возможность контакта, нам показалось, что ротоны - тот самый агент
информации, который мы ищем. Никогда еще аннигиляторы "Протея" так
скверно, по космическим нормам, не работали, скорость звездолета упала
ниже навигационных границ, зато поток ротонов становился все обильней, и
шар жадно поглощал их. На Виргинии "Протею" дали отдых, питание шара
энергией взяли на себя местные заводы - и могу вас заверить, они трудятся
на пределе.
- А каков эффект в смысле контакта? - спросил Рой.
Кэссиди пожал плечами. Никакого! Контакт - двусторонняя связь, один
передает, другой отвечает. Связь, несомненно, есть - наши передачи
воспринимаются. А ответов - ноль.
- Сколько энергии уже влито в шар? - спросил Санников.
- Можете посмотреть запись.
На экране появился график подачи в шар энергии. Санников воскликнул:
- Вы затратили столько энергии, что можно было изготовить десять
таких шаров из чистого железа. Вы знаете, что отсюда следует?
- По-моему, отсюда следует, что шар не из чистого железа. У вас
другое мнение?
- Абсолютно другое! Никакое вещественное тело не может принять такую
бездну энергии не взорвавшись, не превратившись из скромного шара в
пылающую планетку. Вся доставляемая вами энергия рушится в шар, как в яму,
проносится сквозь него, как автомашина в открытые ворота.
- Куда проносится?
- Очевидно, в вакуум. Шар - открывшиеся в вакуум двери. В этом его
загадка и в этом его значение.
Рой снова спросил:
- На чем вы все-таки основываете мысль, что внутри шара - разумные
существа?
- Мы их видим, - сказал Кэссиди. - А сейчас и вы увидите.
Шар, увеличиваясь, захватил половину экрана - по-прежнему идеальная
сферическая конструкция, похожая на маслянистую каплю, взвешенную в
жидкости. Цвет шара менялся при каждом повороте изображения, словно и не
было у него собственной окраски, а впечатления цвета привносились извне:
он виделся то густо-красным, то желтел, то зеленел, синел, снова краснел.
И вдруг - Кэссиди молчаливым жестом призвал зрителей к вниманию - все
краски шара стали слабеть, он казался уже холодно-беловатым, потом и
беловатость ослабла, теперь он был как бы затянутый туманом, и туман
рассеивался - шар впадал в полную прозрачность: возникшее в нем
собственное освещение сделало видимым, что совершалось внутри.
- Картинка! - удивленно бормотал Генрих.
В шаре перемещались странные фигурки, скорей силуэты, а не тела:
темные, расплывчатых очертаний, к тому же менявшие форму, то круглые, то
вытягивающиеся из круглых в цилиндрообразность, то превращавшиеся в блин,
то сворачивающиеся змеями. Силуэты переплетались, удалялись один от
другого, снова сходились, ощетинивались отростками, как будто взаимно
ощупываясь, снова расходились... Внутри шара толклась толпа теней, все
казалось беспорядочным в их перемещениях, а когда представилось, что
какой-то порядок смутно улавливается, шар утратил прозрачность и снова
окрасился разноцветно - из желтого становился синим, из синего зеленым, из
зеленого красным.
- Любопытные эти картинки мы видим в пики потребления энергии, -
комментировал зрелище Кэссиди. - Но что означает пляска теней, понятия не
имеем. Компьютеры квалифицируют силуэты как изображения живых существ. Но
разумных сигналов от них мы ни разу не получали.
- Может, непосредственное наблюдение даст больше данных? - спросила
Людмила.
- Вы поглядите на шар завтра, - повторил Кэссиди. - И могу заверить,
что это ничего не даст. Шар отчетливей на экране, чем в натуре. Не
забывайте, что анализаторы совершенней наших глаз.
Рой спросил Генриха, когда они вышли из зала:
- У тебя демонстрация шара вызвала какие-либо интересные мысли?
