здесь (она дотронулась до своего лба) или только слышать?
Он покачал головой. Но в то же время он взял чек, на котором он писал
и показал на слово.
- Горти. Ты можешь разговаривать с Горти?
Он покачал головой, а затем сделал исходящее движение от своего лба.
- О, - сказала она. - Ты не можешь передавать мысли, но он может
прочесть ее, если попробует.
Он радостно закивал.
- Хорошо! - сказала она. Она глубоко вздохнула; она знала, наконец,
что она должна была делать. Но цена... это не имело значения. Это не могло
иметь значения.
- Отведи меня туда, Солум. Ты поймал меня. Я испугана, я рассержена.
Доберись до Горти. Ты можешь придумать как. Доберись до него и думай ИЗО
ВСЕХ СИЛ. Думай: СПРОСИ КРИСТАЛЛЫ, КАК УБИТЬ ОДИН ИЗ ИХ СНОВ. УЗНАЙ У
КРИСТАЛЛОВ. Понял, Солум?
Эта стена выросла много лет назад, когда Горти пришел к очень простым
выводам, что повелительные вызовы, которые будили его по ночам в его
койке, относились к Зине, а не к нему.
Стена, однажды воздвигнутая, стояла нетронутой все эти годы, пока
Зина не попросила его проникнуть в загипнотизированное сознание Банни. Для
этого стена опустилась; она все еще была внизу, когда он использовал свое
новое чувство, чтобы найти трейлер, в котором была закрыта Кей, и когда он
узнал смысл предсмертного желания Гаваны. Его чувствительное сознание
следовательно было не защищено и открыто, когда появился Людоед и запустил
в него свою отшлифованную и злобную пику ненависти. Горти упал в пламени
агонии.
В общепринятом смысле слова он был полностью без сознания. Он не
видел как Солум схватил теряющую сознание Кей Хэллоувелл и засунул ее под
свою длинную руку, в то время, как его другая рука протянулась, чтобы
схватить мягкую и добродушную Банни, которая брыкалась и плевалась,
болтаясь у него в руке. Он не помнил как его отнесли в большой трейлер
Монетра, как шатаясь прибыл, несколько минут спустя, потрясенный и
кровожадный Арманд Блуэтт. Он не знал о быстром гипнотическом контроле
Монетра над истеричной Банни, ни о ее спокойном ровном голосе,
рассказывающем о местонахождении Зины, ни о резком приказе Солуму пойти в
мотель и привести Зину. Он не слышал грубого приказа Монетра Арманду
Блуэтту:
- Я думаю, что вы и девушка мне больше ни для чего не нужны. Отойдите
и не путайтесь под ногами.
Он не видел внезапного рывка Кей к двери и жестокого удара кулака
Блуэтта, который отправил ее обратно в угол пока он прорычал:
- Мне ты нужна кое для чего, дорогая, и больше тебе не улизнуть от
меня.
Но затемнение обычного мира открыло для него другой. Он не был
незнаком; он всегда сосуществовал с первым. Сейчас Горти увидел его только
потому, что у него отобрали первый.
В нем не было ничего, чтобы освободиться от полного мрака забытья. В
нем Горти был совершенно безразличен к удивлению и полностью лишен
любопытства. Это было место мерцающих впечатлений и ощущений; удовольствия
от интеграции абстрактной мысли, возбуждения при приближении одной
совокупности к другой, захватывающей концентрации в отдаленных и
общедоступных построениях. Он почувствовал присутствие личностей, и очень
сильно; связь между ними не существовала, если не считать редкого
приближения одной к другой и, где-то очень далеко, слившейся пары, которая
как он знал была исключением. Если не считать этого, это был мир
саморазвивающихся существ, каждое из которых богато эволюционировало по
собственному вкусу. Было чувство постоянства, жизни такой долгой, что
смерть была несущественна, разве что как эстетическое ограничение. Здесь
не было ни голода, ни охоты, ни сотрудничества, ни страха; эти понятия не
имели никакого отношения к основам жизни, подобной этой. Изначально
обученный принимать как должное и верить в то, что его окружало, Горти не
пытался ни в чем разобраться, не делал сравнений, и не был ни
заинтригован, ни удивлен.
