
таким образом, если бы они не были связаны между собой какой-то невидимой
нитью, если бы между ними не было какой-то непонятной, но особенной
гармонии. Если взглянуть на это дело здраво, все было не так. В конце
концов, какой-то злобный червь точил его душу, но это было лишь
подтверждением того, что они что-то значили друг для друга... что у них
было взаимопонимание.
Мягко, но настойчиво, несмотря на сопротивление ребенка, Рик всунул
ему сосок в рот.
- Не торопись, сынок, - наставлял он успокаивающе. - Не торопись.
Вовсе не нужно спешить. У нас впереди вся вечность, если она нам
понадобится... вся вечность...
И он взглянул на все эти прекрасные розы, на все эти яркие розы,
которые, если за ними ухаживать с лаской и любовью, будут жить века.
ЛЮБОВНИК ЛЕДИ ВАМПИР
Человек, который любит женщину-вампира,
может и не умереть молодым, но не сможет
жить вечно.
(Валахианская пословица)
Было тринадцатое июня в год Господа Нашего 1623. Великая Нормандия
лежала, зачарованная ранним теплом, и улицы Лондона купались в солнечных
лучах. Повсюду суетились людские толпы, а в порту разгружались корабли -
только сегодня их бросило якорь целых три. Один из них, "Фримартин",
прибыл из Мурского энклава и имел в трюмах товары из самого сердца Африки,
включая слоновую кость и шкуры экзотических животных. Ходили, разумеется,
слухи и о более секретных и ценных вещах: драгоценных камнях и магических
амулетах, но подобные слухи всегда сопровождали прибытие любого судна из
отдаленных частей света. Нищие и уличные мальчишки стаями собрались у
причала, как и обычно, отзываясь на подобные перешептывания, и не давали
покоя любому моряку, столь же страстно желая услышать новости, как и
получить медную монету. Казалось, что не оживлены возбуждением только лица
на тех головах, что торчали насаженными на колья над Саутваркскими
воротами. Лондонский Тауэр, однако, стоял вполне равнодушным к этой суете,
а его высокие и неприступные башни казались с улиц такими далекими, словно
принадлежали совсем другому миру.
Эдмунд Кордери, механик при дворе архидюка Жирарда, наклонил
маленькое вогнутое зеркало в бронзовом устройстве, стоявшем на его рабочем
столе, ловя лучи послеполуденного солнца и направляя их сквозь систему
линз.
Он повернулся и жестом велел своему сыну Ноэлю занять свое место на
табурете. - Скажи мне, все ли в порядке, - устало произнес он. - Я с
трудом могу сфокусировать свои глаза, не говоря уже об инструменте.
Ноэль закрыл левый глаз и приложил правый к микроскопу, затем
повернул колесико, регулируя высоту площадки для образцов. - Настоящее
совершенство, - сказал он. - Что это такое?
- Крылышко моли. - Эдмунд осмотрел полированную поверхность стола,
проверяя, готовы ли к демонстрации остальные стеклянные пластинки.
Предстоящий визит леди Кармиллы наполнял его сложным чувством тревоги,
которое он упорно загонял внутрь. Даже в прежние времена она редко
приходила в его лабораторию, но если он увидит ее здесь - на своей
собственной территории - это наверняка всколыхнет в его душе воспоминания,
до сих пор незатронутые теми короткими мгновениями, когда ему доводилось
видеть ее в доступных для публики частях Тауэра или на церемониях.
- Пластинка с водой не готова, - показал пальцем Ноэль.
Эдмунд покачал головой. - Я сделаю свежий образец, когда придет
время, - сказал он. - Живые существа хрупки, и мир в капле воды слишком
легко уничтожить.
Он посмотрел на дальний конец стола и переставил тигель, убрав его из
виду и поместив за рядом банок. Было невозможно - да и не нужно -
поддерживать стол в опрятности, но он считал это важным для сохранения
хотя бы ощущения порядка и контроля. Не давая себе поддаться нервной
