ее лаборатория, и эта масса двигалась так же медленно, как и в
обычной повседневной жизни. Людей шокирует, когда впустую
тратятся тысячи рупий, но их не заботит, когда потоки сознания
и энергии отклоняются от своей истинной цели!... Чтобы делать
божественную работу на земле, нужно запастись тоннами терпения
и выдержки, нужно знать, как жить в вечности и ожидать
пробуждения сознания в каждом -- сознания того, чем является
настоящая правдивость. Они на самом деле не понимали земные
"ставки" и то, как их действия, их маленькие "правдивые" и
сознательные акты в малейших материальных деталях могут найти
свое отражение по всей материи. Ведь в истории материи
существуют моменты, исключительные моменты, когда эволюционные
или "климатические" условия, если угодно, таковы, что лишь одно
зернышко любви, мельчайшее и в то же время значительное,
преднамеренное и простое -- чистое -- может зажечь совершенно
новый способ бытия на земле. Мы не имеем представления, в чем
состоят "большие" вещи мира, мы ищем их не там, где нужно, ищем
их в человеческой напыщенности или в каком-то блистательном
окружении, тогда как должно возникнуть именно нечто иное, не
человеческое: постчеловеческая "бесполезность". Не привлекающий
внимания способ бытия особого качества. В Ашраме жил немного
сумасшедший человек преклонного возраста, совершенно
"бесполезный" и весьма своенравный, и всех удивляло, зачем это
Мать держит такую "черную овцу" (подразумевалось: "я гораздо
лучше" и не сумасшедший, конечно же): "Почему ты держишь
такого-то и такого-то?". Но он делает такие милые конверты!
Никто не делает конверты так, как он! И вот, пожалуйста: некто,
кто мог склеивать совершенные конверты. И она изобретала
всевозможные невероятные занятия для того или другого,
придумывала маленькую работу на пять минут в день: смешивать
лак для ногтей, чтобы добиться совершенного оранжеворозового
оттенка, составлять особым образом букеты и пересчитывать
лепестки, чтобы получилось определенное число, сортировать
марки из Новой Каледонии или Патагонии в соответствии с датой
их выпуска... не было конца этому невероятному списку иногда
"полезных", но всегда кажущихся бесполезными дел. Каждое из
этих придуманных занятий было особым способом прикоснуться к
материи. Каждый раз она прикасалась к Материи особым образом.
Кто понял точный, сознательный и "правдивый" жест? Кто понял,
что новый путь не создается старым образом, но что он должен
быть создан, тем не менее? Вы должны где-то начать, это не
свалится на вас с небес. Следующий мир начинается с маленького
жеста. И этот жест должен быть сделан. Мы должны где-то начать.
Что сказала бы шимпанзе из эпохи неолита о человеке,
затачивающем кремень?... Она сочла бы это большой шуткой --
если шимпанзе шутит.
Мы идем мимо цели.
И они думали: "Мать здесь, она сделает это, мы не
собираемся делать все это сами...". Конечно, они не собирались
делать все это сами; ни один человек не способен сотворить
следующего человека, потому что чтобы создавать что-то, мы
сначала должны узнать, что это -- как вы создадите неизвестное,
несуществующее? Все же есть способ предоставить себя этому
процессу и не захлопывать постоянно дверь, скатываясь на старую
смертную рутину. Их просили только не закрывать дверь, держать
ее открытой, выполняя свои повседневные дела, так чтобы могли
влиться те тонны сознания, которые она проливала на них. Мать
не могла делать все это одна. Это одна сторона проблемы,
которую она пыталась объяснить им с состраданием, которое
теперь терзает мое сердце. Она стояла здесь, подобно Старейшине
эволюции, который так совершенно знает всю историю, который
проживал ее так много раз, страдал так много и так горячо
желал, чтобы они сделали шаг, спасительный шаг. Она не могла
делать все это одна. Можно ли достичь полной индивидуальной
трансформации без некоторой меры соответствия в сообществе?...
Мне не кажется это возможным. Человеческая природа остается
неизменной -- можно значительно изменить сознание (наверняка,
можно очистить свое сознание), но полное завоевание,
материальная трансформация определенно зависит в большой
степени от некоторого уровня прогресса в сообществе. Что бы
делал Эйнштейн один, посреди точильщиков камней? Он не мог бы
существовать, это все, он был бы обречен на смерть самим
психологическим климатом. Свои последние годы Мать жила,
задыхась. Она видела, она знала; как она умоляла их, увещевала
их! Индивидуальный прогресс неким образом сдерживается или
контролируется коллективным состоянием. Между коллективом и
индивидом существует внутренняя взаимосвязь, от которой
невозможно полностью освободиться, даже если пытаешься. И даже
тот, кто в своей йоге попытается полностью освободить себя от
земного, человеческого состояния сознания, будет, по меньшей
мере, подсознательно, ограничен всеобщим состоянием, которое
препятствует дальнейшему продвижению и тянет назад. Можно
попытаться сделать прорыв, отказавшись от всех привязанностей и
обязанностей, пусть даже и так, но реализация того, кто
находится на самом верху эволюционного марша, зависит от
реализации целого и от состояния земного сообщества. И это
настолько оттягивает назад, что иногда требуются века для того,
чтобы Земля стала готовой... Еще века? И все же это зависело --
это зависит -действительно от такого пустякового,
микроскопического нового пути в материи, нашей материи, от
маленького "честного" жеста -- не будет ли где-то такого жеста?
Внезапный прорыв в старой привычке быть человеком. И вот
почему, -- продолжала она, -стремление к индивидуальному
прогрессу и реализации должно соединиться со стремлением
поднять все в целом и заставит его прогрессировать, так чтобы
стал возможен бо'льший прогресс индивида: иными словами,
ПРОГРЕСС МАССЫ ПОЗВОЛЯЕТ ИНДИВИДУ СДЕЛАТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ ВПЕРЕД.