Вскоре он почувствовал осторожное приближение силы, которая сбила
его, использованной на этот раз скорее как стрекало, а не как копье. Он
легко отбил ее, но начал приходить в сознании для того, чтобы можно было
справиться с раздражением.
Он открыл глаза и обнаружил, что прямо в них смотрят глаза Пьера
Монетра, который сидел за своим столом лицом к нему. Горти растянулся в
кресле, его голова упиралась в угол между спинкой и маленьким закругленным
подлокотником. Людоед не излучал ничего. Он просто смотрел, и ждал.
Горти закрыл глаза, зевнул, подвигал челюстями, как делает человек
при пробуждении.
- Горти, - голос Людоеда был медовым, дружелюбным. - Мой дорогой
мальчик. Я так долго ждал этого момента. Это начало великих дел для нас
двоих.
Горти снова открыл глаза и огляделся. Блуэтт стоял, уставившись на
него, трясущаяся смесь страха и бешенства. Кей Хэллоувелл забилась в угол
противоположный входу, на полу. Банни сидела возле нее на корточках,
безвольно держась за руку Кей, глядя в комнату отсутствующим взглядом.
- Горти, - сказал Людоед настойчиво. Горти снова встретился с ним
взглядом. Он без усилий блокировал гипнотическую силу, которую излучал
Людоед. Медовый голос продолжал, успокаивая: - Ты наконец дома, Горти -
по-настоящему дома. Я здесь, чтобы помочь тебе. Это твое место. Я понимаю
тебя. Я знаю, что ты хочешь. Я сделаю тебя счастливым. Я научу тебя
величию, Горти. Я буду защищать тебя, Горти. А ты поможешь мне. - Он
улыбнулся. - Не правда ли, Горти?
- Ты можешь подохнуть, - сказал Горти кратко.
Реакция была мгновенной - стержень грубой ненависти, отточенной до
остроты лезвия, кончика иглы. Горти легко отбил его, и ждал.
Глаза Людоеда сузились, а его брови поползли вверх.
- Сильнее, чем я думал. Хорошо. Я предпочитаю иметь сильного. Тебе
п_р_и_д_е_т_с_я_ работать со мной, знаешь ли.
Горти молча покачал головой. Снова, и в два раза сильнее, Людоед
нанес удары по нему, с разными временными промежутками. Если бы оборона
Горти была противодействием, как рапира или боксерская перчатка, Людоед
пробил бы ее. Но это была стена.
Людоед откинулся назад, сознательно расслабившись. Его оружие явно
требовало множества энергии.
- Очень хорошо, - промурлыкал он. - Мы слегка притупим тебя. - Он
лениво постукивал пальцами.
Проходили долгие мгновения. Только теперь Горти осознал, что он был
парализован. Он мог дышать довольно легко, и, с трудом, двигать головой.
Но его руки и ноги были свинцовыми, ватными. Слабая боль в задней части
шеи - и его глубокое знание анатомии - информировали его об умело
сделанной спинно-мозговой инъекции.
Кей пошевелилась и затихла. Банни посмотрела на нее и отвела взгляд,
все с тем же отсутствующим выражением ее доброго круглого лица. Блуэтт
переступал с ноги на ногу.
Дверь открыли локтем. Вошел Солум с Зиной на руках. Она была
ослабевшей. Горти отчаянно и бесполезно попытался двинуться. Людоед
улыбнулся поощряя и сделал движение головой.
- В угол с остальным мусором, - сказал он. - Может быть нам удастся
использовать ее. Думаю наш друг будет более сговорчивым, если мы сократим
ее немного?
Солум улыбнулся волчьей улыбкой.
- Конечно, - сказал Людоед задумчиво. - Она и так не очень большая.
Нам надо будет быть осторожнее. По чуть-чуть. - Изобличая его
непринужденный тон, его глаза следили за каждым движением на лице Горти. -
Солум, старина, наш мальчик Горти слишком напряжен. Может ты ударишь его
слегка. Ребром ладони сбоку по шее, прямо у основания черепа. Как я тебе
показывал. Ты знаешь.
Солум подошел к Горти. Он положил одну руку Горти на плечо и
тщательно прицелился другой. Рука, которая лежала на его плече, легонько
сжимала его, снова и снова. Глаза Солума пылали, глядя на Горти. Горти
смотрел на Людоеда. Он знал, что основной удар последует оттуда.
