мир покинут, обобран и брошен на съедение ржавчине. По-настоящему нам
следовало догадаться, как только мы обнаружили, что он беззащитен. Эти
существа предусмотрели бы какие-то средства обороны - по всей вероятности,
автоматические, - и если бы кто-нибудь не захотел нас впустить, мы бы
никогда здесь и не очутились.
- Если бы мы оказались поблизости, когда этот мир функционировал, -
поддержал Гриффит, - нас бы разнесло вдребезги, прежде чем мы его увидели.
- Должно быть, это была великая раса, - задумчиво сказал Лоуренс. -
Одной лишь экономики такой планеты достаточно, чтобы любого бросило в
дрожь. Чтобы создать такую планету, надо было много веков целиком
затрачивать рабочую силу всей расы, а потом еще много веков надо было
держать эту планету-машину на ходу. Это означает, что местное население
тратило минимальное время на добывание пищи, на производство миллионов
вещей, необходимых для жизни.
- Они упростили свой образ жизни и свои нужды, - сказал Кинг, - сведя
их к самому необходимому. Одно уж это, само по себе, - знак величия.
- Притом же они были фанатики, - высказался Гриффит. - Не забывайте
этого ни на миг. Работу, подобную этой, мог проделать лишь народ,
одержимый всепоглощающей, слепой, однобокой целью.
- Но зачем? - спросил Лоуренс. - Зачем они выстроили эту штуковину?
Никто не ответил.
Гриффит тихонько хмыкнул.
- Даже ни одного предположения? - подзадорил он. - Ни одной
осмысленной гипотезы?
Из тьмы, окутывающей крохотный кружок света от включенной плиты,
медленно поднялся человек.
- У меня есть гипотеза, - признался он. - Вернее, мне кажется, я
знаю, в чем дело.
- Послушаем Скотта, - громогласно объявил Лоуренс.
Математик покачал головой.
- Мне нужны доказательства. Иначе вы заподозрите, что я рехнулся.
- Доказательств не существует, - скептически заметил Лоуренс. - Нет
доказательств чего бы то ни было.
- Я знаю место, где, возможно, есть доказательство - не утверждаю с
уверенностью, но, может быть, и есть.
Все, кто сидел тесным кругом возле плиты, затаили дыхание.
- Помнишь тот ящик? - продолжал Скотт. - Тот самый, о котором только
сейчас упомянул Тэйлор. Тот, где что-то гремело, когда мы его встряхивали.
Тот, что мы не могли открыть.
- Мы по-прежнему не можем его открыть.
- Дайте мне инструменты, - предложил Скотт, - и я открою.
- Это уже было, - мрачно сказал Лоуренс. - Мы отличились бычьей силой
и ловкостью, открывая ту злополучную дверь. Нельзя все время применять
силу при решении нашей задачи. Здесь нужно нечто большее, чем сила. Здесь
нужно понимание.
- По-моему, я знаю, что там гремело, - заявил Скотт.
Лоуренс промолчал.
- Послушай-ка, - не унимался Скотт. - Если у тебя есть какая-то
ценность - какой-то предмет, который ты бережешь от воров - что ты с ним
делаешь?
- Да в сейф кладу, - ответил Лоуренс не задумываясь.
По длинным, мертвым пролетам исполинской машины прокатилось
пронзительное, как свист, молчание.
- Нет и не может быть более надежного места, - снова заговорил Скотт,
- чем ящик, который не открывается. В этих ящиках хранилось что-то важное.
Хозяева планеты забыли одну вещицу - чего-то они недоглядели.
Лоуренс медленно поднялся с места.
- Достанем инструменты, - сказал он.
...То была продолговатая карточка, весьма заурядная на вид, с
асимметрично пробитыми отверстиями.
Скотт держал ее в руке, и рука его дрожала.
- Надеюсь, - горько заметил Гриффит, - ты не разочарован.
- Нисколько, - ответил Скотт. - Именно это я и предполагал.
Все дожидались продолжения.
- Не будешь ли ты любезен... - не вытерпел, наконец, Гриффит.