Будет ли этот "прогресс массы" тем, что тупо громыхает на
Востоке или же он скорее будет тем, что мы исторгаем из своей
собственной материи? Потому что "прогресс" будет, хотим ли мы
этого или нет -- чем больше мы протестуем, тем более тяжелым и
безжалостным и уничтожительным будет процесс. Природа -- не
моралист. Почему бы не делать то же самое, но более приятным
способом? Она спрашивала... Так мы бы избежали жуткой шутки
Природы. С ее точки зрения все это неважно; она видит вечность,
целое, она знает, что ничто не потеряно, что есть только
перетасовка различных качеств, все происходит так, как если бы
неисчислимые мельчайшие и неважные элементы бросались назад в
котел, тщательно перемешивались, и возникали бы новые вещи. Но
эта игра не так уж приятна для каждого. Поэтому, если бы в
своем сознании мы изловчились бы быть столь же обширными, как и
она... почему бы нам не делать то, что и она, но более приятным
способом? Она всегда призывала и заклинала великую Возможность,
она пыталась посеять ее в их сознании, это
великое-Возможное-всегдаздесь, которое зависит... от ничего
-грандиозное завтра зависит от простого дыхания. Это
невообразимо легко, если бы мы только знали... но здесь должны
быть те немногие, кто действительно знал бы и кто хотел бы
сделать ЭТОТ шаг. Это выглядит подобно сумасшествию, но все
новые вещи всегда выглядели сумасшедшими, прежде чем стать
реальностью. Пришло время для реализации этого сумасшествия. Я
бы хотела, чтобы мы здесь смогли бы открыть путь, немного выйти
за пределы, все вместе.
Немного, она говорила...
Она пыталась открыть Век Сознательной Материи.
Она одна тянула массу -- какие потоки энергии и света ни
направляла она на эту горсточку людей на темном Плэйграунде,
такая маленькая и белая и хрупкая посреди них, и столь ужасно
мощная. Она бы разрушила все препятствия, если бы они зависели
единственно от нее, она бы обрушилась как ураган на завоевание
собственной материи. Но нельзя в одиночку открыть дверь -- или
можно? Это еще одна тайна, которую предстоит выяснить. Что она
делала несмотря на нас? Что могла она сделать? В 1953 году, как
раз за двадцать лет до своего ухода и на том самом Плэйграунде,
она задала вопрос -- она спрашивала как раз тех, кто останется
с ней до конца, те самые человеческие "образцы", которые
обернутся символом великого Отрицания мира, но, тем не менее,
ожидавшие, что бы она стала сияющей, всемогущей, омоложенной,
трансформированной, живым чудом следующей земли: Может ли одно
тело измениться без некоторого изменения в своем окружении?
Какой будет ваша связь с другими объектами, если вы столь
значительно изменились? И с другими существами?... Кажется, что
целый ряд вещей также должен измениться, по меньшей мере, до
некоторой степени, чтобы такое тело смогло возникнуть и
продолжать существовать. Это было 20 мая 1953 г.
19 мая 1973 г. были порваны все контакты с внешним миром,
и она вступила... куда? Смерть или нечто иное?
Поймет ли кто-нибудь когда-либо те годы, когда Мать
медленно задыхалась среди нас?
Все было потеряно? Что произошло? Произошло ли что-нибудь?
Нечто, что мы еще не ухватили, ведь мы можем сопоставлять лишь
с положением и "блеском" теперешнего человечества. Вселенское
начинание обычно понимается спустя века, когда историки
внезапно осознают, что то разбойничье племя основало Францию. Я
с запинками выписываю историю следующего Века, как переписчик
без памяти.
Единственно с Матерью. Через экран, который должен быть
разрушен или, возможно, заклят.
IV. СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ НИСХОЖДЕНИЕ
Затем, внезапно, это вселенское начинание обрело форму. 29
февраля 1956 г. -високосный год.
В действительности, если бы все зависело от доброй или
злой воли людей или даже от того, что они думают, то у земли
оставалось бы мало надежды. Иногда у меня возникает странное
ощущение, что вся история земли читается неправильным образом:
все факты и события верны, они такие, какими мы их знаем, но
они читаются на одном единственном уровне, через некоторые
очки, тогда как, на самом деле, все это обладает совершенно
другим смыслом. Вероятно, геологи и палеонтологи ближе подходят
к пониманию истинного движения земли, их видение менее
фальсифицировано, ближе к голым материальным фактам; в основном
они не смотрят на землю через разум. Мы видим Ренессанс,
татаромонгольское нашествие, политические доктрины и сферы
влияния, но не видим ничего из собственного движения материи,
из земного опыта, виденного как прогресс данного вида
-человека, например -- все инструменты которого и речь, и даже
история могут обратиться в прах и навсегда исчезнуть, не
изменив ни на йоту прогресс... чего-то, что имеет дело с
коллективной и земной человеческой физиологией. Наша
интерпретация этого прогресса очень даже могла бы никогда не
существовать или могла бы быть совершенно другой -- описана
другими словами и основывалась бы на других принципах -- все же
сам факт прогресса остался бы тем же самым. Мы актеры в пьесе,
которую мы не знаем или в которой мы знаем только один слой,
как геологи, изучающие поверхность. Какой смысл приписывали
своему существованию первые архейские племена? Наверняка, не
тот же самый, какой мы сейчас придаем им, и, вероятно, наше
представление столь же ошибочно и ограничено, как и их.
Существует и другой слой, который полностью ускользает от нас,
и пока мы не прикоснулись к этой основе Человека, не
