Сергей СНЕГОВ
МАШИНА СЧАСТЬЯ
1
После расследования трагической гибели Фреда Редлиха Генрих стал
жаловаться, что его с Роем превращают из физиков в космических детективов.
Рой попробовал было опровергнуть брата. Он рассудительно доказывал, что
детективы ищут преступников, совершивших убийства или иные крупные
нарушения человеческих законов, а они исследуют загадочные явления в
космосе и обществе, которые представляют опасность для человека.
Доказательства не убеждали, а раздражали Генриха. Генрих временами
становился глух к любому разумному доводу, если тот, по словам Роя, "не
попадал в жилу" настроению. Разговоры кончались тем, что Генрих начинал
кричать на брата, или убегал из лаборатории, или - и это казалось Рою хуже
всего - в полной прострации заваливался в кресло и часами не откликался.
Наконец Рой потерял терпение.
- Что ты хочешь? - спросил он. - Объясни по-человечески, чего тебе
надо?
"По-человечески" Генрих объясняться не умел. Ему что-то не нравилось
в их новой специализации, он неспособен точно сформулировать - что, пусть
к нему не пристают с педантическими вопросами. У него скверно на душе, это
он знает. И еще он знает, что физику не пристало наклоняться над трупами,
искать на теле следы насилия и потом рысью бежать по горячему следу; ему,
Генриху, безразлично, чей именно это след - злоумышленника на двух ногах
или зловещего, никому еще пока не известного космического явления.
У других работа как работа, открытия и находки совершаются на стендах
с приборами, а не на операционных столах и в моргах. Он хочет вычислять, а
не копаться в следственных докладах. Ему надоело отталкиваться от
изуродованных тел как от основы для теоретических изысканий. Он будет
основываться на формулах и интегралах, отталкиваться от формул. И все, что
не имеет отношения к письменному или лабораторному столу, может безмятежно
ухнуть в преисподнюю.
Рой обладал способностью быстро облекать смутные ощущения Генриха в
одежды точных формулировок.
- Понимаю, - сказал он спокойно. - Ты хочешь разработать прибор,
который автоматически разыскивал бы укрывающихся преступников и сам
обнаруживал неведомые опасные явления.
Генрих, развалившийся в кресле, даже привскочил от удивления.
- Знаешь, Рой, в этой мысли что-то есть, - сказал он.
- Конечно, - подтвердил брат. - Это ведь твоя мысль, а на глупости ты
не способен.
Рой любил изображать их отношения так, будто все значительное в их
работе придумано Генрихом, он же лишь помогал превратить блестящие идеи
брата в практическое действие.
Генрих забегал по комнате. Он должен был выплеснуть в движении
охвативший его восторг. В нем клокотал и пенился проект новых изысканий.
- Так, так, - радостно бормотал он. - Совершенно верно! Не руками, а
электроникой хватать за шиворот преступников. Испытывать опасные ситуации
не на живом теле, а на модели. Моделировать опасность. Создать электронную
схему уголовного деяния. Но как? Вот он, вопрос вопросов: как?
Через минуту Генрих остановился перед братом, хладнокровно
наблюдавшим за его метаниями, и сообщил, что у него все разработано. Уже
давно открыт способ физически измерять уровень общественного счастья.
Любое преступление и несчастье понижают этот уровень. Им остается
отыскивать случаи падения общественного благополучия, все крохотные ямки и
впадины на плавной кривой и определять, кто и что вызвало их. В чем
причина таких падений - в преступлении или в непредвиденной беде. А
созданный ими прибор сам отыщет места падений, сам обнаружит причины, сам
укажет, кто преступник или в чем состоит неизвестная опасность.
- Отлично, - одобрил Рой. - Я предлагаю назвать наш новый аппарат
розыскным прибором.
- Согласен! - Если криминалистика превращалась в электронный процесс,
Генрих ничего не имел против нее.
Два месяца братья с увлечением работали над розыскным прибором. На
испытании он показал неплохие результаты - удалось отыскать пропавшие
несколько лет назад индукционные эталоны тихой радости, психической
удовлетворенности и хорошего физического самочувствия. Исчезновение
эталонов в свое время наделало много шума. Их изготовили для колонии на
планете Сигма-3, с планеты долго поступали запросы и жалобы на
невыполнение заказа. Институту космических проблем пришлось срочно
изготавливать дубликаты уникальных катушек. Теперь они нашлись в собачьей
будке в саду. Розыскной прибор указал и виновника - веселую овчарку Приму.
Собака, по-видимому, проникла в лабораторию через открытое окно, изящные
катушки ей понравились, и она утащила их к себе.
Розыск эталонов, скорее забавный, чем серьезный - катушки,
основательно изгрызенные, в дело уже не годились, - показал, что прибор
надежен. Генрих, однако, досадовал, что не пришлось испытать его на
крупном деле. Он несколько успокоился, когда братьям сообщили, что прибор
затребован на контрольную проверку в Управление общественного
благополучия. Рой, наоборот, разнервничался, что с ним бывало не часто.
Все испытания в Управлении общественного благополучия происходили в
присутствии членов Большого совета. Это означало, что любая неудача
становилась катастрофическим провалом. Правда, и любой успех превращался в
триумф.
2
Братья привезли прибор в управление и установили его в операционном
зале.
Это было одно из немногих мест, где педантично хранились традиции
старины. Все здесь поражало древней примитивностью - и самосветящиеся
стены, и щиты со схемами, и стереоэкраны связи с городами на других
солнечных планетах, и допотопные пластиковые диваны.