- Это перфокарта, - объяснил Скотт. - Ответ некоей задачи, введенной
в дифференциальное счетно-решающее устройство.
- Но ведь мы не можем дешифровать ее, - сказал Тэйлор. - Никакими
силами нельзя установить, что она означает.
- Ее и не надо дешифровать, - усмехнулся Скотт. - Она и без того
рассказывает, что здесь такое. Эта машина - вся машина в целом -
представляет собой вычислительное устройство.
- Какая бредовая идея! - воскликнул Баклей. - Математическое...
Скот покачал головой.
- Не математическое. По крайней мере, не чисто математическое. Нечто
более значительное. Логическое, по всей вероятности. Быть может, даже
этическое.
Он оглядел присутствующих и прочел на их лицах неверие, еще не до
конца развеянное.
- Да посудите же сами! - вскричал он. - Бесконечное повторение,
монотонная одинаковость всей машины. Таково и есть вычислительное
устройство - сотни или тысячи, или миллионы или миллиарды интегрирующих
схем, сколько бы их ни было нужно, чтобы ответить на поставленный вопрос.
- Существует же какой-то фактор ограничения, - пробубнил Баклей.
- На всем протяжении своей истории, - ответил Скотт, - человечество
не слишком-то обращало внимание на такие факторы. Оно продолжало делать
свое дело и преодолевало всевозможные факторы ограничения. Очевидно, эта
раса тоже не слишком-то обращала на них внимание.
- Есть такие факторы, - упрямо твердил Баклей, - которыми просто
невозможно пренебречь.
У мозга есть свои ограничения.
Он ни за что не станет заниматься самим собой.
Он слишком легко забывает, забывает слишком многое и всегда именно
то, что следовало бы помнить.
Он склонен к терзаниям - а для мозга это почти равносильно
самоубийству.
Если слишком напрягать мозг, он находит убежище в безумии.
И, наконец, он умирает. Умирает как раз тогда, когда становится
полноценным.
Поэтому создают механический мозг - гигант, двадцатимильным слоем
покрывающий планету с Землю величиной - мозг, который займется делом и
никогда ничего не забудет, и не сойдет с ума, ибо ему неведомо смятение.
Затем срываются с места и покидают такой мозг - это уже двойное
безумие.
- Все наши догадки не имеют смысла, - сказал Гриффит. - Ведь мы
никогда не узнаем, для чего служил этот мозг. Вы упорно исходите из
предпосылки, будто хозяева этой планеты были гуманоиды, а ведь столько же
шансов за то, что они отнюдь не гуманоиды.
- Предположение, что они в корне отличаются от нас, совершенно
абсурдно, - возразил Лоуренс. - В городе на Четвертой могли бы жить и
люди. Обитатели этой планеты столкнулись с теми же техническими
проблемами, что встали бы и перед нами, если бы мы затеяли подобное
начинание, и выполнили все в том стиле, какого придерживались бы и мы.
- Ты не учитываешь того, что сам же так часто подчеркиваешь, - указал
Гриффит. - Ты не учитываешь фанатической тяги, которая заставила их
пожертвовать решительно всем во имя великой идеи. Мы никакими силами не
достигли бы столь тесного и фанатического сотрудничества. Один допустил бы
грубейшую ошибку, другой перерезал бы горло третьему, четвертый потребовал
бы следствия, а тогда оказалось бы, что вся свора спущена с цепи и лает на
ветер.
- Они были последовательны, - продолжал Гриффит. - Ужасающе
последовательны. Здесь нет жизни. Мы не нашли ни малейшего признака жизни
- нет даже насекомых. А почему, как ты думаешь? Не потому ли, что жук мог
бы запутаться в шестернях или еще где-нибудь и расстроить весь комплекс?
Поэтому жукам пришлось исчезнуть.
Помолчав, Гриффит вскинул голову.
- Если на то пошло, хозяева планеты сами напоминают жуков. Вернее,
муравьев. Колонию муравьев. Бездушное общество взаимных услуг, которое в
слепом, но разумном повиновении неуклонно движется к намеченной цели. А
если это так, друг мой, то твоя гипотеза, будто вычислительная машина
применялась для разработки экономических и социальных теорий, просто вздор
собачий.