- Никаких, - весело отозвал брат. - Зато у Курта таких мыслей -
тысячи, погляди, как он хмурится. Ручаюсь, он перекатывает в голове новые
идеи, как валуны, - прямо-таки физическая работа. И Людмила раскраснелась,
у нее блестят глаза, это свидетельство обжигающих мозг идей. Почему бы
тебе не поспрошать обоих?
- Они сами придут ко мне докладываться, - предсказал Рой. - Что
собираешься сейчас делать, Генрих?
- Гулять, Рой. Прошвырнусь по-земному в виргинских парках, надышусь
до головокружения виргинским озоном.
- Вместе с Людмилой?
- Не с тобой же, Рой. Ты, несомненно, погрузишься в проекты и графики
срочных действий, - хотя тебе самому непонятно, зачем их делать.
- Непонятно, - подтвердил Рой. - Но что-то же надо делать.
4
Как и предупреждал Петр Кэссиди, осмотр шара вблизи ничего не дал.
Шар покоился в облаке пыли. Дежурный энергоинженер объяснил, что пылевой
туман - результат непрерывного внедрения в шар огромных масс энергии -
состоит из захваченного вещества самой Виргинии. Посторонних веществ нет.
Людмила объявила, что пыль мало интересна. Генрих зевал. Санников
один многозначительно качал головой, словно объяснение электроинженера
подтверждало самые смелые его догадки.
В гостинице он пришел к Рою, на этот раз не испрашивая
предварительного разрешения.
- Вы с новыми, невероятно сложными простыми идеями, Курт? - спросил
Рой. - У меня просьба - не развивайте долгих объяснений. Боюсь, я
неспособен вникать в слишком длинные доказательства.
- Хочу предложить план исследований шара, - сказал юноша. -
Доказательства буду излагать, если вы потребуете их сами.
Прежде всего надо выяснить, говорил Санников, правильно ли, что шар -
пузырь, выбросившийся из вакуума и теперь втягивающийся обратно. Он
настаивает именно на таком толковании. Если оно верно, проблема
упрощается. Энергия, вливаемая в шар, тормозит его исчезновение. Отсюда
первое действие - сократить подачу энергии и понаблюдать, как поведет себя
шар.
- Принимается, - сказал Рой. - Но допустим, что при сокращении подачи
энергии шар - в соответствии с вашей гипотезой - покажет стремление
сбежать из нашего мира. Разрешим ему улизнуть?
- Ни под каким видом! - поспешно сказал Курт. - Только тогда и
начнется настоящее изучение.
Он постарался, помня условия Роя, быть кратким. Если шар станет
быстро втягиваться в вакуум, подача энергии немедленно восстанавливается.
Будет доказано, что внутри шара имеется провал в мировой вакуум, куда и
рушится энергия. Превращение гигантского газового светила в сверхплотный
комочек вызвало разрыв вакуума. И шар не что иное, как защитная пленка
вокруг разрыва. Разрыв затягивается, пленка вбирается внутрь. И, стало
быть, следующее действие - найти в центре шара этот самый разрыв. Для
этого проникнуть в его недра в специальной капсуле - сперва автоматы,
потом и люди...
- Вы с ума сошли, Курт! Какая безумная идея! Вы соображаете - при
таком потоке энергии,! Да это же в миллионы раз опасней, чем вплавь
одолеть Ниагару. Любая капсула мгновенно превратится в плазму.
- Я все продумал! - заверил юноша. - Во-первых, при запуске капсулы
подача энергии прекращается. Во-вторых, мы применим ваше собственное
изобретение. В вашей лаборатории доработана антигравитационная защита
академика Томсона. Сквозь стену, не нарушая ее целости, у вас свободно
проскальзывает снаряд с человеком. Андрей говорил, что вы сами проходили
сквозь гранитную скалу толщиной с десяток метров. Почему не
воспользоваться вашими экранными полями? Игра стоит свеч!
Юноша серьезней, чем показался поначалу, думал Рой, искоса поглядывая
на Курта. И если даже идея его неверна, почему не доведаться, в чем
ошибка? И отчего не проверить экранирование на важном деле, а не только на
проскальзывании сквозь стены? Испытания, произведенные на Земле, отдают
все же фокусничеством - игровые спектакли, красочные демонстрации
возможностей экранных полей.