Вторая рука Солума опустилась. Через долю секунды после того, как она
ударила его шею, психический удар Монетра натолкнулся на барьер Горти.
Горти был слегка удивлен: Солум имитировал удар. Он быстро поднял глаза.
Солум, стоящий спиной к Людоеду, прикоснулся к своему лбу и отчаянно
задвигал губами. Горти отбросил все это. У него не было времени на пустые
раздумья... он услышал как Зина всхлипнула.
- Ты у меня на пути, Солум! - Солум неохотно сдвинулся. - Дай ка ему
еще разок, - сказал Людоед. Он выдвинул ящик перед собой и вытащил два
предмета. - Горти, ты знаешь, что это?
Горти заворчал и кивнул. Это были глаза Джанки. Людоед захихикал. -
Если я разобью их, ты умрешь. Ты знаешь это, да?
- Не много от меня тогда будет помощи, да?
- Это верно. Но я просто хотел, чтобы ты знал, что они у меня под
рукой. - Он церемонно зажег маленькую спиртовку. - Мне не надо будет
уничтожить их. Однокристаллические существа прекрасно реагируют на огонь.
Ты должен реагировать вдвое лучше. - Его голос резко изменился. - О,
Горти, мой мальчик, мой дорогой мальчик - не вынуждай меня так играть с
тобой.
- Давай играй, - сквозь зубы пробормотал Горти.
- Ударь его снова, Солум. - На этот раз голос был надтреснутый.
Солум протянул к нему свою руку. Горти мельком увидел оживившееся
лицо Арманда, язык мелькнувший по его влажным губам. Удар был сильнее на
этот раз, хотя по-прежнему на удивление менее сильным, чем он ожидал - и
кстати менее сильным, чем он выглядел. Голова Горти откинулась от удара и
упала на грудь с закрытыми глазами. На этот раз Людоед не выпустил никаких
стрел, видимо пытаясь заставить Горти использовать свои средства защиты,
экономя собственные силы.
- Слишком сильно, ты идиот!
В углу застонал голос Кей:
- О, прекратите это, прекратите это...
- А-га. - Стул Людоеда заскрипел, когда он поворачивался. - Мисс
Хэллоувелл! Что молодой человек сделает ради вас? Тащите ее сюда, Блуэтт.
Судья послушался. Он сказал, плотоядно улыбаясь:
- Оставьте что-нибудь для меня, Пьер.
- Я сделаю, как пожелаю! - рявкнул Людоед.
- Хорошо, хорошо, - сказал судья, присмирев. Он пошел обратно в свой
угол.
Кей стояла перед столом, прямая, но дрожащая.
- Вам придется отвечать перед полицией, - выпалила она.
- Судья позаботится о полиции. Садись, моя дорогая. - Когда она не
двинулась он заорал на нее. - Сесть! - Она задохнулась и села на стул
возле края длинного стола. Он протянул руку и, схватив ее за запястье,
подтянул к себе. - Судья говорил мне, что тебе нравится, когда у тебя
отрубают пальцы.
- Я не знаю о чем вы говорите. Отпустите м...
В это время Солум стоял на коленях возле Горти и бил его по щекам.
Горти подчинялся спокойно, в полном сознании. Кей вскрикнула.
- У нас здесь веселый шумный карнавал, - улыбнулся Людоед. - Это
совершенно бесполезно, мисс Хэллоувелл. - Он вытащил из ящика тяжелые
ножницы. Она снова закричала. Он положил их и взял спиртовку, легко
коснувшись пламенем кристаллов, которые лежали подмигивая перед ним. По
какому-то удивительному везению - или может быть более сложной вещи, чем
везение, Горти бросил быстрый взгляд сквозь ресницы именно в эту секунду.
Когда бледное пламя коснулось кристаллов, он откинул голову, исказил черты
лица...
Но он сделал это нарочно. Он ничего не чувствовал.
Он посмотрел на Зину. Ее лицо было напряжено, вся ее душа стремилась
сказать ему что-то...
Он открыл этому свое сознание. Людоед увидел его открытые глаза и
выстрелил еще один из своих ужасных психических импульсов. Горти едва
успел закрыть свое сознание; часть импульса проникла внутрь и встряхнула
