кресел-качалок с пружинными сиденьями. Кресла были не простые - они
звенели и пели, когда кто-нибудь в них качался. И наконец, комната эта
была и кабинетом - там стояла старомодная конторка с крышкой на
роликах, а за ней сидел Джон Уайтсайд. Когда он поднял голову, Молли
подумала, что никогда в жизни не видела таких добрых и в то же время
строгих глаз и таких белых волос. Белые - белые, будто даже
голубоватые, шелковистые волосы - целая копна.
- Меня зовут Молли Морган, - чинно представилась Молли.
- Да, да, мисс Морган, я ждал вас. Может быть, вы присядете?
Она села в одну из качалок, и пружины застонали, словно в сладкой
муке.
- Люблю эти кресла, - сказала она. - Когда я была маленькой, у нас
было одно такое. - Тут она подумала, что ведет себя глупо. - Я пришла
поговорить с вами относительно места учительницы. В письме сказано,
чтобы я к вам зашла.
- Вы напрасно так волнуетесь, мисс Морган. Я уже много лет беседую
с каждым новым учителем и до сих пор, - он улыбнулся, - понятия не
имею, как это делается.
- О... я очень рада, мистер Уайтсайд. Я никогда еще не
устраивалась на работу. Я, правда, струсила.
- Так вот, мисс Молли Морган, насколько я понимаю, цель нашей
беседы состоит в том, что я должен хоть немного познакомиться с
событиями вашей прошлой жизни и составить себе о вас какое - то
представление. Предполагается, что к концу разговора я уже буду кое -
что знать о вас. Ну, а теперь, когда вам известны мои намерения, думаю,
вы будете молодцом и постараетесь произвести на меня хорошее
впечатление. Мне кажется, если вы просто немного расскажете о себе, то
это и будет как раз то, что нужно. Всего несколько слов, что вы за
девушка и откуда к нам приехали.
Молли торопливо кивнула. - Хорошо, я постараюсь, мистер Уайтсайд.
И она стала вспоминать.
Старый, грязный, некрашеный дом; со двора широкое крыльцо, к
перилам приставлены круглые лохани. Взобравшись на высокую иву, два ее
брата, Джо и Том, кричат друг другу: "Теперь я орел!" - "А я попугай!"
- "А я петух!" - "Гляди!" Приоткрывается дверь, и с усталым видом
выглядывает мать. Сколько бы она ни причесывалась, волосы у нее никогда
не лежат гладко. Выбившиеся из прически густые пряди свисают по щекам.
У нее всегда покрасневшие глаза, а руки в глубоких трещинах.
- Том! Джо! - кричит она. - Вы там расшибетесь. Ну зачем вы меня
так пугаете? Неужели вы совсем не любите свою маму?
Голоса на дереве смолкают. Шумливая отвага "орла" и "петуха"
задавлена угрызениями совести. Молли сидит в пыльном дворике и
обматывает тряпкой палку. Она старается представить себе, что это
высокая леди в платье.
- Молли, иди посиди со мной. Я так устала сегодня.
Молли втыкает палку в землю. - Ну и выпорю же я вас, мисс, когда
вернусь, - свирепо шипит она. Потом покорно уходит в дом.
Мать сидит на кухне в кресле с прямой спинкой. - Подойди же ко
мне, Молли, посиди со мной немножко. Люби меня, Молли. Люби хоть
капельку. Ты ведь моя славная дочурка, верно?
Молли ерзает на стуле. - Разве ты не любишь свою мамочку, Молли?
Девочка чувствует себя очень несчастной. Она знает, что сейчас
мама начнет плакать и надо будет гладить се по растрепанным волосам. И
Молли и братья знают, что они должны любить свою маму. Ведь она сделала
для них все, буквально все. Им стыдно, что они так не любят сидеть с
ней, но они ничего не могут с собой поделать. Когда она зовет их, а они
знают, что она их не видит, они делают вид, что не слышат, и, тихо
перешептываясь, стараются удрать подальше...