- Хочу обратить ваше внимание, Рой, еще вот на что, - продолжал
Санников. - Силуэты, появляющиеся в шаре, глубоко убежден, лишь оптические
свидетельства неведомых физических процессов, а не фигуры живых существ. И
доказательство этого прекратит распространение необоснованных надежд и
нереальных планов.
- Вы уже беседовали с кем-нибудь о своих предложениях?
- Только с Корзунской.
- Она, конечно, выдвинула массу возражений?
Санников удивился.
- Что вы, Рой, Людмилу, правда, раздражает моя манера излагать
мысли... Она нетерпеливая, а я медлителен... Но еще не было случая, чтобы
она не соглашалась по существу дела. Она ведь сама захотела лететь со
мной. Андрей намечал меня одного, она сказала: "Нам с Куртом вместе хорошо
работается". Это правда, Рой. Мы с Людмилой работаем дружно... когда я не
огрызаюсь на ее насмешки, этого она не любит.
- Насмешек не любит? - иронически поинтересовался Рой.
- Нет, насмехаться она любит, - серьезно сказал Санников. - Она не
любит, когда не любят ее насмешки. Я стараюсь терпеть.
- Я поговорю с братом, Курт.
У Генриха продолжался период легкомыслия. Он не захотел обсуждать
идеи Санникова. Пусть Рой решает сам, он доверяет мудрости брата. Рой
сказал, что для создания экранирующего поля понадобится вызвать с Земли
Арутюняна с аппаратурой. Генрих воскликнул, что будет рад обнять Рорика на
Виргинии. Рой пожал плечами. Было хорошо, что Генрих соглашался без спора.
В дни "третьего периода" бывало, что он восставал против любого
предложения Роя. И поспешное согласие, и столь же поспешные возражения
одинаково выражали одно: что Генрих временно потерял интерес к работе. Но
неаргументированное согласие было все же лучше неаргументированных
возражений. Рой сказал:
- Если Петр примет программу Курта, я дам ротонограмму Боячеку с
просьбой прислать Рорика Арутюняна.
5
Арутюнян привез столько механизмов, что один из трюмов звездолета
загрузили доверху. Пока аппаратуру монтировали в специальном здании около
шара, Арутюнян познакомил своих руководителей с делами их лаборатории на
Земле.
- Рорик, ты знаешь, что предписывает нам старик? - Рой показал на
письмо Боячека, доставленное Арутюняном.
- Знаю. Боячек устно высказал то же самое. Нам троим - тебе, Генриху
и мне - запрещено пилотировать капсулы, проникающие в недра шара. Боячек
советует ограничиться засылкой автоматических анализаторов, он считает,
что этого достаточно.
- Этого недостаточно, Рорик. Боюсь, беспилотное зондирование немного
даст. Поговори с Куртом Санниковым, его мысли относительно природы шара
пока что подтверждаются: при сокращении подачи энергии шар явственно
уменьшается в размерах, как и предсказывал Курт.
Арутюнян после объяснений Санникова признался братьям, что у него не
лежит душа видеть в загадочнейшем объекте, когда-либо найденном в космосе,
только пузырь, вынырнувший из разрыва в мировом вакууме: звездная
катастрофа, самоуничтожение гигантского светила - и какой-то пузырь! Рой
посоветовал не распространять на природу человеческие эмоции, пусть он
назовет шар благопристойней, скажем бриллиантом, выскочившим из пекла
звездной катастрофы - и успокоится на таком наименовании. Их задача -
расследовать природу таинственного объекта, это физика, а не семантика. И
готовить капсулу к безопасному проникновению в недра шара, что бы он собой
ни представлял - пузырь из вакуума, разновидность космических бриллиантов
или, не исключено, корабль с экипажем разумных существ.
Генрих засмеялся. Арутюнян с недоумением посмотрел на него. Генрих
весело сказал:
