поредела. Только небольшая группа осталась наблюдать церемонию погребения.
Ванда рыдала на плече у Роско, а он по-отечески утешал ее.
- Он хотел умереть именно так, - бессмысленно говорил Роско.
- Знаю, знаю, - отвечала безутешная вдова.
Надгробное слово произнес самый известный городской священник. Он был
краток и сказал о мужестве Ферлини, о его преданности искусству, о том
сколько радости тот доставлял людям. Пока он говорил, Ванда как-то странно
смотрела на него, и Роско вдруг испугался, что она сейчас опять упадет в
обморок.
Принесли гроб и поставили его на краю могилы. Тот, что нес гроб
спереди, официант из ночного клуба, казался немного смуще нным, и что-то
нервно говорил стоящему рядом с ним человеку. Роско сразу бросился к ним,
что-то спросил и тут же поспешно направился к священнику. Вся эта суматоха
не ускользнула от внимания единственного оставшегося журналиста, стоявшего
несколько поодаль. Он тут же подошел к Роско и осведомился, что
происходит.
- Не знаю, - сказал Роско, почесывая затылок. - Вон Фреди считает,
что с гробом не все в порядке. Говорит, что гроб странный.
- Что значит странный?
Официант пожал плечами.
- Легкий он, вот что. Слишком легкий.
- Ну, знаете, - прошептал священник, - едва ли...
- Он прав, - сказал второй носильщик. - Вообще почти ничего не весит.
Вы ведь знали Ферлини? Он был здоровенный малый.
Они посмотрели друг на друга, ожидая, что кто-нибудь первым рискнет
сказать то, что думали все. Наконец Роско произнес:
- Мне, конечно, не хочется это делать, но придется. Вскрываем гроб.
Священник запротестовал, но они уже взламывали крышку.
- Что случилось? - подошла к ним Ванда. - Роско, что здесь
происходит?
- Отойди. Я бы не хотел, чтобы ты это видела, Ванда.
Но было уже поздно. Крышку подняли и все с ужасом обнаружили, что он
был пуст... Ванда завыла, как ураганный ветер в верхушках деревьев.
Доктор Рашфила покатал карандаш по листку бумаги и сказал:
- Продолжайте, мистер Роско, я хочу услышать все.
Роско облизнул сухие губы. Ему ужасно хотелось выпить.
- Вы должны понять суть моего бизнеса, доктор. Все это лишь
аттракцион. Вот почему Ферлини попросил меня об этом лет десять или
двадцать назад.
- О чем? Объясните.
- Никто не знал об этом. Только он и я. Я говорил ему, что это
сумашествие. Но если такому упрямцу, как он, что-нибудь втемяшится в
голову... Он взял с меня клятву, что, если с ним что-нибудь случится, ну,
то есть, если он погибнет, я должен буду организовать этот последний
трюк... Что-нибудь такое, чтоб его надолго запомнили. Хотел затмить самого
Гудини. Вот, как было дело, док.
- Трюк? Не понимаю.
- Да, трюк и достаточно простой. Я сунул владельцу похоронного бюро
пятьдесять долларов, и он организовал похороны Ферлини тайно, где-то в
другом месте. А сам, после того, как с телом простились и закрыли крышку,
поставил на катафалк другой гроб, пустой. Вот и весь трюк. Понимаете, док?
Ничего противозаконного. Настоящий аттракцион, и никакого жульничества!
- Понятно, - сказал доктор, нахмурившись. - Но, боюсь, этот ваш
аттракцион произвел на миссис Ферлини... По-моему, она и до этой истории
была немного не в себе, а теперь...
Он вздохнул и поднялся из-за стола.
- Ладно, мистер Роско. Я позволю Вам взглянуть на нее, но ни слова.
Разговаривать ней категорически запрещаю.
Роско последовал за доктором. Они остановились у двери с небольшим
окошечком, и Роско заглянул а комнату. То, что он увидел, заставило его в
ужасе отпрянуть от окна. На кровати, с округлившимися, ничего невидящими
глазами, сидела Ванда и безуспешно пыталась вырваться из тугих и жестких
объятий смирительной рубашки.