- Ну что ж, пожалуй, надо начать с того, что мы были очень бедны,
- сказала Молли Джону Уайтсайду. - Мне кажется, мы жили просто как
нищие. У меня было два брата, чуть старше меня. Мой отец был
коммивояжером, но маме все равно приходилось работать. Она страшно
много работала, для того чтобы нас содержать.
Примерно раз в полгода происходило великое событие. Утром мама
тихо выходила из спальни. Волосы ее были причесаны со всей возможной
тщательностью, глаза сияли, она казалась счастливой и почти
хорошенькой.
- Тише, дети. Папа приехал, - говорила она шепотом.
Молли и мальчики неслышно выскальзывали из дома и даже во дворе
еще говорили шепотом. Новость быстро облетала соседние дома. Вскоре
двор наполнялся ребятишками. Те тоже говорили шепотом.
- Говорят, их отец приехал.
- Это правда, что ваш папа приехал?
- А где он был в этот раз?
К полудню во дворе собиралось полным - полно ребят. Сгорая от
нетерпения, они стояли маленькими группами и шикали друг на дружку.
И тут с шумом распахивалась кухонная дверь и во двор выскакивал
отец.
- Эгей! - кричал он что есть мочи. - Эгей, детишки!
Молли и братья кидались к нему, жались к его ногам, а он хватал их
на руки и подбрасывал, словно котят.
Тут же суетилась миссис Морган и взволнованно клохтала: - Дети,
дети! Не изомните папе костюм.
А соседские ребятишки кувыркались и визжали от радости. Это было
лучше всякого праздника.
- А что я вам покажу! - кричал отец. - Вот немного погодите и
увидите, что я вам привез. А пока это секрет.
Когда страсти немного утихали, он выносил на крыльцо чемодан и
открывал его. Там были такие подарки, каких ребята никогда в жизни не
видывали: диковинные механические игрушки - умеющие ползать жестяные
жучки, танцующие деревянные негры, чудесные экскаваторы, которыми можно
было копать песок. Здесь были дивные стеклянные шарики, в самой
серединке которых сидел медведь или собака. Отец привозил что - нибудь
для каждого, для каждого несколько штук. Казалось, все большие
праздники сгрудились в один.
Только к вечеру ребята немного успокаивались, и никто уж больше не
взвизгивал ни с того ни с сего. Тогда Джордж Морган усаживался на
ступеньку, а все садились вокруг него, и он рассказывал о своих
приключениях. На этот раз он был в Мексике, в ту самую пору, когда там
случилась революция. А кроме того, он побывал в Гонолулу, видел вулкан
и катался на доске по волнам прибоя. И вечно города, и вечно люди,
разные люди, и вечно приключения, тысячи забавных случаев, смешных -
смешных. Рассказать все сразу было немыслимо. После школы они снова
собирались, чтобы слушать, слушать без конца. По всему белому свету
бродил Джордж Морган, собирая удивительные приключения.
- Что касается нашей семейной жизни, - проговорила мисс Морган, -
я бы сказала, что у меня почти что не было отца. Ему редко когда
удавалось вырваться домой из деловых поездок.
Джон Уайтсайд грустно кивнул.
Молли стала машинально разглаживать подол платья, взгляд ее
затуманился.
Однажды он привез в коробке коротконогого лохматого щенка, который
немедленно намочил на полу.
- А какой породы эта собака? - спросил Том с видом знатока.
Отец громко расхохотался.
До чего же он был молод! Казалось, что он моложе матери лет на
двадцать.
- Это собачка на полтора доллара, - объяснил он. На полтора
доллара вы получаете целую бездну разных собачьих пород. Знаешь, на что
это похоже? Представь себе, что ты входишь в кондитерскую и говоришь:
"Дайте мне на пять центов мятных лепешек, тянучек и малиновой
карамели". Ну, а я пошел и сказал; "Дайте-ка мне на полтора доллара
собачьей смеси". Понял, какой породы эта собака? Она принадлежит Молли,
и Молли должна придумать ей имя.
- Я назову ее Джордж, - сказала Молли.
Отец как-то чудно поклонился ей и сказал: - Спасибо, Молли.
И все заметили, что на этот раз он не смеется.
На другой день Молли встала очень рано и повела Джорджа во двор.
чтобы показать ему где что. Она раскрыла тайничок, где были спрятаны
два пенса и золотая пуговица полицейского. Положив передние лапки щенка
на забор, показала ему школу, которая виднелась в конце улицы. И
наконец с Джорджем под мышкой полезла на иву. Из дома вышел Том и стал
вертеться под деревом.
- Смотри не урони его! - крикнул он.
И в ту же минуту щенок вывернулся из - под руки и упал. Он глухо
шмякнулся о твердую землю. Одна лапка неестественно изогнулась, и щенок
завизжал протяжно, страшно, всхлипывая и задыхаясь. Молли слезла с
дерева пришибленная, потрясенная. Бледный, с исказившимся лицом, Том
склонился над щенком, а Джордж, щенок, все визжал и визжал.
- Так нельзя! - закричал Том. - Нельзя! - Он бросился к поленнице
дров и вернулся с топором.
Молли была так ошеломлена, что даже не отвернулась, но Том
зажмурился перед тем, как ударить. Визг тут же умолк. Том отбросил
топор и перескочил через изгородь. Молли увидела, как он кинулся
бежать, словно за ним гнались по пятам.
В эту минуту из дома вышли Джо и отец. Молли и сейчас помнит,
каким изможденным, худым и серым стало лицо отца. когда он увидел
щенка. Молли посмотрела на него и заплакала.
- Я уронила его с дерева, и он расшибся, а Том ударил его, а после
убежал...
Голос у нее был словно чужой. Отец прижал к себе голову девочки. -
Бедняга Том! - проговорил он. - Запомни, Молли, ты никогда не должна ни
слова говорить ему об этом и не смотреть на него так, словно ты
помнишь.
Он набросил на щенка рогожу. - Надо будет устроить похороны, -
сказал он. Я вам рассказывал когда - нибудь о том, как я был на
китайских похоронах, о бумажных цветах, которые подбрасывали в воздух,
о толстых жареных поросятах на могиле? - Джо пододвинулся поближе, и
даже в глазах у Молли мелькнуло любопытство. - А дело было так...
Молли взглянула на Джона Уайтсайда, и ей показалось, что он
внимательно изучает какую-то бумажку на конторке.
- Когда мне было двенадцать лет, мой отец погиб при катастрофе, -
сказала она.
Счастливая пора длилась обычно около двух недель. И неизбежно
наступал такой день, когда Джордж Морган отправлялся в город и не
возвращался оттуда до поздней ночи. Мать рано укладывала их спать, но
они все равно слышали, как он входил в комнату, наталкиваясь на мебель,
слышали его голос, доносившийся к ним сквозь стену. В такие ночи голос
его звучал грустно и растерянно, он никогда так не разговаривал. Дети
лежали в постели, затаив дыхание, они знали, что все это значит. Наутро
он уедет и унесет с собой их сердца.
Они без конца спорили, кто он такой. Их отец - счастливый
аргонавт, чудесный рыцарь. Добродетель, отвага и красота служили ему
кольчугой.
- Когда-нибудь, - говорили мальчики, - когда мы вырастем, мы
поедем с ним вместе и сами все увидим.
- Я тоже поеду, - решительно заявляла Молли.
- Да ты девчонка, тебе нельзя.
- Ну и что, он - то все равно разрешит мне. Сами знаете, что
разрешит. Он заберет меня с собой, вот увидите.
Когда он уезжал, мать снова впадала в уныние и ходила с
покрасневшими глазами. Она сварливо домогалась их любви, словно это был
пакет, который они могли тут же сунуть ей в руки.
Как - то раз отец уехал и больше не вернулся. Он и раньше никогда
не посылал им денег и даже не писал, но теперь он исчез совсем. Они
ждали его два года, а потом мать сказала, что он. наверно, умер. Ребята
похолодели при одной лишь этой мысли, но поверить в то, что это
возможно, они отказались. Такой прекрасный и добрый человек, как их
отец, не мог умереть. Он странствует и сейчас в каком - то неведомом
краю. Есть веская причина, которая мешает ему к ним вернуться. Когда -
нибудь эта помеха исчезнет, и он приедет - в одно прекрасное утро он