- Это вовсе не моя гипотеза, - поправил его Лоуренс. - Это всего лишь
одно из нескольких предположений. Есть и другое, не более спорное, - что
они пытались разгадать тайну Вселенной: отчего она существует, что она
такое и к чему идет.
- И каким образом, - прибавил Гриффит.
- Ты прав. И каким образом. А если они этим занимались, то, я уверен,
не из праздного любопытства. Значит, был какой-то серьезнейший стимул,
что-то вынуждало их к этому занятию.
- Продолжай, - усмехнулся Тэйлор. - Я жду с нетерпением. Доскажи свою
сказку до конца. Они проникли во все тайны Вселенной и...
- Едва ли проникли, - спокойно проговорил Баклей. - Чего бы они ни
добивались, вероятность того, им им удалось получить окончательный ответ,
крайне мала.
- Что касается меня, - сказал Гриффит, - то я склонен думать, что они
своего добились. Иначе зачем было уезжать и бросать эту гигантскую машину?
Они нашли то, что искали, поэтому им стал не нужен ими же созданный
инструмент познания.
- Ты прав, - подхватил Баклей. - Инструмент стал не нужен, но не
потому, что сделал все возможное и этого оказалось достаточно. Его
бросили, потому что он слишком мал, он не может решить задачу, которую
должен был решить.
- Слишком мал! - не выдержал Скотт. - Да ведь все, что в таком случае
надо было сделать - это нарастить вокруг планеты еще один ярус!
Баклей покачал головой:
- Помнишь, я говорил о факторах ограничения? Так вот, перед тобой
фактор, которым не так-то просто пренебречь. Подвергни сталь давлению в
пятьдесят тысяч фунтов на квадратный дюйм - и она потечет. Здесь-то,
должно быть, металл воспринимает гораздо большее давление, но и у него
есть предел прочности, выходить за который было небезопасно. На высоте
двадцати миль над поверхностью планеты ее хозяева достигли этого предела.
Уперлись в тупик.
Гриффит шумно вздохнул.
- Моральный износ, - пробормотал он.
- Аналитическая машина - это вопрос габаритов, - рассуждал Баклей
вслух. - Каждая интегрирующая схема соответствует клеточке человеческого
мозга. У нее ограниченная функция и ограниченные возможности. То, что
делает одна клетка, контролирует две другие. Принцип "зри в три" как
гарантия, что ошибок не будет.
- Можно было стереть все, что хранилось в запоминающих устройствах, и
начать все сызнова, - сказал Скотт.
- Не исключено, что так и поступали, - ответил Баклей. - Много-много
раз. Хотя всегда был элемент риска, что каждый раз после стирания машина
потеряет какие-то... э-э... ну, рациональные, что ли, качества, или
моральные. Стирание памяти для машины таких размеров - шок, подобно тому
как коррективная хирургия мозга - шок для человека. Здесь произошло что-то
одно из двух. Либо машина очутилась на пределе стирания - в электронных
устройствах слишком заметно скапливалась остаточная память...
- Подсознательное, - перебил Гриффит. - Интересная мысль -
развивается ли у машины подсознание?
- Либо, - продолжал Баклей, - ее неизвестные хозяева подошли к
проблеме настолько сложной, настолько многогранной, что эта машина,
несмотря на фантастические размеры, не могла с нею справиться.
- И тогда они отправились на поиски еще большей планеты, - продолжил
Тэйлор, сам не вполне веря в свои слова. - Другой планеты, масса которой
достаточно мала, чтобы там можно было жить и работать, но диаметр
достаточно велик для создания более мощной вычислительной машины.
- В этом был бы какой-то смысл, - неохотно признал Скотт. - Понимаете
ли, они бы начали все заново, но с учетом ответов, полученных здесь. При
усовершенствованной конструкции и новой технологии.
- А теперь, - торжественно провозгласил Кинг, - на вахту становится
человечество. Интересно, что нам удастся сделать с такой диковиной? Во
