здесь не для того, чтобы устраивать счастливые альянсы, нет, общий уровень
дельтянского общественного счастья испытает подъем, которого здесь не было
уже примерно полтора столетия.
- Ты это берешься доказать?
- Я это уже доказал.
Рой подал выходное отверстие Машины Счастья на экран, висевший между
окон.
На экране вспыхнули две кривые: оранжевая, кривая общественного
счастья дельтян, и над ней зеленая, личная кривая Пьера. Оранжевая шла
параллельно абсциссе, это был график монотонной повторяемости, уровень
счастья не рос и не падал, сегодня было так же хорошо, как и вчера, как и
сто лет назад, ни на атом хуже, но и не лучше. Кривая индивидуального
счастья Пьера тоже шла параллельно абсциссе и тоже монотонно
возобновлялась от дня ко дню, но уровень ее был так высок, она так близко
подобралась под верхний край экрана, что вид ее изумлял. Генрих
почувствовал возмущение. Рой безобразно подшучивал. Повысить личное
счастье у этого невообразимо счастливого человека было невозможно не
только морально, но и физически.
- Подожди! - невозмутимо сказал Рой. - Посмотри, что получится, когда
я задам программу встречи Пьера со Стеллой.
Он проворно вложил в приемное устройство карточку с расчетом свидания
Пьера и девушки с салатными глазами и такими же волосами. То, что
произошло вслед за этим, заставило Генриха вскочить. Обе кривые, и зеленую
и оранжевую, свела внезапная судорога. Концы их заплясали, изогнулись,
глубокое потрясение взорвало размеренную жизнь дельтянского общества:
кривая Пьера полетела вниз, с высот достигнутого счастья в низины горя и
отчаяния, общественная оранжевая кривая тоже испытала падение, но не такое
сильное.
- Помолчи! - закричал Рой. - Молчи и смотри!
Генрих медленно опустился в кресло. После кратковременного падения
обе кривые устремились вверх. Если и прежде кривая Пьера изумляла своим
уровнем, то теперешний ее рост ошеломлял. Кривая его счастья унеслась за
пределы экрана. Рой изменил координатную сетку, но и в новом масштабе,
уменьшенное вдвое, счастье Пьера ошалело росло, безудержно распухало. Этот
удивительный человек и раньше, с Мирой, был счастливей любого другого,
теперь, со Стеллой, он был безмерно, невероятно, нечеловечески блажен.
Но главным, что заставило Генриха промолчать, был ход общественной
кривой. Она тоже устремилась вверх - с запаздыванием против кривой Пьера,
не так круто, с двумя остановочками, даже крохотным падением, но в целом -
на новый, куда более высокий уровень. И лишь достигнув его, кривая
общественного счастья стабилизировалась, теперь она опять шла параллельно
оси абсцисс, ни на миллиметр не сбрасывая степени достигнутого
общественного довольства.
- Надеюсь, ты не проглотил язык, Генрих? - насмешливо поинтересовался
Рой.
- Все ясно, - восторженно заговорил Генрих. - Этот Пьер повстречал
Стеллу и влюбился в нее без памяти. Вначале помучился, что приходится
бросать нелюбимую жену Миру...
- Ужасно сварливая особа, между прочим. Ведьма, как ты справедливо
заметил!
- ...ради любимой Стеллы. Колебания и муки Пьера, естественно,
понизили уровень общественного довольства, к тому же колония дельтян была
возмущена неэтичным - так им, видимо, показалось вначале - поступком
Пьера, и это придало кривой те зигзаги и всплески. А потом Пьер
успокоился, и счастье его стало бурно расти, дельтянское общество тоже
утихомирилось, и к его обычному удовлетворению добавилось новое блаженство
Пьера. Соответственно умножению личного счастья Пьера повысилась и сумма
общественного счастья. Так это рисуется мне в первом приближении.
- Самого важного ты не указал, Генрих.
- Правильно. Самое важное состоит в том, что взлет общественного
счастья значительно превышает ту долю, что вносит в него личное блаженство
Пьера. Чем-то соединение Пьера и Стеллы полезно обществу, настолько
полезно, что революционизирует устоявшийся уклад дельтян. По-твоему, что
может тут таиться?
- Могу лишь гадать. Возможно, у них родится ребенок, который все
перевернет какими-нибудь изобретениями, либо Пьер со Стеллой сотворят
что-то полезное...
- Скажи мне вот что: комбинацию Стелла-Пьер придумала машина?
- Неужели же я? Когда она обсчитала Пьера, я снова задал программу
усовершенствования, которая до сих пор не удавалась с другими дельтянами,
и машина указала на Стеллу.
- Остается одно: осуществить рекомендацию машины.
- Сделаем это так. Вызываем под любым предлогом Пьера и Стеллу и
устраиваем им свидание, а машине задаем излучение, создающее в них
взаимное притяжение. Просто, правда?
- Та самая простота, которая хуже воровства, Рой.
- Ты разработал проект получше?
- Никаких проектов я не разрабатывал. Надо бы посмотреть в
отдельности на Пьера и Стеллу, прежде чем порождать у них взаимное
притяжение.
Рой думал ровно столько, сколько было нужно, чтобы обойти опасные
рифы в предложении брата.
- В тебе чувствуется непонятный холодок, - объявил он. - Не спорь, я
вижу тебя насквозь. К Пьеру и Стелле пойдешь ты сам. Кстати, машина
указала на одну опасность. За Стеллой ухаживает превосходный парень, тоже
из южных дельтян. Если мы в ближайшие дни не познакомим Стеллу с Пьером,
она выйдет за того парня, и радикальное усовершенствование дельтян не
осуществится. Я пробовал энергетически заблокировать парня, но он,
понимаешь, слишком ее добивается. Надо заблаговременно создать у Пьера со
Стеллой взаимную неосознанную тоску друг по другу. - Рой протянул Генриху
карманный передатчик. - Если они тебе понравятся, дай сигнал включения
машины. А я пока настрою ее на их взаимную тоску, и тогда предотвратить их
соединение в любящую пару не удастся самым расчудесным южным паренькам.
5
Мира оправдывала свое имя - она была удивительна.
Среди медлительных плотных дельтянок эта стройная быстрая женщина
казалась чужеродной ветвью. Чем-то она напоминала древних земных цыганок,
какими они сохранились в стереофильмах. Вероятно, она лихо плясала,
возможно, умела и петь. Еще лучше она, несомненно, при необходимости
ругалась. Бой-баба или, по-научному, баба-яга, подумал Генрих,
представляясь Мире.
Она небрежно, полуоткинувшись, сидела на почти невидимом силовом
диване в пустой - по последней земной моде - комнате.
На Дельте-2 земные интерьерные поля были уже внедрены: Генрих
уверенно присел, зная, что под ним развернется удобное кресло. Он положил
руки на радужные прозрачные подлокотники, полуприкрыл веки. У Миры был
острый взгляд, она слишком пристально вглядывалась. Неприятное лицо,
размышлял Генрих, красивое, но неприятное, - сочетание, конечно,
нетривиальное. Вслух он сказал:
- Да. Некоторые земные дела. Проблемы экспорта.
- Я не люблю, когда Пьера отрывают даже ради дел. Для экспортных дел
я не делаю исключения.
Генрих снисходительно усмехнулся:
- Сколько я знаю, друг Мира, Земля не давала гарантии, что будет
делать лишь то, что вы любите.
Мира порывисто поднялась, подошла к окну. Генрих спокойно глядел на
место, где недавно проступал силуэт силового дивана. Он слышал сзади
шуршание длинного платья - Мира одевалась с изысканностью, давно позабытой
на Земле, это было единственное немодное в ней. Женщина, жертвующая модой
ради красоты, уже одним этим была необычайна. Шуршание платья раздавалось
то справа, то слева. Мира, как пленная тигрица, ходила за спиной Генриха.
Он безмятежно покоился в кресле, снова прикрыв веки. Он и не подумает
поворачиваться вслед за каждым движением сумасбродной женщины. Молчание
разорвал резкий голос Миры:
- Я не хочу вашего свидания с Пьером. Я прошу вас уйти.
Генрих медленно приподнялся. Кресло исчезло, чуть он оторвался от
него. Интерьерное поле работало безупречно.
- Попросить меня уйти вы можете, но не допустить моей встречи с
Пьером не в ваших силах. Мы встретимся с ним завтра на космодроме, если
свидание в вашем доме исключается.
Мира боролась с собой. В ее черных глазах появились растерянность и
мольба.
- Почему Пьер? Он не занимается экспортом золота. В его ведении
погрузка нерудных ископаемых.
- Именно нерудные ископаемые меня и интересуют. Золотые крыши на
домах давно уже не в моде на Земле и других планетах. Лишь у вас еще
увлекаются этими архитектурными излишествами.
Мира сделала жест, и в комнате появился диван.
- Садитесь. Лучше вам встретиться с Пьером в моем присутствии, чем у
него на работе. Не выношу, когда он делает что-либо без меня!
Генрих присел и со скукой посмотрел на Миру. Она была очень хороша.
Генрих и не подозревал, что глаза, настороженные и тоскующие, вдруг могут
так увеличиваться. Красота этой женщины тяготила.
- Мне кажется, друг Мира, что вы и тут ошибаетесь. Да, я
действительно собираюсь встретиться с Пьером у вас на квартире, но вовсе
не в вашем присутствии.
Только теперь, растерянная и негодующая, Мира стала похожа на
дельтянку.
- Почему вы так неприязненны ко мне, друг Генрих? Я вижу вас впервые,
но знаю, что вы пришли с недоброй целью...
- Ничего вы не знаете! У вас скверный характер, Мира. На Земле, между
прочим, различают обязанности жен и нянек. Не кажется ли вам, что на
Дельте-2 такого различия не делают?
Женщина так напряженно раздумывала над словами Генриха, что ему стало
ее жалко. Чувство неведомой опасности у нее было развито отлично.
Вообще эта Мира предстала неучтенным фактором. И Машина Счастья, и
Генрих с Роем сосредоточились на Пьере со Стеллой, Мира же осталась в
стороне. Ей придется несладко, думал Генрих, те падения общественной
кривой, очевидно, вызваны ее реакцией на потерю мужа. Хорошо, что они
крохотные, всего лишь маленькое личное горе. Мира сказала очень медленно:
- Не знаю, что вы подразумеваете, когда говорите о жене и няньках. Я,
возможно, с земной точки зрения плохая жена, тем более нянька, но, смею
надеяться, Пьер мной доволен...
- Не говори неправды! - раздался громкий мужской голос.
В комнату вкатился веселый краснолицый человечек, до того округлый,
коротконогий, короткорукий, что он походил скорее на шарик, чем на
дельтянина. Безбровый, почти безволосый, на голову ниже Миры, к тому же с
уродливо несимметричным лицом, он разительно отличался от красавицы жены.
- Что за нелепое слово: доволен! Я не доволен - я восхищен, я
очарован, я околдован!
Лицо Миры вспыхнуло, потом побледнело. Прилила и отлила кровь,
деловито оценил ее состояние Генрих.
- Ты опоздал на сорок семь минут, - сказала она. Голос ее дрожал. -
Ты опоздал на целых сорок семь минут, Пьер!
- Я опоздал на сорок семь минут! - пропел мужчина фальцетом. Он
схватил жену за руки и закружился с ней по комнате. - Я опоздал на сорок
семь минут! - Он отпустил ее руки и заплясал вокруг нее.
- Ты бы мог предупредить, Пьер. Ты ведь знаешь, что мой
индивидуальный приемник настроен только на твое излучение! - Она кружилась
с охотой, временами обгоняя мужа, тогда он смешно топотал, догоняя ее.
- Я ничего не излучал! Я ничего не излучал! - пропел мужчина еще
веселее. Он катился по большому кругу возле жены. - Я погружал, я
разгружал, я автоматы снаряжал! Я ничего не излучал! - Внезапно лицо его
из веселого превратилось в озабоченное. - Постой! - сказал он,
останавливаясь. - Ты опять не обедала? - Он грозно насупился. - Сколько