Порывистый Генрих, забывший, что здесь нет силовых стульев,
появлявшихся в момент, когда в них возникала нужда, немедленно растянулся
на полу. Он поворчал, что не понимает, как жили предки; они были,
очевидно, рабами вещей и не то что лечь, но и сесть не могли, если
поблизости не имелось специальных приспособлений.
Точно в назначенное время явилась проверочная комиссия - почти все
были членами Большого совета. И возглавлял ее Альберт Боячек. У Роя
несколько отлегло от души. Президент Академии наук хорошо относился к
братьям. О Генрихе можно было даже сказать, что он - любимец Боячека.
- Начнем, друзья! - предложил Боячек.
Розыскной прибор подключили к третьему щиту. Всего щитов было пять,
они полукругом охватывали центральный пульт, тоже древнее устройство.
Первый щит вмещал интеграторы общественного здоровья, на втором
размещались уровнемеры наличного общественного счастья, третий показывал
развитие человеческого благополучия с начала истории человечества, а
четвертый суммировал положение на других планетах, заселенных людьми и
звездными их друзьями. Этот щит был поновее, и показатели можно было бы
изображать не такими архаическими приборами, как самописцы и
автоматические интеграторы, но Большой совет и тут не пожелал нарушать
традиции.
А на пятом щите красовался экран общественного пси-поля, это был
регистратор суммарного творческого потенциала общества, механизм,
разработанный самим Боячеком. Генрих подошел было к этому щиту, но Боячек
показал на второй и третий.
- Нас прежде всего интересует, что мешает подъему общественного
благополучия, - сказал президент. - Подъем и падение творческого духа -
явления столь сложные, что пока нет нужды вручать их исследование
приборам.
У третьего щита розыскной прибор вел себя отлично. Ему задали
первобытную историю, период Древнего Рима по всем годам римской истории.
Прибор с большой точностью перечислил причины, препятствовавшие в те годы
общественному благополучию: малую экономическую эффективность
рабовладельческого строя, войны с соседями Рима, борьбу за власть в
правящей верхушке, религиозные суеверия, неурожаи, болезни, стихийные
бедствия... Члены комиссии только кивали головами, когда розыскной прибор
выпечатывал на выходной ленте свои комментарии для каждого года римской
истории.
Боячек сделал знак, чтобы прибор передвинули ко второму щиту.
Рой вздохнул. Регистраторы наличного общественного счастья показывали
такой ровный уровень, что поисковым лучам прибора не за что было
уцепиться. И он был сконструирован вовсе не для таких случаев. Он, по
расчету, исследовал особые события, нарушения и выпадения из норм, поэтому
братья и назвали его розыскным, а не оценочным. Рой в унынии уже предвидел
провал.
Но Боячек неожиданно остался доволен и теми маловразумительными
пояснениями, какими прибор сопроводил кривую имеющегося общественного
благополучия.
- Великолепный механизм! - сердечно сказал Боячек братьям. - Меня
просто взволновала показанная им высокая энтропичность общественного
счастья.
- Высокая энтропичность? Я правильно понял? - с опаской переспросил
Рой.
- Именно высокая энтропичность. Счастье в современном обществе -
категория сугубо энтропическая. Ибо счастье, как и энтропия, не может
уменьшаться, но только расти. Сумма человечности и благополучия, этих
главных компонентов нашего социального счастья, непрерывно увеличивается.
Наша эпоха полностью исключает такие антигуманистические энтропии, как
голод, эпидемии, войны, которые столь часты были в прошлом. И этому
основному требованию энтропичности счастья ваше изобретение удовлетворяет
полностью.
- Вот как? Я очень рад, - ошеломленно сказал Генрих.
Остальные члены комиссии единодушно присоединились к поздравлению
президента Академии наук.
- Можно ли считать, что розыскной прибор экзамен выдержал? -
осторожно поинтересовался Рой.
- Можно, - ответил Боячек. - В связи с этим поговорим о практическом
применении вашего аппарата. Вы назвали его розыскным? И предназначаете для
обнаружения преступлений?
- И явлений, нарушающих общественное и личное благополучие, -
поспешно добавил Рой. Ему не понравилось сомнение, вдруг зазвучавшее в
вопросе президента.
- Второе лучше, - сказал Боячек. - Дело в том, что преступления в
нашем обществе давно уже не совершаются. Мы хотим предложить вам иную
специализацию изобретения. Мы хотели бы, чтобы вы занялись обратной
проблемой - разысканием возможностей увеличивать счастье. Это осуществимо?
Рой быстро взглянул на Генриха. Генрих молчаливо развел руками. Рой
уверенно сказал:
- Ничего трудного нет. Переменим знак минус на знак плюс в
программах, только и всего.
- Тогда мы присваиваем вашему аппарату официальное название - Машина
Счастья. И просим немедленно приступить к практической работе. Задание
будет такое. На планете Дельта-2 в системе Капеллы нарушены социальные
энтропические законы. Нас тревожит, что в человеческой колонии на этой
планете уже два поколения не растет сумма счастья. Подъем благосостояния и
душевного довольства вызывается там исключительно притоком переселенцев и
командированных с Земли, а сами аборигены застыли на раз достигнутом
уровне.
- А каков этот уровень? - осторожно поинтересовался Рой. - Я хочу
сказать, не подошел ли он к максимальному?..
Боячек не дал Рою договорить:
- Предела для счастья, как и для горя, не существует. Пути
совершенствования беспредельны, как и дороги деградации. Таков основной
закон социальной энтропии. Разница лишь в том, что в прогрессивном
обществе энтропично счастье, а в гибнущем в образе общественной энтропии
